Читать книгу "Человек, упавший на Землю - Уолтер Тевис"

Странно, что он не знает; картина достаточно знаменита.

– «Падение Икара». Там Икар, в воде.

– Чудесное полотно, – повторил Ньютон, по-прежнему глядя на картину. – И пейзаж очень напоминает здешний. Горы, снег и вода. – Он повернулся к Брайсу. – Но разумеется, на картине кто-то пашет землю, да и солнце стоит ниже. Должно быть, уже вечер…

Досадуя и нервничая, Брайс спросил неожиданно хриплым голосом:

– Почему не утро?

Улыбка Ньютона показалась ему странной. Глаза гостя словно сфокусировались на чем-то далеком.

– Едва ли это произошло утром, правда?

Брайс не ответил. Конечно же, Ньютон прав. Солнце стояло в зените, когда Икар обжегся и полетел вниз; видно, падение вышло долгим. На картине солнце замерло на полпути к горизонту, и Икар, чья нога еще виднелась над водой (в которой ему предстояло утонуть, незамеченным, за свое упрямство), был изображен спустя мгновение после удара о ее поверхность. Должно быть, он падал с полудня.

Ньютон прервал его размышления:

– Бетти Джо сказала, что вы готовы отправиться со мной в Чикаго.

– Да. Но объясните мне, зачем вам эта поездка?

Ньютон сделал жест, который показался Брайсу неестественным: пожал плечами, разведя открытые ладони в стороны. Должно быть, перенял у Бриннара.

– О, мне нужны еще химики. Я думаю, путешествие в Чикаго – лучший способ их нанять.

– А я?

– Вы тоже химик. Или, скорее, химик-инженер.

Брайс ответил не сразу. То, что он собирался сказать, прозвучало бы довольно резко, но Ньютон, кажется, одобрял откровенность.

– У вас большой штат помощников, мистер Ньютон, – заметил он и выдавил смешок. – Для встречи с вами мне пришлось пробиться через целую армию.

– Да. – Ньютон вновь скользнул взглядом по картине и добавил: – Возможно, я просто хочу устроить себе… каникулы. Сменить обстановку.

– Вы прежде не бывали в Чикаго?

– Нет. Боюсь, в этом мире я – кто-то вроде затворника.

Брайс едва не вспыхнул от этого замечания. Он повернулся к искусственному камину и сказал:

– Чикаго в Рождество… не лучшее место для отдыха.

– Я не боюсь холода. А вы?

Брайс нервно рассмеялся:

– Я не настолько закален, как вы. Но выдержу.

– Прекрасно. – Ньютон отошел к креслу, взял куртку и начал ее надевать. – Я рад, что вы поедете.

Видя, как этот человек (человек ли?) готовится уйти, Брайс запаниковал. Второго шанса может и не представиться.

– Минутку, – промямлил он. – Я пойду… налью себе выпить.

Ньютон не ответил. Выходя в кухню, Брайс оглянулся посмотреть, по-прежнему ли Ньютон стоит за креслом. Сердце упало: Ньютон отошел к Брейгелю и сосредоточенно изучал репродукцию, чуть наклонившись, поскольку его голова на фут возвышалась над рамой.

Брайс нацедил себе двойной скотч и долил воды из крана. Ему не нравился лед в напитках. Он сделал приличный глоток, беззвучно кляня судьбу за то, что Ньютон остался стоять.

Когда он вернулся в гостиную, Ньютон сидел в кресле.

– Полагаю, мне лучше остаться, – сказал тот. – Надо обсудить наши планы.

– Конечно. Наверное, надо. – Брайс замер на мгновение, потом быстро проговорил: – Я… забыл достать лед. Для скотча. Извините. – И вернулся в кухню.

Дрожащей рукой он потянулся к хлебнице и повернул тумблер. Пока аппарат нагревался, отошел к холодильнику и вынул лед из корзинки. Не так уж часто в своей жизни он бывал благодарен развитию технологии; слава богу, теперь не нужно выколачивать застрявший в формочке лед. Бросил два кубика в бокал, расплескав немного на рубашку. Подошел к хлебнице, глубоко вдохнул и нажал на кнопку.

Прозвучал почти неуловимый мгновенный гул, и настала тишина.

Брайс выключил трубку и вернулся в гостиную. Ньютон все еще сидел в кресле, глядя теперь в камин. Какое-то время Брайс не мог оторвать взгляд от вентиляционной решетки, за которой пряталась камера с отснятой фотопластинкой.

Он тряхнул головой, силясь прогнать тревогу. Было бы смешно выдать себя теперь, когда дело сделано. И внезапно Брайс понял, что чувствует себя предателем: человеком, который только что предал друга.

Ньютон сказал:

– Полагаю, мы полетим.

– Как Икар? – не удержался Брайс.

Ньютон рассмеялся:

– Скорее, как Дедал, надеюсь. Мне бы не хотелось утонуть.

Настала очередь Брайса стоять. Он боялся сесть и встретиться глазами с Ньютоном.

– На вашем самолете?

– Да. Я думаю вылететь рождественским утром. То есть если Бриннар сумеет договориться о месте в чикагском аэропорту на этот день. Вероятно, будет столпотворение.

Стакан Брайса пустел куда быстрее обычного.

– В само Рождество столпотворения может и не быть. Короткое затишье между двумя наплывами. – И, сам не зная почему, Брайс спросил: – Бетти Джо полетит с нами?

– Нет, – ответил Ньютон после недолгого раздумья. – Только мы вдвоем.

Брайс чувствовал себя странно, как и в тот день, когда они сидели у озера и беседовали, потягивая джин.

– Она не будет скучать? – спросил он, хотя это, конечно, было совершенно не его дело.

– Наверное, будет. – Ньютон как будто вовсе не обиделся на вопрос. – Наверное, я тоже буду скучать по ней, доктор Брайс. Но она не полетит. – Еще секунду он молча смотрел в камин. – Вы будете готовы отправиться утром в Рождество, в восемь утра? Я попрошу Бриннара заехать за вами, если хотите.

– Отлично. – Запрокинув голову, Брайс влил в себя остатки виски. – Сколько мы пробудем в Чикаго?

– По меньшей мере два-три дня. – Ньютон встал и снова стал надевать куртку.

Брайс почувствовал волну облегчения; он уж боялся, что не выдержит. Фотопластинка…

– Полагаю, вам потребуется несколько новых рубашек, – сказал Ньютон. – Расходы я возьму на себя.

– Почему бы и нет? – Смех у Брайса получился несколько нервным. – Вы же миллионер.

– Вот именно. – Ньютон застегнул молнию на куртке. Брайс все еще сидел и, взглянув вверх, увидел, что Ньютон, загорелый и тонкий, возвышается над ним, как статуя. – Точно. Я миллионер.

Затем он вышел, пригнувшись под дверным косяком, и легко растворился в летящих снежных хлопьях…

Пальцы дрожали от нетерпения. Стыдясь этой дрожи, Брайс снял вентиляционную решетку, вытащил камеру, положил на диван и разрядил. Затем набросил пальто, бережно уложил пластинку в карман и направился сквозь снег, которого намело уже порядочно, к лаборатории. Он еле-еле сдерживался, чтобы не припустить бегом.