Читать книгу "В опасности - Флинн Берри"

– Вы ему сказали?

– Нет. Он живет в пансионе в Блэкпуле. Вам нужен его телефон?

– Нет. А вы ему говорили, что Рэйчел владеет домом?

– Нет, прямо не говорил.

Он может захотеть там поселиться. Может, отец уже там и пользуется вещами Рэйчел, подменяя ее ауру своей. Много лет назад один из пациентов реабилитационного центра попросил меня сохранить его имущество. Когда я вошла в его квартиру, то обнаружила три мешка для мусора, набитых проволочными вешалками, бумагами и парой жестких мятых джинсов. Вот и все пожитки.

Когда мы росли, отец почти не обращал на нас внимания. Тогда он пил, хотя по-прежнему находил работу на стройках и содержал дом в более-менее пристойном виде. После того как мы разъехались, он лишился дома и стал пить еще больше, а жил у приятелей. Не знаю, почему он резко ударился в пьянство, то ли от случившегося, то ли оттого, что не выдержал многих лет жизни по крохам.

Мы все время пытались его вытащить. Вдвоем с сестрой появлялись в доме в Галле или на стройке в Лидсе. Как только Рэйчел начала работать, она регулярно посылала отцу деньги. Однако все оказалось впустую, и мы со стыдом оставили все потуги.

Моретти дает слово, что он не дал ему адрес Рэйчел, и мы говорим еще с час.

– Почему прекратились ваши последние отношения? – спрашивает детектив.

– Он мне изменил.

– И когда вы расстались?

– В мае.

Мне не кажется странным, что он об этом спрашивает. Кажется, это даже не имеет отношения к работе полиции. Ранее мы поговорили о новостях, о политическом скандале в Лондоне, и у меня создалось впечатление, что он об этом еще ни с кем не разговаривал и хотел все тщательно разложить по полочкам. Скандал в Уайтхолле уж точно никак не соотносился с расследованием. Мне по-прежнему не хватает Лиама. Каждый день, когда я о нем не думаю, – своего рода достижение.

– А кто была та женщина?

– Жаль, не запомнила, как ее зовут. Он ездил в Манчестер по работе, познакомился с ней в баре. Больше не встречался.

– А как вы все узнали?

– Я нашла у него в сумке черные кружевные трусики. Они, наверное, затесались между его рубашками, когда он съезжал из гостиницы. Я знала, что они не мои, на них была этикетка фирмы, о которой я раньше и не слышала.

Кружева оказались из дорогих, такие тонкие, они выглядели хрупкими, словно паутина.

Глава 25

Я жду на скамейке в коридоре здания суда в Йорке. За пятнадцать лет тут ничего не изменилось. Мимо меня проходят охранники, адвокаты, ответчики и свидетели. Никто не спрашивает, зачем я здесь. Открытая система правосудия, хоть девиз и на французском, и судьи все сплошь из Оксбриджа. Бог и мое право. Я знаю, в чем тут смысл, только потому, что посмотрела в энциклопедии.

– Ли Бартон, – объявляет судебный пристав, и я усаживаюсь в галерее для публики. Единственный человек, который кроме меня слушает заседание, – женщина средних лет. Открывается дверь, входят присяжные уже с заранее отстраненными и неприступными лицами, словно уверяющими нас, что они осознают свою ответственность.

Пристав вводит подсудимого. Я подаюсь вперед, горло у меня перехватывает. Он вполне может быть тем, кто напал на нее в Снейте. Карие глаза, узкое лицо. Отсюда я не могу прикинуть его рост. Он обводит взглядом присутствующих, не задерживаясь на мне. Женщина в галерее для публики и подсудимый улыбаются друг другу. Похоже, это его мать.

И прокурор, и защитник – женщины. Им обеим чуть за сорок, они строгие и деловитые. Обе говорят быстро, но так, чтобы их поняли присяжные, и с какой-то настойчивостью. Я испытываю к ним симпатию, и мне становится интересно, что они делают после всех этих судов: возвращаются в конторы или встречаются с коллегами за рюмкой?

Мне хочется смотреть на них, но я заставляю себя перевести взгляд на Ли. Его обвиняют в избиении женщины баллонным ключом. Рэйчел, наверное, об этом прочитала и нанесла ему визит. До суда его выпустили под залог, и в день ее убийства он находился на свободе.

Защитница допрашивает свидетеля, армейского капрала, который обучал Ли. Вопросы касаются темперамента Ли, его характера и службы рядовым в армии и в пограничниках.

– Каков его послужной список? – спрашивает защитница.

– Он служил в Йоркширском егерском полку с 1996-го по 1999 год и в пограничных войсках в Тортоле на Британских Виргинских островах с 1998-го по 2000 год.

Ли был за границей, когда напали на Рэйчел. Я оседаю на скамейке и тру рукой глаза.

Во время перерыва я ищу сидевшую в галерее для публики женщину. Она курит на улице. Я прошу огоньку и представляюсь:

– Я – Кейтлин, девушка Алекса. У него работа, так что он попросил меня сходить и рассказать ему, что здесь было.

Меня всегда удивляет то, как же быстро ко мне возвращается старый говор, словно он где-то выжидает, таится и крепнет. Женщина рассеянно кивает. Не могу сказать, попала ли я в точку с именем, но если ее сын и не знает никакого Алекса, она слишком занята своими мыслями и не станет меня подлавливать.

– А я не знала, что Ли посылали на Виргинские острова, – говорю я. Женщина задумчиво смотрит поверх мокрых крыш машин. Над нами нависают колонны. – Он часто домой приезжал?

– Нет, – отвечает она. – Всего-то раз на Рождество.

После того как она возвращается в зал суда, я гашу сигарету и выхожу между грязных колонн под моросящий дождь. На фронтоне здания суда стоит статуя женщины с завязанными глазами с мечом в одной руке и весами в другой. Повязка на глазах делает ее похожей на приговоренную к казни.

Глава 26

Когда я возвращаюсь из Йорка, в баре гостиницы сидит журналистка. Я быстро проскальзываю мимо открытой двери, и за спиной у меня раздается хруст, когда Сара слезает с табурета и выходит вслед за мной в коридор.

– Бокал вина? – предлагает она. Я начинаю шагать по лестнице. – Нора, я восемь лет проработала судебным хроникером в Олд-Бейли. Я видела, как сотни полицейских дел передавали в суд. Я могу вам помочь.

Я спускаюсь вниз и иду вместе с ней в бар.

– Это между нами, – произносит она. – Спрашивайте меня о чем угодно.

– Что происходит с семьями жертв?

– Если есть ребенок, родители разводятся. Даже если ребенок уже вырос. Частенько семьи залезают в долги. Может оказаться нелегко сохранить работу, особенно сначала. Если погибает кто-то из супругов, уцелевший часто снова создает семью, а если нет, то существует большой риск преждевременной смерти. – Она глядит на меня и добавляет: – Братья или сестры обычно приходят в себя. Это не то же самое, что потерять ребенка.

– А если будет суд, смогу я поговорить с преступником?

– Возможно, да. Вы можете подать что-то вроде встречного иска, но обвиняемому вовсе не обязательно на него реагировать. Как только он окажется в тюрьме, вы сможете посетить его, если он на это согласится.