Читать книгу "Пропаданец - Евгений Шепельский"

– Ах ты! – Вот сейчас мне захотелось есть. Я подскочил к столу, набрал жменю огрызков и снова уселся на рундук. Франног выбрал себе скромный сухарик и откусил от него крепкими зубами.

– Ну вот… А детей у баронессы не было. Не хотела она детей, есть такие дурочки, что пекутся лишь о своей фигуре, ну и вообще не хотят морочиться.

– Чайлдфри, ага.

– Что?

– Продолжайте, Франног, продолжайте.

– Кхм… Крочо, опасаясь, как бы баронесса не отравила служанку и его чадо, отослал их в деревню. Да уж, штормило тогда в замке барона изрядно! – Франног на секунду зажмурился. – Баронесса, конечно, не желала слушать оправданий – все-таки полной дурой она не была. Подала на развод. Крочо не стал ей препятствовать. Ты же знаешь, у нас в Селистии развод – привычное дело. Уплати в казну налог и свободен, конечно, если кто-то из супругов не против. Сейчас это основная статья дохода для казны…. В общем, месяца через три барон развелся. Бывшая жена всячески его позорила в свете, но такие вещи барона не особо волновали. Он послал в деревню за служанкой и сыном – не знаю, возможно, он и хотел жениться на своей любовнице, – но оказалось, что за этот месяц в деревне побывала чума…

Я поперхнулся:

– Так это… Все умерли?

Франног насупился:

– В живых осталась десятая часть. Среди них и Рикер. Его мать, все его родичи погибли. Приютила его крестьянка, у которой младенец погиб от чумы. Она стала кормилицей баронского сына. Крочо забрал ее в замок… А через год барон женился на молоденькой аристократке, она-то и родила Крочо остальных… ну, официальных детей, включая и Нэйту. А барон от переживаний облысел. Вот и весь сказ. Ну, что ты еще хочешь узнать?

Я прожевал кусок колбасы, проглотил, запил водой.

– Между прочим, во дворце я его видел с волосами!

– Парик, – пожал плечами Франног. – Кстати, ты бы мог уступить место старику.

Блин. Словно никуда с Земли не исчезал. Как в маршрутке, честное слово.

Я без слов уступил место. Мудрец сел, подтянув правое колено к подбородку. Остатки сухаря он доедал меланхолично и без аппетита; куцая бороденка делала его похожим на старого больного козла, жующего что-то малосъедобное, например, наволочку, которую вывесили для просушки.

Я остановился возле двери, подставив истерзанное канатами тело ветерку.

– А сколько всего у Крочо детей?

– Один байстрюк… И еще пятеро! – Мудрец поскреб заросшее сивым волосом колено. – Два парня, три девицы. Нэйта предпоследний ребенок, барон ее любит, конечно, но самая младшая, Тэри… Вот уж в ком он души не чает. Девчонке всего девять лет, разбалованная, пигалица!

Я насупился. Что бы еще такое спросить? От натужных размышлений снова разболелась голова. Однако тайна не оставляла в покое. Грануаль, эта сука, вряд ли вышла бы на наш корабль, если бы не наводка. Но, черт, я все еще не могу понять: на хрена было Рикеру наводить пиратов на «Выстрел»? В чем смысл этой эскапады? Бабки, разве что…

– Угу… А вот…

– Ну? Что же ты замолчал?

– Угу… Мнэ-э…

– Что такое? Ты прикусил язык?

– Милосердные боги, Франног! Дайте мне подумать!

– Ну думай, думай, сын мой. Я понимаю, ты воин…

– При чем тут моя профессия? Я ищу зацепку. Я ищу мотив!

– А!.. Прости, сынок, мотив чего?

– Позже! Вот что… Жена, дети… У Рика есть жена, дети?

– Он встречался с одной весьма знатной особой, насколько я знаю. Если не ошибаюсь, дело шло к женитьбе.

Я подумал.

– Но не сошлось.

– Нет, не сошлось, он ее бросил.

– Хм!.. Так… Рикер ладил с отцом?

– Ладил! И с отцом, и с сестрами… С братьями, правда, не очень… не любит он своих братьев… Да и они его, если честно… И это тебе о чем-то говорит? Рикер и Крочо – два сапога пара. Правда, Рик пожестче будет. Барон посвятил его в свои торговые дела… Он сейчас как бы его старший помощник.

– А кто унаследует все деньги?

– Деньги Крочо?

– Ну да! И деньги, и собственность!

– То есть тебе интересно, кому достанется его наследство? Кгм! Ты ведь знаешь, что у нас реформированное законодательство?

– Слыхал. А при чем тут это?

– При том. Упрощены разводы, дозволено создание политических партий, при условии, конечно, полной лояльности к правящему дому и вере в Шахнара. Иноверцев мы не приветствуем.

– Угу. А также при условии, что все члены партии будут доносить друг на друга в Тайную Канцелярию Селистии. Слыхал.

– Кгм! Ик!.. Ну вот. Всего каких-нибудь пятьдесят лет назад все деньги Крочо достались бы старшему сыну, средний стал бы жрецом, а младший – ну, младшие, все, сколько бы их ни было – угодили бы в гвардию на руководящие посты. Ну а дочери… Что касается дочерей, то всем им было бы гарантировано замужество, ну, на худой конец они стали бы девственницами-весталками при храмах Шахнара.

– Это те, что пляшут на сатурналиях совсем голенькие… – Я кивнул и прикрыл глаза, кое-что вспомнив. И сразу перестали болеть раны, и усталость вроде бы прошла.

Я прижимаю к себе гибкое тело, поразительное в своем совершенстве… Горячие груди распластываются под моими ладонями, я мну их, сжимаю, стискиваю, ощущая набухшие соски, язык скользит меж грудей к впадине пупка, обжигаясь о раскаленную кожу, опускается ниже…

– Кгм! Кха-а! С тобой все в порядке, Олег?

Я встряхнулся.

Чертовы недели воздержания.

– В порядке. Девственницы-весталки… они очень жаркие. Даже словами не передать.

Франног уставился на меня, распахнув глаза, как кот, которого застигли в углу за грязным делом.

– Постой, ты что… хочешь сказать?.. Но сношение с весталками карается смертью!

– Знаю.

– И девственность самой весталки проверяют каждые три месяца!

– Знаю.

– Так как же ты… Ты что, обрек некую весталку на смерть?

Я почесал кончик носа.

– Ну, во-первых, не некую, а неких. Их было шесть или семь, по очереди, я уж и не помню сколько всего… Была и пара одновременно, они такое вытворяли… У одной соски были как живой рубин, а у второй – как зернышки кофе… И запомните, философ, намотайте на ус премудрость: есть два способа обойти Врата Целомудрия и взять крепость, так что центральные врата останутся нетронуты.

В блеклых глазах старого аскета светилось непонимание:

– Э-э?..

– Крепость, проявив известную смекалку, можно обойти сзади, или спереди хитро забраться на самый верх и нырнуть в окошко.

– О боги, мастер Ков, что ты говоришь! Ты, прости за выражение, вел себя как самец собаки!