Читать книгу "Вуаль из солнечных лучей - Валерия Вербинина"

– Я? – изумился капитан, вертя в пальцах серебряную ложечку.

– Мне говорили, вы будете сопровождать тело брата в Англию. – Никто не говорил баронессе Корф ничего подобного. Просто она по привычке пыталась собирать сведения, которые могли в какой-то момент оказаться полезными.

– Нет, нет. – Капитан поморщился. – Тело увез Джон, его слуга. По правде говоря, миледи, я тоже собирался ехать, но потом передумал.

– Парижский воздух? – спросила Амалия с легкой улыбкой, нет-нет да поглядывая на ложечку в пальцах своего собеседника.

– Э-э… можно сказать и так, миледи. И потом, буду с вами откровенен: я не любитель похорон. Опять же, мисс Хиггис будет легче, если меня там не будет.

– Мисс Хиггис?

– Ах да, вы, наверное, о ней не слышали. Мисс Хиггис – невеста Джеральда.

Значит, в личной жизни наемный убийца секретной службы мало чем отличался от простых смертных. У него даже невеста была.

– Весьма достойная молодая особа, – продолжал капитан, помешивая ложечкой в чашке. – Ужасный удар для нее, конечно…

– А почему вы сказали, что ей будет легче, если вы не приедете?

– Ах, вот вы о чем. – Тревор испустил конфузливый смешок. – Понимаете, она не слишком меня жалует. Нет, не так: она терпеть меня не может, а сейчас – в особенности.

– Почему?

– Как – почему? – изумился капитан. – Она двенадцать лет была его невестой и верила, что станет хозяйкой нашего фамильного имущества. А теперь Джеральд мертв, и все переходит ко мне.

– Двенадцать лет проверять чувства леди, – задумчиво уронила Амалия, – сдается мне, сэр, что ваш брат был весьма обстоятельный человек.

– О да, миледи, но строго между нами: лично я совсем не таков.

– Думаю, вы правильно делаете, что остаетесь здесь, – сказала баронесса Корф, пропустив мимо ушей более чем многозначительный намек собеседника. – Кто знает, что взбредет в голову разочарованной леди, которая обманулась в своих ожиданиях. Она, пожалуй, еще захочет, чтобы вы заняли место ее жениха.

Капитан Уортингтон поперхнулся.

– Миледи, клянусь, вы не правы… Мисс Хиггис никогда меня не одобряла. Она считала, что Джеральд уделяет моим делам слишком много времени. Ей казалось, что я дурно на него влияю, хотя на него в принципе нельзя было повлиять. Отчасти из-за нее мы в последние годы почти не виделись и только изредка обменивались письмами…

Ах ты, щучья холера, да там, оказывается, целая драма в этом респектабельном викторианском семействе.

– Почему-то мне кажется, – уронила в пространство баронесса Корф, – что мисс Хиггис порицала вас, когда у вас не было за душой ничего, кроме вашего офицерского жалованья. Зато теперь, когда вы заняли место брата, она быстро поймет, как была не права.

– Вы ведь даже не знаете ее, миледи, – сказал капитан после паузы.

– Зато я достаточно знаю людей, – усмехнулась Амалия. – Еще кофе?

Когда обед был закончен, баронесса Корф вернулась в гостиную, а капитан Уортингтон вышел в сад, чтобы покурить. Сев у окна, Амалия следила за действиями своего гостя. Она и сама не знала, чего именно ожидала от него. Агент, наблюдающий за домом, сделал несколько шагов вперед, чтобы разглядеть, кто только что появился в саду. Англичанин показал ему кулак, и шпик ретировался.

Эта маленькая сценка расположила Амалию в пользу ее шумного гостя, и оттого, когда он вернулся и завел разговор о скачках, она не стала перебивать его, а терпеливо выслушала до конца.

– Вы были очень добры ко мне, миледи, и я…

– Нет, – сказала Амалия.

– Что? – с удивлением спросил капитан.

– Я вовсе не была добра, капитан Уортингтон, и вы прекрасно это понимаете.

– Ничего я не понимаю, – проворчал Тревор, косясь на свою собеседницу. – Что, если я приглашу вас на скачки в Лоншан… или в Венсенн… или куда вам будет угодно?

– Боюсь, я вынуждена буду ответить отказом. – Амалия улыбнулась и взяла со столика газету, которую читала до прихода капитана.

– Я бы пригласил вас в театр, но я не доверяю их пьесам, – доверительно сообщил Уортингтон, наклоняясь к собеседнице. – Кто знает, что они могут напридумывать… может, там будет что-нибудь такое, на что леди и смотреть неприлично…

Не отвечая, Амалия взяла карандаш и отчеркнула одно из объявлений. От нее не укрылось, что капитан явно заинтересовался ее действиями.

– Что-то интересное, миледи? – спросил он с надеждой.

– Да как сказать. – Амалия повела плечом. – «Расследования, розыск, сбор сведений. Конфиденциальность, надежность, расторопность». Обращаться к такому-то, бульвар Сен-Мартен, 27. Кратко, выразительно и энергично, вы не находите? Так и видишь автора, который старался, ужимал длинное объявление, чтобы не переплатить, и в конце концов, остались только две строки… нет, две с половиной.

– Мне показалось, вы смотрели на другое объявление, – вырвалось у Уортингтона.

– Ах, это? По правде говоря, я впервые вижу, чтобы… Вот, слушайте: «Уступлю подлинный и весьма старинный титул маркиза посредством брака или в знак признательности. Бульвар Османа, 35»… ну, имя мы опустим. «Посредством брака» – это я понимаю, но при чем тут признательность? Как титул можно передать в знак признательности?

– Миледи, – объявил капитан, насупившись, – должен сказать, что нахожу данное объявление весьма… весьма неприличным.

– А что в нем неприличного? В конце концов, речь идет о маркизе – настоящем, не каком-нибудь поддельном, да еще с отличной родословной. Признательность – вот что неясно. Или имеется в виду, например, усыновление?

– Это возмутительно, вот что я скажу, – воинственно пропыхтел Уортингтон. – В высшей степени недостойно! Лично я отказываюсь верить, что такое вообще возможно. Тут явно какая-то афера, или розыгрыш, или не знаю что еще…

– Надо навести справки, что там за маркиз, – уронила Амалия, забавляясь.

– Миледи!

– А что? Вдруг он мне понравится… Конечно, я предпочла бы герцога, а еще лучше – принца, но… маркиз тоже ничего.

Мистер Уортингтон взвился как ужаленный, выпалил, сверкая глазами, несколько в высшей степени загадочных фраз и бросился к дверям. На прощание он объявил, что ноги его больше не будет в этом доме.

«Интересно, насколько он искренен? – подумала Амалия, когда гость скрылся за дверью. – Так или иначе, он нашел удачный предлог, чтобы удалиться… и, к примеру, прямиком отправиться к Хобсону и рассказать ему, какими объявлениями я интересовалась. Уверена, их авторов будут проверять на совесть… ну и пусть, надо же англичанам хоть чем-нибудь заняться…»

Она скомкала газету и бросила ее на стол. Амалия была недовольна собой, потому что отлично понимала шаткость своих построений. Она могла только надеяться, что Ломов остался жив, что он не покинул Францию, что он попытается связаться с ней и, заметив слежку, разместит объявление в газете. Проблема была в том, что Амалия понятия не имела, какого рода объявление он может дать. Конечно, оно будет составлено так, чтобы она сумела понять, кто его поместил, и вышла на связь. Но точно так же могло оказаться, что она ошиблась, что Ломов уже умер где-то от ран, не получив помощи, или – в лучшем случае – что он покинул Францию и окольными путями возвращается в Россию.