Читать книгу "Метафорические карты. Руководство для психолога - Екатерина Мухаматулина"

Э.: Думаю, вы хорошо это сформулировали. Нам, как родителям в не молодом возрасте, сложно воспитывать мальчика, у которого есть трудности со вниманием и непоседливость. Мы хотели бы задавать вопросы, чтобы вы нам давали профессиональные ответы.

Это уже очень неплохой шаг. Родители переносят акцент на себя. Они еще пока хотят получать консультации, а не психотерапию. Они еще уверены, что только новые знания смогут изменить ситуацию в их семье. Тем не менее с помощью игры в выбор дороги и использования соответствующего словарного запаса они смогли посмотреть иначе на свое участие в терапии, перенести фокус с ожидания изменений в ребенке на изменения в семье.

Дороги Иланы

В этом рассказике я собираюсь поведать о том, как использовала «дорожные» карточки в работе с мамой моей маленькой «клиентки». Илана – совсем молодая женщина, однако жизнь у нее была нелегкая и насыщенная. Она не была настроена делиться со мной подробностями, поскольку не имела опыта общения подобного рода, стеснялась самой ситуации терапии и саботировала мои попытки вовлечь ее в какое угодно действо: игру с детьми, рисунки, диалоги. На протяжении многих первых встреч Илана вела себя очень критично по отношению к дочке, позволяла себе говорить о ней со мной в третьем лице и не принимала наших взаимоотношений «терапевт – клиент». Она чувствовала себя «заказчиком» у мастера по починке сломанных вещей. Карточки же многое изменили в течении терапии.

Итак, Илана и Лейла.

Свою дочку Илана назвала Лейлой. Лейла носит украинскую фамилию своей мамы, но это, кажется, не мешает ни маме, ни дочке, никому. Кроме меня. Когда школьный консультант обратилась ко мне с просьбой «поработать с этим случаем» и назвала фамилию и имя ученицы третьего класса, у меня возникло некое раздражение по отношению к родителям девочки. «Что за путаница? Она кто? Из какой семьи? На каком языке разговаривает? Какой-то элементарный вкус у родителей имеется?» Консультант смотрит на меня недоуменно: «Ну, если тебя до сих пор такие вещи волнуют… Ты послушала бы дальше, так не надменничала бы по пустякам…» Слушаю про девочку, иду на урок, потом на перемену, потом встречаюсь с Иланой и объявляю, что я – да, «беру».

Несколько затянувшееся вступление с преамбулой про путаницу имен, фамилий и, как выяснилось, кандидатов на роль папы нашей Лейлы отражает неким образом реальную ситуацию в жизни девочки.

Высокая для своего возраста, с прелестным личиком, всегда растрепанными волосами, в плохо сидящем спортивном костюме и блестящими карими глазами, глядящими на вас порой внимательно-изучающе, а чаще скачущих по сторонам, непоседа и непослушница, Лейла измучила всех взрослых своего окружения: учителей, семью и воспитателей продленной группы. Кроме того, несколько раз она привлекала внимание взрослых очень грустными высказываниями, нет, не суицидальными, но очень грустными, пару раз взбудоражила классного руководителя намеками на свой повышенный интерес к мальчикам, тоже не что-то ой-ой-ой, но ведь третьеклассница! Вот и на встречу со мной явилась с накрашенными губами, но непричесанная и в отвисших на коленках штанах, измазанных красками и фломастерами. Вот такая она, наша Лейла. «Ты получишь большое удовольствие, она – очень интересный ребенок!» – напутствовала меня школьный консультант, и семья, состоящая из мамы Иланы, Лейлы и ее младшего братика по имени Илан стала регулярно, дисциплинированно появляться у меня в кабинете раз в неделю.

После нескольких встреч с семьей стало ясно как божий день, что Лейле приходится соревноваться с младшим братом за мамину любовь не на жизнь, а на смерть. Илан был противоположностью Лейле во всем: маленький, аккуратненький, собранный, умный, усидчивый и очень послушный. Кроме того, папа Илана присутствовал в его жизни и был в настоящее время мужем мамы. У Илана была фамилия папы и имя, близкое к маминому. Было понятно, что первый блин у мамы получился комом, а вторым она гордилась.

Между делом признаюсь, что дала слабину и согласилась на то, чтобы папа Илана не присутствовал на наших встречах.

Когда ситуация отношений в трех четвертях семьи мне стала понятной, то по моему решению-велению, с разной периодичностью я встречалась либо с Иланой и детьми, либо с одной Иланой, либо с одной Лейлой.

На первой же индивидуальной встрече с мамой я подробно расспросила про отца Лейлы и его отношения с дочерью.

Илана: Да нет у нее с ним никаких отношений и не будет, пока ей не исполнится пятнадцать!

Галя: Почему нет отношений? Почему пятнадцать?

И.: В пятнадцать я дам ей его номер телефона. Если хочет, пусть звонит.

Г.: Илана, давайте помедленнее. Скажите, они знакомы?..

Так, шаг за шагом выясняю, что с отцом Лейлы Илана рассталась, когда еще не знала о своей беременности. А когда узнала, обратилась с бывшему бойфренду, да только тот не захотел и слышать об отцовстве. История почти банальная. Но Илана повела себя отнюдь не банально. К этому времени она уже решила, что будет жить под девизом «не ныть, а бороться», так что обратилась в суд, там проделали генетическую экспертизу, признали экс-бойфренда папой и обязали платить алименты. Большего Илана из гордости не просила, а папа по молодости лет да по сердитости на произведенную экзекуцию делать не желал. Так и родилась и жила-поживала до трех лет Лейла с мамой да с бабулей. А потом появился папа её братика Илана. Так что к тому времени, когда дети задают вопросы, Лейла по умолчанию считала, что он и ее папа тоже. Впрочем, сама Илана правду от окружающих не скрывала, не то, чтоб трепалась, но во всех местах, где надо что-то записать, записывала правильно, как есть. А про Лейлу решила – в пятнадцать.

Так и продолжалось до времени, пока, как это всегда бывает, «все тайное стало явным», да только не из маминых уст, а двоюродных-троюродных кузин, да еще не Лейлиных, как вдруг выяснилось, а кузин Илана, объяснивших девочке, что она вот в этом конкретном доме – чужая. И бабушка – не ее бабушка. И тети – не ее тети. Ну и т. д. Содержание разговора было передано Илане, но сама Лейла с тех пор ни с кем об этом не говорила и не позволяла другим затрагивать тему. А вот проблемы с поведением усилились. Илана отрицает связь между этим событием и поведением дочери.

И.: Она всегда такая была, просто проблемы растут вместе с ней. Она не спрашивает про отца. Ей не интересно. И хорошо. А если бы она захотела встретиться, а он бы не захотел, что тогда? У него сейчас семья и двое детей».

С каждой встречей Илана открывает еще и еще одну дверку в свой мир. Иногда она представляется мне маленьким отважным борцом с жизненными, бытовыми и личностными трудностями. Иногда – вульгарной упрямой обывательницей, глупо держащейся за косные привычки и понятия. На одной из встреч я решаю понять: откуда ее материнский опыт, где, у кого она научилась – вот так общаться – точнее, НЕ общаться с дочкой? До этого, как я уже сказала, Илана отвергала все мои попытки завлечь ее в игру или другое действо с Лейлой или двумя детьми, несмотря на очевидное уважение ко мне и доверие.