Читать книгу "Рапсодия: Дитя крови - Элизабет Хэйдон"

5

В ТЕХ РЕДКИХ СЛУЧАЯХ, когда Акмед считал, что они могут развести костер, Рапсодия старалась спать как можно ближе к огню. Несмотря на обжигающий жар лета — даже ночи оставались теплыми, — дым и негромкое потрескивание действовали на нее успокаивающе. Они напоминали о доме, где она уже так долго не была.

Возле огня изменялись голоса ее снов. Они больше не повторяли глумливых речей Майкла и его приспешников, а возвращали девушку в далекое прошлое, к тем счастливым дням и ночам, что она провела возле родного очага. Теперь, когда Рапсодия постоянно находилась на свежем воздухе, ее сон стал крепким, а воспоминания о прошлом приносили в ее душу радость и спокойствие, а не страх…

… — Мама, расскажи мне о великом лесе.

— Сначала залезай в лохань. Вот, возьми меня за руку. Мыльные пузыри блестели в свете очага, превращались в разноцветные шарики, взмывали к потолку, а потом вдруг исчезали. От воды поднимались волны тепла, смешиваясь с жаром очага. А мать улыбалась.

— Что ты положила в воду сегодня?

— Сиди спокойно. Я положила лаванду, вербену лимонную, плоды шиповника, снежный папоротник…

— Снежный папоротник? Мы же его ЕДИМ!

— Совершенно верно. Я ведь вовсе не купаю тебя, на самом деле я варю суп.

— Мама, перестань меня дразнить. Пожалуйста, расскажи мне про лес! Лирины, которые там живут, похожи на нас?

Мать опустилась на корточки рядом с металлической лоханью, держась руками за край. На ее лице появилось безмятежное выражение, и глаза затуманились от воспоминаний — так бывало всегда, когда она задумывалась о прошлом.

— В некоторых отношениях — да. Они выглядят так же, как и мы. Во всяком случае, они похожи на нас больше, чем люди, вот только их цвета — иные.

— В каком смысле?

— Больше соответствуют лесу, где они строят свои дома. Наши — открытому небу и полям, где селится наш народ, лирингласы. — Мать легко дернула за ленту, и золотые волосы Рапсодии рассыпались по плечам. — Например, если бы ты жила в лесу, то твои красивые золотые волосы, которые так любит отец, скорее всего были бы каштановыми или красновато-коричневыми. А вот зеленые глаза остались бы прежними. Природа наградила бы тебя более темной кожей — так легче сливаться с листвой, ходить по лесу, чтобы никто тебе не замечал.

На голову Рапсодии обрушился водопад теплой воды, и она принялась отфыркиваться.

— Мама!

— Извини! Я не ожидала, что ты так резко повернешься. Посиди хотя бы немного спокойно.

— А у лесных лиринов есть маленькие девочки?

— Конечно. И маленькие мальчики. И женщины, и мужчины, и дома, и города. Просто они не такие, как те, в которых живем мы.

— А я их когда-нибудь увижу? Для меня наступит Год Цветения, и я пойду в лес, как ты когда-то?

Материнская ладонь ласково погладила щеку Рапсодии, а грусть в глазах стала еще заметней.

— Посмотрим. Мы живем среди людей, дитя мое; здесь наш дом. Твой отец может не захотеть, чтобы ты следовала обычаям моей семьи, в особенности если для этого тебе придется надолго нас покинуть. И кто станет винить его за это? Что мы будем делать без нашей девочки?

— Но среди лиринов мне не будет грозить опасность, правда, мама? Они не станут ненавидеть меня за то, что я наполовину человек?

Мать отвернулась.

— Никто не будет тебя ненавидеть. Никто. — Она развернула большое мягкое полотенце. — Вставай, малышка, вылезай наружу, только не упади.

Волна холодного воздуха, ощущение мягкой ткани на влажной коже. А потом теплая ночная рубашка и материнские руки…

— Садись ко мне на колени. Я расчешу тебе волосы.

— Расскажи о лесе, пожалуйста. Глубокий, почти музыкальный вздох.

— Он огромен — больше, чем ты можешь себе представить, — и полон запахов и звуков жизни. Ты никогда не видела столько разных цветов, даже во сне. Его песня звучит в каждом существе, которое там живет. Люди называют его Зачарованным Лесом, потому что многие растения и существа, которые его населяют, им незнакомы, но лирины знают его истинное имя: Илессан, священное место. Если ты когда-нибудь заблудишься, лес примет тебя, потому что в тебе есть кровь лиринов.

Потрескивание огня. Мерцающие отблески в золотых волосах…

— Расскажи мне о реке Виндершин, озере Сердечного Желания и Серой Скале. И о Дереве… мама, расскажи мне о Сагии.

— Ты знаешь эти истории лучше, чем я.

— Ну пожалуйста.

Ласковая ладонь погладила волосы.

— Ладно, я расскажу тебе о Сагии, а потом придет время молитвы. Великое Дерево растет в самом сердце леса Илессан, в северной его части. Оно такое высокое, что разглядеть его нижние ветви почти невозможно. А вершину видят лишь птицы, потому что она касается неба. Утверждают, что оно растет в том месте, где берет начало само Время, где свет звезд впервые коснулся Земли. Возраст Сагии так велик, что его невозможно себе представить. Иногда его называют Дубом Глубоких Корней, потому что его корни достигают тех мест Земли, где началось Время. Говорят, что стволовые корни идут вдоль Оси Мира, а меньшие проросли сквозь весь Остров, связывая Сагию со всем, что растет. В том, что касается Великого Леса, это так и есть — именно могущество Сагии создает песнь Илессан, которая охраняет лес… А теперь пойдем: солнце садится. Прохлада вечернего ветерка, чернильные разводы туч на горизонте, светло-голубое небо. Сияние яркой звезды, встающей над полями и долинами бескрайней холмистой земли. Нежная чистота материнского голоса, собственные неуклюжие попытки верно вывести мелодию. Одинокая прозрачная слеза, стекающая по щеке матери…

— Очень хорошо, малышка, у тебя уже получается. Ты знаешь, как называется вот та яркая звезда?

— Конечно, мама; это Серен, в честь которой названа наша страна.

Теплое, сильное материнское объятие…

— Это и ТВОЯ звезда, малышка; ты родилась под ней. Ты знаешь, как сказать «путеводная звезда» на нашем языке?

— Ариа?

— Хорошо, очень хорошо. Помни, хотя ты живешь среди людей и тебе дали человеческое имя, ты — потомок гордой и благородной расы, у тебя есть лиринское имя. В тебе живет музыка неба; ты — одна из его детей, как и все лирины. Серен находится в южной части неба, над лесом Илессан. Если все отвернутся от тебя, там тебя всегда примут как родную. И если ты посмотришь на небо, то обязательно найдешь свою путеводную звезду и никогда не собьешься с пути, никогда…

Плечо сжала сильная жесткая рука, и Рапсодия ощутила терпкий дым костра. Холодный утренний воздух вокруг. И глубокий голос звенит в ее ушах, вытесняя приятные воспоминания:

— Мисси? Просыпайся.

«И если ты посмотришь на небо, то обязательно найдешь свою путеводную звезду, и никогда не собьешься с пути, никогда…»