Читать книгу "Мэри Роуз - Шарлотта Лин"

Сильвестр с удивлением обнаружил, что улыбается.

— Ты просто золото, Фенни, ты знаешь об этом? Если бы у нас не было тебя, нам пришлось бы тебя выдумать — тогда, когда мы выдумывали все, что нам было необходимо.

Фенелла рассмеялась. Скользнув взглядом по ее лицу, он обнаружил, что щеки девушки все еще влажные от слез.

— Я попытаюсь, — ответил он. — Того мужчину звали Рейф Хенли, и он был свечных дел мастером, так что мне будет нетрудно выяснить, куда увели его детей. Спасибо, милая. А теперь расскажи мне, почему ты плакала и почему твой день был таким же омерзительным, как и мой.

— Лучше не стоит. По сравнению с тем, что пережил ты, это сущая безделица. Боюсь, так проходит большинство дней.

— Тетушка говорила о чем-то подобном, — понял он. — Она набросилась на меня, словно фурия, поскольку я оставляю тебя здесь одну, наедине со своими мыслями.

— Как несправедливо! — Фенелла обняла его. — Теперь ты еще должен подбадривать нас, бедный Сильвестр. Если бы тебя у нас не было, нам пришлось бы тебя выдумать, нам с Энтони.

— Что случилось, Фенелла? Расскажи мне.

— Правда, ничего, — выдавила она из себя, указывая на стоявшую у окна конторку. — Просто эта книга…

— «Смерть короля Артура»?

Фенелла кивнула.

— Не нужно было мне давать ее тебе.

— Конечно, нужно. Мне стыдно, потому что ты видел, как горит человек, а я плачу над бумажными фигурками из дурацкой книги.

— Я тоже плакал, когда читал ее, — признался Сильвестр. — О короле Артуре, который любил свою прекрасную жен: у Гвиневру и своего друга, этого великолепного Ланселота… И о Гвиневре с Ланселотом, которые любят друг друга и…

— …которые обманывают его, — сдавленным от слез голосом закончила за него Фенелла. — И о Камелоте, который рушится из-за этого. Поверь мне, я даже не представляю себе, почему так ужасно реву из-за этого.

Он прижал ее к себе и погладил по спине. «Я тоже, — подумал он. — И, черт возьми, даже думать об этом не хочу».

— Между этими тремя столько любви, — вырвалось у Фенеллы. — Ах, Сильвестр, как столько любви может принести не еще больше любви, а смерть?

Девушка горько плакала. Каждый раз, когда она пыталась поднять голову, ее снова захлестывала волна слез. Это было для нее слишком. Ожидание, тревога, неопределенность будущего.

— Фенелла, — произнес он, — для Англии война окончена. Энтони в Лондоне, и, судя по письму, у него все хорошо.

На один удар сердца она замерла в его руках.

Сильвестр вытянул из-за пояса сложенный лист бумаги.

— А теперь прекращай плакать, ладно? Он снова прислал тебе стихи Петрарки, и, если хочешь, я сейчас сбегаю к Мэтту, смотрителю порта, и заставлю его перевести для тебя.

Плакать она не перестала, но улыбнулась сквозь слезы.

— Прочти мне, пожалуйста. Думаю, что перевести я могу и сама.

— Ты, Фенни? С каких это пор ты понимаешь итальянский? Она пожала плечами.

— Мне ведь нечего особо делать. Все эти месяцы я снова и снова сравнивала строки с переводом и записывала каждое слово на листок. И в какой-то момент начала понимать.

— Pace non trovo, — недоверчиво прочел Сильвестр.

— Не обрести мне мира.

— Et non ò da far guerra.

— И у меня нет средств на то, чтобы вести войну.

— E temo, et spero; et ardo, et son un ghiaccio.

— Я боюсь и надеюсь; я горю и превращаюсь в кусок льда.

— Et volo sopra 'l cielo, et giaccio in terra.

— Я лечу по небу и лежу на земле.

— Et nulla stringo, et tutto 'l mondo abbraccio.

— Я ничего не понимаю и обнимаю весь мир.

— Ты гений, Фенелла.

— Ах, нет. Просто девушка, у которой много времени.

— Я не понимаю, почему за все это время он не прислал тебе ничего по-английски, — произнес Сильвестр.

— Потому что я очень хотела выучить это, — ответила Фенелла, вытирая глаза и щеки.

— Итальянский?

Она кивнула.

«Он любит ее, — подумал Сильвестр. — Он способен любить женщину — мой друг Энтони, у которого в голове одни только корабли».

— Если хочешь, я поеду с тобой в Лондон, — произнес он. — Не сразу, а как только нам поставят те две баржи.

Фенелла покачала головой.

— Нет, милый мой Сильвестр. Пока тетушка не оторвала тебе голову окончательно, я хотела бы сидеть здесь и ждать.

— Здесь твое место, — произнес Сильвестр. — Твое убежище — когда бы оно тебе ни понадобилось.

— Я испытываю настоящее облегчение, поскольку боюсь, что останусь тут надолго.

Оба рассмеялись.

— Ты голодна? — спросил он. — Давай посмотрим, можно ли еще есть тот паштет, который Карлос не остужает уже несколько часов?

Фенелла кивнула и взяла его за руку.

Через три дня приехал Энтони.

8

Фенелла
Портсмут, сентябрь 1524 года

Глушь, в которой они прежде бродили, словно звери, теперь, казалось, была полностью обнесена стеной:, а по пути то и дело появлялись новые ямы. После победоносного марша по Франции король вышел из войны и заключил помолвку своей единственной дочери Марии с габсбургским императором Карлом. Папа оценил твердость, с которой английский король отнесся к реформаторам Церкви, и Франциск, король Франции, осознал, что с Генрихом Английским не шутят. Так что Генрих уверенно сидел в седле, но при этом продолжал превращать свой портовый город Портсмут в крепость.

Возможно, уже не осталось ни одной лужайки, на которой они могли бы посидеть, что, впрочем, было даже к лучшему. Фенелла не была уверена, сможет ли выносить тишину, когда прошло столько времени.

Ива еще стояла. И черешня тоже. Наверное, моросящий дождь разогнал рабочих. У канала было тихо. За ивовыми ветвями сидел Энтони и ел малину.

Он прислал ей всего одно слово, и она сразу же примчалась.

А теперь остановилась и принялась рассматривать его. Возможно, он был единственным человеком в мире, который умел есть малину, не брызнув ни капельки на белоснежную рубашку. Он ел так же, как натягивал лук и как макал паклю в смолу, чтобы проконопатить судно: с подчеркнутым равнодушием, не сосредоточиваясь, но с абсолютной точностью. Он даже подбородок не испачкал, и пальцы его были чисты, хоть он их и не облизывал.

Фенелла глубоко вдохнула, так что заболели легкие. На нее накатила волна благодарности, поскольку мир вернул его ей — целого, невредимого, свежевыбритого и с безупречно постриженными волосами. Она ужасно боялась, что его душа пострадает, но, похоже, этого не случилось. Казалось, он спит и ест одновременно, но уши его никогда не спали. Он поднял голову, увидел ее, убрал волосы со лба и усмехнулся.