Читать книгу "Небоглазка - Дэвид Алмонд"

— Чудесно, — отозвался он. — Чудесней чудесного.

Он сосредоточил взгляд на мне:

— Ты теперь будешь охранять Небоглазку?

— Да. Мы теперь будем охранять Небоглазку.

— И ты расскажешь ей то, что она должна узнать?

— Да.

Слезы проложили светлые дорожки на его черных от ила щеках.

— Не все было неправдой, малышка моя. Правда, что я нашел тебя лунной ночью в Черной Грязи. Правда, что я вытащил тебя оттуда и заботился о тебе. — Он опустил глаза. — Твои сокровища я нашел при тебе, они были засунуты тебе в карман, и я спрятал их от тебя, Небоглазка моя. Я думал, что это сохранит твое сердце счастливым.

— Я и была все время счастлива, Дедуля! Счастливей счастливого.

Он погладил ее по щеке. Потом наклонился, погладил щеку святого и прошептал спокойно-спокойно:

— Похоже, пришло время тебе перебраться через текучую воду в мир привидений, малютка моя.

— Ах, Дедуля! — откликнулась она. — Дедуля!

Они крепко обнялись.

Я подняла голову и прислушалась. Грохот и скрежет поблизости нарастали.

26

Я шла одна по бывшим улицам. Шла все дальше от реки, за типографию, по руинам складов, ангаров, фабрик и контор. Перелезала через обвалившиеся стены, пробиралась под шаткими крышами. Перепрыгивала через провалы и ямы. Читала полустершиеся вывески: слесарные работы, корабельные плотники, такелажники, сапожники, угольщики, судовые поставщики, изготовители гвоздей, шурупов и проволоки, импортеры чая и специй. Мимо шмыгали крысы. Облезлые псы робко выглядывали из темных углов. Тощие кошки шипели, выгибали спину и скалили зубы. Голуби ворковали и вспархивали. Вороны рылись в мусоре. За всем этим вдали слышался монотонный глухой гул города, а вблизи — нарастающий грохот и скрежет. И тут я его увидела — огромный кран, приближавшийся со стороны Нортона. Я забилась в ближайший подъезд, смотрю, как он едет. Он надвигался медленно, неумолимо. Земля трещала под огромными металлическими гусеницами. На стреле висел громадный металлический шар. Кран затормозил метрах в пятидесяти от меня. Молодой человек в джинсах, футболке и красной каске выпрыгнул из кабины на металлическую гусеницу. Закурил, вытащил из кармана газету, развалился на солнце, поджидая. Я смотрела. Я тоже ждала. И вот на краю города показался второй кран и тронулся к нам.

Я помчалась назад в типографию. В комнате охраны сидел Дедуля в полной форме. Он писал в своей огромной книге. Что-то бормотал о святом, о великом сокровище, найденном Мышем Галлейном в черной Черной Грязи. Небоглазка и Мыш пировали шоколадными батончиками и овсяным печеньем. Январь сидел на полу. Перед ним — куча Дедулиных учетных книг и стопка газет. Он складывал их в одну из коробок с верхней полки.

— Где ты была?

— Тут всё будут сносить.

Я рассказала ему, что я видела и чего теперь ждать.

— Сегодня вряд ли, — сказал он. — Так поздно не начинают.

— Сегодня нет. Завтра.

Мы посмотрели на Небоглазку, на Дедулю.

— Что мы можем поделать? — прошептал Январь.

Я покачала головой. Мы сгрызли пополам пачку овсяного печенья. Вслушивались. Поглядывали на дверь. Каждую минуту ждали, что на пороге появятся рабочие в касках. Но они не пришли. День медленно переходил в вечер.

— И наконец братья и сестра Небоглазки вернулись за ней, — бормотал Дедуля, записывая. — Они возьмут ее с собой за текучую воду в мир привидений.

Он еще что-то писал и бормотал. Потом рука его замедлилась.

— Время Дедулиной охраны закончилось, — прошептал он. — Любовь. Дедуля и Небоглазка. Любовь, любовь, любовь…

Карандаш выпал из пальцев на страницу.

Он перевел глаза на Небоглазку и прошептал:

— Чудесная ты моя. Чудесней чудесного.

Закрыл глаза и опустил голову на книгу.

— Дедуля. — Небоглазка вдруг обернулась. — Дедуля. Мой Дедуля!

И бросилась к нему.

Но Дедуля не двигался. Недвижней недвижного.

27

Все это скоро исчезнет. Типография, склады, фабрики, конторы и ангары. Огромные печатные станки с ангелами и орлами, наверное, отдадут в музей. Мусор выбросят. Участок зачистят и разровняют бульдозером. Вскоре на нем вырастут новенькие сверкающие конторы. Здесь будут клубы, пабы и рестораны. Вокруг разобьют газоны и поставят таблички с пояснениями, что где было раньше. Проложат пешеходные и велосипедные дорожки. Построят причалы, где будут стоять прогулочные катера. Новый красивый район заблещет в солнечных лучах на берегу отливающей голубизной реки, люди будут с удовольствием прогуливаться по широким тротуарам. Мы с Январем и Мышем увидели все это позже в тот же день, когда ненадолго оставили Небоглазку наедине с Дедулей. Увидели на большущих щитах, установленных там, где дожидались краны. Стоим и гадаем, все еще погруженные в тайну Дедули и его смерти, тайну святого, тайну нового мира, который скоро появится тут.

Когда мы вернулись к Небоглазке, она сидела на полу возле коробки со своими сокровищами. Спокойная, улыбающаяся.

— Он мне говорил. Он говорил, что однажды станет недвижней недвижного и мне нужно будет уходить за текучую воду.

Она взяла меня за руку.

— Откуда вы знали, что пора за мной прийти?

— Не знаю, откуда мы знали, — отвечаю. — Это Январь построил плот и позвал нас с собой.

— Янви Карр, — повторила она. — Янви Карр, брат мой!

Мы не знали, что делать с Дедулей. Он так и лежал головой в книгу. Мы положили рядом с ним его карандаши. Аккуратно расставили лопаты и ведра. Когда смерклось, зажгли вокруг него свечи. Стали читать молитвы. Повторяем снова и снова, что он был хорошим Дедулей и добросовестно охранял Небоглазку.

Я сижу, обняв Небоглазку.

— Дедуля ушел, — сказала она.

— Да, Небоглазка.

— Он ушел, но из моего сердца он никогда не уйдет.

— Да, Небоглазка.

— И я буду много плакать о нем, но сердце мое будет радоваться за него.

Мы рассматривали фотографии, ее семью.

— Попробуй пошепчи: «Мама, мама», — сказала я ей.

— Зачем?

— Просто попробуй, и все. Мама. Мама.

Она набрала в грудь побольше воздуха и прошептала:

— Мама. Мама.

И прикусила губу.

— Такое странное чувство во рту, — говорит. — Мама. Мама.

— Ты просто шепчи. Просто шепчи, Анна.

Ее мать улыбалась нам с фотографии.

— Мама очень красивая, — сказала Небоглазка.