Читать книгу "Клуб голливудских девчонок - Мэгги Марр"

— Спасибо, — прошептала Мэри-Энн.

— Ну и напугала ты нас!

— Брэдфорд, это он был за рулем той машины, — пробормотала Мэри-Энн, откидываясь на подушку.

— Да, он. — Джессика рассматривала свои руки. — И как ты намерена поступить?

Как она намерена поступить? Того, кто сбил человека и удрал (ну, почти сбил и удрал), сажают в тюрьму, не так ли?

— Я могу позвонить в полицию. — Джессика помолчала. — Но в таком случае, — и она посмотрела прямо в глаза Мэри-Энн, — фильма не будет.

Фильма не будет? Нет, как же так?!

— А нельзя взять кого-нибудь другого?

Джессика покачала головой.

— Вообще-то Арнольд Мэрфи, новый президент «уорлдуайд», против производства «Семи минут после полуночи», но студия уже порядком завязана на фильме, по крайней мере финансово, поэтому особого выбора у него нет. Однако если Брэдфорд попадется за нарушение условного освобождения, — Джессика скрестила руки на груди, — начало съемок сдвинется, и все сроки полетят. У Сиси через три месяца новая картина, так что ее мы потеряем, и у Займара предполагается другой фильм, поэтому и он уйдет. Если съемки не начнутся в понедельник, фильма скорее всего не будет, поскольку у Арнольда появится реальный шанс положить проект на полку.

— А Лидия? — Мэри-Энн посмотрела на Займара и Лидию, спящих на диване.

Джессика вздохнула:

— Она станет «паршивой овцой», по крайней мере на «Уорлдуайд». И пока Арнольд не уйдет, снимать там, вероятно, больше не будет. Ее эксклюзивный контракт истекает первого числа следующего года, поэтому она перейдет на другую студию, но «Семь минут после полуночи» — это именно тот фильм, который должен снова вознести ее на вершину.

Мэри-Энн закрыла глаза. Правый висок разламывался от пульсирующей боли.

— А ты лишишься своего гонорара, — сказала Джессика, меняя позу. — Деньги, которые ты уже получила, останутся у тебя. Возможно, нам удастся заставить студию заплатить тебе за две недели производственного периода из-за позднего уведомления, но премиальных в размере пятисот тысяч ты не получишь, а также еженедельных семидесяти пяти тысяч за работу на съемках, и…

— Что?

— Тут два момента. Во-первых, написать сценарий, ставший основой фильма, — это с точки зрения карьеры огромный прорыв и в смысле работы, которая затем последует, и денег, которые ты заработаешь.

Денег? Какая дикость — говорить о деньгах, когда Мэри-Энн лежит под капельницей на больничной койке!

— А во-вторых? — прошептала она.

— Голливуд — местечко небольшое, и если из-за тебя известный актер отправится в тюрьму, а фильм развалится, это повредит твоей карьере. — Джессика поджала губы и подняла брови. — Здесь, как в школе: с ябедой никто не дружит.

«С ябедой»? У Мэри-Энн снова навернулись слезы. Брэдфорд Мэдисон едва не задавил ее своей «новой потрясающей тачкой», и она же ябеда?

Джессика подалась вперед:

— Дорогая, я не говорю, что ты ябеда. Я лишь говорю, как это могут расценить другие.

Мэри-Энн пыталась найти компромисс. Или ей надо позабыть про пережитый ужас, ежедневно встречаться с Брэдфордом Мэдисоном на съемочной площадке и делать вид, что ничего не случилось, или навсегда забыть про Голливуд. Мэри-Энн глубоко вздохнула. Надо на что-то решаться.

Она посмотрела в дальний угол на Займара и Лидию и прошептала:

— Не надо звонить.

— И правильно, — обрадовалась Джессика. — Верное решение.

Со стороны диванчика послышись возня и кашель.

— Она проснулась. — Займар пихнул локтем спящую Лидию.

— Что? — Лидия приподняла голову и протерла глаза. — А, Мэри-Энн. — Лидия сонно улыбнулась. Потом они с Займаром потянулись и встали.

— Я вижу, ты идешь на поправку. — Займар подошел к ее постели.

— Селеста сказала, что она молодчина, — заметила Джессика.

— Сиси знает, что говорит: ей сам черт не брат, — улыбнулся Займар.

Мэри-Энн дотронулась рукой до лба: над правым глазом был прикреплен лейкопластырем марлевый тампон.

— Я не виноват. Я поймал тебя в «Кой», но здесь у тебя вышла стычка с медсестрой, — объяснил Займар. — Не любишь рыжих, да?

— Две царапины, — добавила стоявшая рядом Лидия.

— Наверное, поэтому ты чувствуешь себя как с похмелья.

— Мощная дурь, — усмехнулся Займар. — В больницах всегда крутое ширево.

Джессика засмеялась.

— Она проснулась? — На пороге стояла высокая блондинка в медицинском костюме. — Здравствуйте, Мэри-Энн. Я доктор Рейкер. — Она подошла к постели, достала фонарик и посветила им в зрачки Мэри-Энн. — Кажется, все в порядке. Как вы себя чувствуете?

— Голова болит.

— Вам дважды по ней досталось, — сказала доктор Рейкер, измеряя пульс Мэри-Энн. — Любите подраться?

Мэри-Энн почувствовала, как краска заливает ее лицо. Ей было стыдно. Она совсем не помнила, что говорила и делала после встречи с Брэдфордом Мэдисоном в «Кой», включая и стычку с медсестрой.

— Простите, пожалуйста, — смущенно извинилась она.

— Ничего страшного. Но от той рыжей, что вывела вас из себя, держитесь подальше, — пошутила врач.

— Пожалуйста, передайте сестре мои извинения.

— Обязательно. — Доктор Рейкер посмотрела на Джессику, Лидию и Займара. — Ну, она в порядке, однако нуждается в покое.

— Когда ее отпустят? — поинтересовалась Джессика.

— Утром еще раз осмотрю ее и, если все будет нормально, отпущу часов в одиннадцать. Отправляйтесь по домам, отдохните, и Мэри-Энн пусть выспится, а утром приезжайте за ней.

— Я буду здесь в девять, == объявила Джессика.

— А я буду ждать тебя дома, — сказала Лидия, следуя за Джессикой к двери.

— А я увижу тебя в понедельник. — Займар похлопал Мэри-Энн по руке, наклонился и прошептал: — Знаешь, у нас получится грандиозный, потрясающий фильм! ЧП перед началом съемок — верная примета. — Он подмигнул и направился к выходу.

Когда они ушли, Мэри-Энн стало грустно. Так вот она какая — ее голливудская жизнь! Новая работа, новые друзья и… новые правила. Ей вспомнились слова, сказанные Сиси по дороге домой из магазина «Феррагамо»: «Это компромисс. С папарацци, с прессой, со студиями, с продюсерами, с собой. Они нужны мне, я нужна им. Ты удивишься, сколь на многое ты научишься закрывать глаза».

Мэри-Энн глубоко вздохнула. Голова просто раскалывалась.

13. Селеста Соланж и ковбойские сапоги на египетских простынях

Селеста прошла в свой трейлер и с треском захлопнула за собой дверь. Брэдфорд Мэдисон — полный кретин. Сначала чуть не убил их сценаристку (слава Богу, что Мэри-Энн не стала подавать иск на него), затем нагло приезжал на два часа позже назначенного срока — семи утра (а вся группа, в том числе Селеста, ждала его появления), а теперь он не знает роль.