Читать книгу "Сорванная вуаль - Дебора Мартин"

Его губы казались такими теплыми на холодной от ночного воздуха коже. Как Галатея, прекрасная статуя, в холодный твердый камень которой вдохнула жизнь любовь Пигмалиона, Марианна оживала от поцелуев графа.

– Какое же ты страстное создание, – с удивлением заметил он и с нежностью поцеловал ее вьющийся локон. – Я так хочу узнать, какие тайны еще откроются для меня в этом чудесном теле…

– Н-никаких тайн… – прошептала Марианна. Гаррет слегка прикусил мочку ее уха, и жаркая волна наслаждения пробежала по ее телу. – Пожалуйста… пожалуйста… – Она замолчала, не зная, что сказать.

– Если бы я не знал, как ты устала, я бы сейчас же предложил тебе вернуться вместе со мной в Фолкем-Хаус. Сегодня же с моей стороны было бы жестокостью звать тебя в постель. – Гаррет провел рукой по талии Марианны и остановился под грудью. – Тогда опять… – прошептал он, прижимаясь губами к ее губам.

«Звать тебя в постель», – мысленно повторила Марианна и пришла в ужас. Она уперлась кулаками графу в грудь, желая показать, что никуда с ним не поедет.

Он оторвался от поцелуя и вопросительно посмотрел на нее.

– Пожалуйста, милорд… – прошептала дрожащим от страха голосом Марианна.

На мгновение Гаррет застыл, вглядываясь в ее встревоженное лицо, затем вздохнул и провел пальцем по ее припухшим губам.

– Я знаю. Я так же устал, как и ты, я не имею права настаивать. Полагаю, лучше покончить с этой игрой, пока не окажется, что я делаю то, о чем завтра буду жалеть.

Он с неохотой усадил Марианну так, как она сидела до того, как он стал целовать ее, взял поводья и тронул коня.

Марианна почувствовала, что сгорает от стыда. Как унизительно! Граф отступился от нее только потому, что его беспокоила ее усталость. Иначе он принял бы ее поведение как поощрение и был бы прав. О, как она могла дойти до такого?! Марианна старалась привести в порядок путавшиеся мысли. Усталость так ослабила ее волю, что она позволила графу чудовищные вольности. Ясно, что он принял ее за настоящую распутницу, готовую лечь в его постель после нескольких поцелуев.

Наконец они доехали до поляны, на которой стоял цыганский фургон. Вот что получилось из сказочной ночи и волшебства, таившегося в ней. Она заставила Марианну забыть об основном инстинкте всех мужчин. Ей бы лучше не забывать, что это не страна чудес, а Гаррет не сказочный принц, вполне возможно, убийца.

Гаррет легко соскочил с седла, взял Марианну за талию и опустил на землю. Она попыталась проскользнуть мимо него, но он не выпускал ее из своих рук.

– Что? Ты не поцелуешь меня на прощание, моя цыганская принцесса? Ты сердишься, что я на время прервал наши удовольствия?

Марианна подняла на графа пылающие праведным гневом глаза:

– Нет. Я сержусь на то, что усталость помешала мне показать вам мои истинные чувства.

В темноте Марианна почти не видела лица Гаррета, но все же почувствовала, что ее слова не понравились ему.

– Значит, мне всего лишь показалось, что ты растаяла в моих объятиях. Вероятно, лунный свет так обманчив? Или это шутка цыганки, которая обиделась, не получив то, чего хотела?

– Обиделась! Обиделась! Я не обиделась. Я возмущена! Вы играете со мной в ваши дворянские игры и каким-то образом лишаете силы воли! Это сводит с ума! Вы заставляете меня забыть все, что я должна помнить. Это… это…

Марианна осеклась, поняв, что в порыве гнева сказала лишнее.

Гаррет впился в нее взглядом. Лунный свет зловеще отражался в его глазах и делал его похожим на сероглазого ангела мести.

– Да? Так что я заставляю тебя забыть, Мина? – спросил он, больно стиснув Марианну за предплечье.

«Что вы негодяй», – подумала она про себя, но вслух сказала:

– Что мы слишком разные.

Казалось, ее ответ удивил графа.

– Слишком разные в чем?

– Во всем! Вы смотрите на меня как на развлечение, как на игрушку, которой можно поиграть, пока вы скучаете в деревне. А я не хочу ничего подобного.

Только когда граф отпустил ее, Марианна почувствовала, с какой силой он сжимал ее руки.

– А если и я не хочу этого?

Марианна с удивлением взглянула на графа:

– Если бы вы так сказали, милорд, я назвала бы вас лжецом, ибо вы так не думаете.

– Возможно, – пожал плечами Гаррет. – Но все же я никогда так не желал женщину, как хочу тебя. Сейчас. В эту минуту. Так сильно, что завтра я буду удивляться, как я смог оторваться от тебя.

Его слова снова привели Марианну в смятение.

– Но я не хочу вас! – в отчаянии воскликнула она.

Граф провел рукой по овалу лица и слегка коснулся ее губ. Марианна инстинктивно прильнула к нему. Он, обняв ее за талию, торопливо прижал к себе и крепко поцеловал в губы. Она невольно ответила на его поцелуй.

– Ты не обманешь меня, Мина, – проговорил Гаррет, и в его голосе слышались нотки торжества. – Может быть, ты не хочешь желать меня, но твое желание все равно не скроешь. Оно как это заключенное в фонарь пламя. Я вижу его, чувствую его тепло, но еще не дотронулся до него. – Граф улыбнулся. – Я терпелив. Я могу подождать, пока ты разобьешь стекло, чтобы мое пламя слилось с твоим. Только не заставляй меня ждать слишком долго, иначе мы оба сгорим в этом пламени.

Он резко отстранился от Марианны. Ее сердце бешено колотилось в груди. Что она могла ответить графу? Что, возможно, он не ошибался. Она не знала. Тогда она должна бежать от него, пока вновь из-за него не потеряла способности здраво мыслить.

Марианна бросилась бежать к фургону, словно спасала свою жизнь.

– Доброй ночи, трусиха, – насмешливо сказал ей вслед Гаррет.

Марианна торопливо забралась в фургон и долго стояла у двери, затаив дыхание. Наконец она услышала топот конских копыт и облегченно вздохнула.

– Он что-то с тобой сделал? – раздался из темноты голос тетки.

Марианна от неожиданности вздрогнула.

– Нет, тетя Тамара, ничего не сделал.

Последовало недолгое молчание.

– Но он целовал тебя, правда? – снова задала вопрос Тамара.

Марианна покраснела. Хорошо, что тетка в темноте этого не видит. Или видит?

– Почему ты так думаешь?

– Я слышала некоторое время назад, как он подъехал на лошади. Все это время вы должны были чтото делать. Вы не разговаривали, потому что, когда вы разговаривали, я вас слышала.

Марианна пробралась к своему тюфяку в углу кибитки.

– Я устала, тетя Тамара, – тихо сказала она, раздеваясь, – и так хочу отдохнуть.

– Он красив, детка. Можешь мне поверить. Но не позволяй ему сбить тебя с толку. Помни, ты больше не леди, а бедная цыганка. Этот человек не так благороден, как твой отец. Его сердце ожесточилось, полно ненависти и жажды мести. И если он завоюет твою любовь, он превратит сладкий сок доброты твоего сердца в горький сок полыни.