Читать книгу "Большой секс в маленьком городе - Чарльз Дэвис"

— Вы знакомы с комплексом «Счастливая долина», — сказал он.

— Я бы не сказал, что хорошо знаком, — ответил я и только потом понял, что это не вопрос.

— Вы знакомы с комплексом «Счастливая долина», — повторил он. — Наша новая Система Наблюдения За Приезжими обнаружила необычную активность в этом районе. Это весьма тревожно, вы согласны.

— Да?

— Согласны.

— Что ж, если вы настаиваете. Но ведь даже старики имеют право порезвиться, если хотят, не правда ли?

— Это не человеческая активность, — сказал он.

— Вы же не хотите сказать, что туда пробрались Мальчики? — сказал я, всерьез обеспокоенный.

— Мальчики?

— Мои двоюродные братья.

Кто-то резко вдохнул. Меня настолько взволновала мысль о том, что Мальчики терроризируют пансионат для престарелых, что я совсем не понял, кто это вздохнул, он или я, но у него был достаточно ошеломленный вид, чтобы вздох мог исходить от него.

— Я сказал, что это весьма тревожно, — повторил он. — А не то, что это общегосударственное бедствие. Мы зарегистрировали там электронную активность.

— Гольф-кары? — высказал я догадку, торопясь угодить человеку, который мог носить в жару черную кожаную куртку и шляпу, не проливая при этом ни капли пота. — Транзисторные радиоприемники? Фены? Телевизоры? Вы же знаете, там живут богатеи.

— Конечно знаю! Это моя работа. Я же из разведки. Вас никто не просит говорить мне, что я знаю. Я сам могу попросить себя сказать мне, что я знаю. Что знаю, то знаю. Я знаю, что там живут богатеи. Именно потому, что они богатеи, мы не можем их выслать.

— А зачем их высылать? — спросил я.

Наступило долгое молчание, потом он сказал:

— Из-за Пожизненного Президента.

Коротко, но ясно. Там, где дело касается ПП, можно ожидать чего угодно. Однако мой информатор еще не закончил.

— ПП очень обеспокоен. Он считает, что кто-то в «Счастливой долине» использует такое же устройство, чтобы шпионить за нами.

— Почему же он так считает? — вслух подумал я.

— Да потому что мы за ними шпионим, почему же еще!

— Да-да, конечно, — торопливо сказал я, чтобы его успокоить.

— Раз мы за ними шпионим, значит, они наверняка шпионят за нами. Это очень тревожно.

— Но зачем мы за ними шпионим? — спросил я, хотя интуиция просила меня этого не делать.

— Потому что они шпионят за нами, я же сказал.

— А они зачем шпионят за нами?

— Потому что мы… Слушайте, это вас не касается.

— Тогда зачем мы об этом говорим?

— Разумеется, потому, что вы должны знать.

— Но если это меня не касается, зачем мне…

— Хватит! — заорал он. — Вы что, умника строите из себя?

— Нет-нет, совсем наоборот.

— Я вас не прошу строить из себя умника. Я из разведки. Я сам могу умника состроить. Я, знаете ли, был в Америке.

— Не сомневаюсь. Просто я запутался. То есть, понимаете, я сижу, смотрю в стену, тут приходите вы и говорите, что в «Счастливой долине» шпионят за нами, потому что мы шпионим за ними, потому что они шпионят за нами, и что это меня не касается, но я должен знать. Я вообще ничего не понимаю.

— Слушайте, вы, — сказал он, перегибаясь через стол и толкая меня в грудь толстым пальцем, толщиной, по моим ощущениям, примерно в три с половиной дюйма. — Мне не нужна головная боль.

Мне показалось, что он не искренен. Он походил на человека, который нарывается на головную боль. Я подумал, не дать ли ему адрес тети Долорес, но решил, что момент неподходящий.

— Ваше задание, — сказал он, — в том случае, если вы согласитесь его выполнить, состоит в том, чтобы проникнуть в «Счастливую долину» и выяснить, что там происходит.

— В каком смысле мое задание? Я простой клерк, я ничего не делаю. Во всяком случае, никаких заданий. Это же ваша работа или как?

Очень медленно он снял шляпу и опустил очки, чтобы показать изуродованное лицо.

— Как вы думаете, я могу проникнуть в интернат для престарелых иностранцев?

— Ладно, — поспешно сказал я. — Я понимаю. Можете опять надеть очки. Прошу вас. Но какое отношение имею к этому я? Я не шпион, я никто, я мелкий… мелкий… Вот видите? Я такой мелкий, что для меня нет даже подходящего слова.

— Именно так, — сказал он. — Нам нужен ноль без палочки, настолько безобидный, вежливый, незаметный, скучный, безвредный, лишенный особых примет, что его никогда бы ни в чем не заподозрили. И этот кто-то — вы.

— Большое спасибо. Но наверняка есть и другие такие люди.

— Но не те, кто работает в госаппарате. И не те, чье хладнокровие в Большом Зале Народа произвело впечатление на Пожизненного Президента. И не те, у которых тети работают в «Счастливой долине» и могут предоставить им прикрытие.

Мне чуть не стало дурно от того, что он сказал. Не стоит высказывать вслух мысль о том, чтобы тетя Долорес кого-то прикрывала, даже если ты человек с изуродованным лицом.

— А Мальчики? — предложил я почти безнадежно. — Они военные, да и тетя Долорес скорее прикроет их, чем меня.

Он приснял очки.

— Ладно. Конечно, им трудно смешаться с толпой. Но… — Оставалась последняя тень надежды. — Вы сказали «если», я не ослышался? Мое задание, если я соглашусь его выполнить? Я точно это помню.

Он вообще снял очки.

— Когда начинать? — сказал я.

Первого же дня мне хватило, чтобы убедиться в том, что «Счастливая долина» и не счастливая, и не долина. Во-первых, конечно, это была равнина, как я и указал старосте по имени Джефф, который показывал мне окрестности. Это был дородный мужчина в переходном из среднего в старший возрасте, и мое наблюдение о том, что «долины» без гор не бывает, он воспринял недоброжелательно.

— Не очень конструктивный взгляд, — сказал он, надувая грудь, которая могла вдохнуть троих таких, как я. — Мы в «Счастливой долине» предпочитаем смотреть на жизнь с оптимизмом, правда, Барри? — И он опустил мускулистую руку на плечо старика в голубом спортивном костюме, пробегавшего мимо трусцой.

Барри споткнулся, но выпрямился и продолжал бег на месте.

— Так точно, капитан, — бодро подтвердил он, но, кажется, не от чистого сердца.

— Именно так, — сказал Джефф, хлопая Барри по спине и отправляя его в путь чуть быстрее, чем он бежал до того. — Голову выше! Грудь колесом! — крикнул он вслед старику. — Старость — вторая молодость, вот наш девиз. Позитив, оптимизм, флаг в руки и вперед — вот наш образ мысли. Вот что не дает этим людям сидеть на месте.

— У вас, случайно, в штате нет доктора Панглосса[11]? — осведомился я.