Читать книгу "Тайна Дамы в сером - Ольга Строгова"

– Молчать! – орал бритый-лысый. – Идиоты безмозглые! Тот был высокий блондин, а вы мне какого-то лысого коротышку подсовываете!

При этих словах в объятой беспросветным мраком голове Альфреда мелькнул тонкий лучик надежды.

– Послушайте, – заторопился он, обращаясь по-английски к бритому-лысому и стараясь как можно более четко выговаривать слова, – это ошибка, вам, очевидно, нужен не я, а коллега Мюллер! Он высокого роста, у него светлые волосы, и он также жил в этом отеле, только этажом ниже, в 212-м номере!..

К счастью, бритый-лысый понял его совершенно правильно, потому что тут же перестал орать на подручных и обратился непосредственно к нему, причем вполне приемлемым тоном.

– Как это – жил, – спросил он, – а теперь он где?

Альфред, переведя дух, вежливо объяснил, что вчера у коллеги Мюллера закончился срок контракта, он отыграл вечерний спектакль, а сегодня рано утром уехал на поезде в Петербург, с тем чтобы оттуда вернуться самолетом домой, в Мюнхен.

Внимательно выслушав его, бритый-лысый велел одному из молодых людей сходить и проверить, а сам уселся вот в это кресло и без спросу налил себе виски вот из этой бутылки… и даже имел наглость предложить ему, Альфреду, пока суд да дело, выпить с ним, но он, Альфред, разумеется, отказался.

Потом посланный вернулся и доложил, что все верно, жил здесь еще один немец, здоровенный такой, но уехал сегодня утром, а больше здесь никаких немцев нету, ни музыкантов, ни каких-либо еще.

– Ну ладно, – проворчал бритый-лысый, поднимаясь с кресла, – значит, Мюллер. Уехал, значит. Так мы Филину и доложим.

– А вам, – адресовался он к Альфреду, не повышая голоса, но внушительно, – настоятельно рекомендую забыть об этом небольшом инциденте и уж тем более никому о нем не рассказывать.

После чего они наконец удалились, а он, Альфред, убедившись, что они удалились достаточно далеко, позвонил по мобильному другу Карлу. И вот теперь, когда друг Карл здесь, Альфред очень хотел бы знать его мнение обо всей этой истории… О нет, в полицию он обращаться не собирается, ни в коем случае! Но, может быть, ему куда-нибудь переехать отсюда? Правда, это единственная мало-мальски приличная гостиница в этой дыре, к тому же номер ему оплачивает руководство театра… Но Мюллер-то каков! Мало того, что эта стокилограммовая туша с поросячьими глазками и мерзким, как у всех контрабасистов, характером имела наглость на одной из репетиций сделать ему, первой скрипке, замечание по поводу альтерации в партии Изольды, так теперь еще и это! Связи с русской мафией!

Ну-ну, какие там связи, успокоил его друг Карл, это какое-то недоразумение, и коллега Мюллер наверняка здесь ни при чем; что же касается характера коллеги Мюллера и его поведения, то Альфреду, как истинно выдающемуся музыканту, надлежит быть снисходительным к ошибкам обычных музыкальных ремесленников. Кроме того, раз уж Альфред оказался причастен к этой истории по чистой случайности, то ему, Альфреду, ничего не грозит, так что и переезжать куда-либо нет никакой необходимости. А есть необходимость отдохнуть, как следует выспаться, благо сегодня нет вечернего спектакля, и постараться забыть обо всем этом, как о кошмарном сне.

И Карл допил свой кофе. Сестры молча смотрели на него.

– Ну и?.. – не выдержала Манечка.

– Это все, – объяснил Карл.

– Как это «все»? – возмутилась Манечка. – А что было потом? За тобой не было «хвоста», когда ты возвращался от скрипача?

– «Хвоста»? – переспросил Карл. – А, ты имеешь в виду наружное наблюдение… Нет, никакого «хвоста» за мной не было. И вообще, я рассказал вам об этом только для того, чтобы вы успокоились и выбросили все это из головы.

– Плохо ты знаешь женщин, если думаешь, что после этого мы успокоимся, – проворчала Ирина Львовна.

– Ты должен пообещать нам, – дрожащим голосом произнесла Татьяна Эрнестовна, – больше не видеться с Альфредом.

– Дорогие мои, похоже, что вы, как и Альфред, прочитали слишком много детективных романов… Ну какая же это мафия?

– Все равно, – настаивала Татьяна Эрнестовна, – а если ты все же отправишься к нему, то мы поедем с тобой.

Карл в изумлении посмотрел на нее, потом перевел взгляд на Манечку и Ирину Львовну. Те согласно кивали, и в их глазах читалась непреклонная решимость.

Г-н директор лицея растерялся. Который уже раз за последние два дня эти женщины ставят его в тупик. Неужели он и вправду так плохо знает женщин? Да нет, не может быть… Видимо, все дело в том, что это не обычные женщины. Это – русские женщины. Как сказано у русского поэта Некрасова – «коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…».

Карл представил себе этого самого коня и от души посочувствовал ему.

Медленно, вкрадчиво, подбирая слова, он произнес:

– Конечно, если вы соскучились по Альфреду, он будет очень рад вас видеть.

Но сестры лишь пожали плечами.

Тогда Карл решил испробовать последнее средство.

– Хорошо, – сказал он спокойно, – едем. Сегодня в театре – одноактный балет, в девять часов Альфред будет уже свободен, и мы встретимся с ним у футбольного паба. Будем смотреть исторический матч «Зенит» – «Бавария». Это будет что-то фантастическое, вам понравится! Только вообразите себе, у «Баварии» новый нападающий – Левченко из «Милана», они перекупили его за двадцать миллионов долларов; тот самый Левченко, который в последней игре прошлого сезона, на девятнадцатой минуте второго тайма…

Сестры сразу поскучнели, стали смотреть на часы и рыться в сумочках.

Карл безжалостно дорассказал им весь эпизод с тем скандальным пенальти, под шумок расплатился с официантом и вывел их на свежий, насыщенный дождем воздух.

Под дождем дамы очнулись, защелкали зонтиками и слабо запротестовали. Так нечестно, в самом деле, это ведь они его пригласили… Ну ладно, так и быть, но в следующий раз…

И пусть он едет смотреть свой футбол со своим Альфредом. Только пусть он все же будет осторожен!

Он будет осторожен, пообещал Карл, прощаясь с ними у школы. С ним все будет в порядке. Он, Карл, лично проследит, чтобы с их дорогим Альфредом ничего не случилось.

– Мальчишка, – буркнула ему вслед Ирина Львовна. Сестры, поджав губы, кивнули.

* * *

Аделаида собиралась на совещание в гороно, пребывая в новом и странном для нее состоянии раздвоенности.

Тело ее, руководимое мощными, тщательно отработанными за долгие годы рефлексами, оделось, прихватило нужные для совещания бумаги, отдало последние распоряжения завхозу, временно подменившей Манечку на посту в приемной, спустилось вниз и вышло на крыльцо, кивнув на прощание вахтеру и дежурным техничкам.

В то же самое время мысли ее и чувства пребывали где-то очень далеко. Неспешно бродили по каким-то залитым солнцем просторам, валялись на мягкой изумрудной траве, пили кристально чистую, искрящуюся воду из голубых источников, любовались безбрежными горизонтами и ожидали возвращения героя, который хотя и отлучился ненадолго по своим геройским делам, но вот-вот должен был появиться вновь.