Читать книгу "Выбор рыцаря - Джулия Лейтем"

Элизабет кивнула, мысленно отругав Адалию за такую оплошность. Разломив хлеб, она протянула сэру Джону кусок, заметив при этом, что пальцы у нее дрожат.

Он тоже это заметил, перестал улыбаться и внимательно посмотрел на девушку:

– Анна, чего вы боитесь? В чем причина вашей нервозности? Надеюсь, в этом нет моей вины?

– Разумеется, нет, – бодро проговорила Элизабет, нервно разламывая хлеб на более мелкие куски. – Просто я давно не видела мою госпожу и меня волнует, что сейчас происходит в Олдерли.

– Надеюсь, я смогу хотя бы немного успокоить вас. Дело в том, что я попросил Филиппа по возможности держать башню в поле зрения. Он уже подружился с солдатами, и я уверен, что он сможет предотвратить неприятности.

– Но… зачем он завязывает дружбу, а затем рискует и восстанавливает против себя солдат?

Сэр Джон пожал плечами и буквально вгрызся в кусок сыра.

– Он делает это… ради моей госпожи? – тихо спросила Элизабет.

– Пока ваш бейлиф и я не поправимся, мы с Филиппом останемся в замке Олдерли. И вполне разумно оказывать помощь там, где мы можем. – Сэр Джон устремил на нее взгляд своих голубых глаз. – Потому что вашей госпоже помочь можете только вы. Баннастер, похоже, преисполнен решимости содержать ее в одиночестве и довести до отчаяния.

Элизабет кивнула, продолжая крошить кусок хлеба.

– И вы нашли свой способ помочь? – выпалила она.

Он насторожился:

– Что вы имеете в виду?

– Кто-то спустил с верхушки башни корзину с едой к окну леди Элизабет.

Нахмурившись, сэр Джон сказал:

– Ни я, ни мой помощник не делали этого.

Элизабет была разочарована; ведь если бы сэр Джон признался, то по крайней мере она бы знала, кто ее благодетель. А сейчас…

– Вы выглядите такой печальной, – пробормотал он. Сэр Джон опустился на один локоть, и его голова оказалась очень низко.

И совсем близко от Элизабет.

Он протянул руку, и она оцепенела, когда он дотронулся до ее щеки, позволив пальцам легонько скользнуть по ней. Но это прикосновение, вместо того чтобы успокоить Элизабет, словно воспламенило ее кожу. Она вздрогнула и попыталась поглубже вдохнуть, но вместо вдоха у нее вырвался какой-то всхлип. Сэр Джон снова провел рукой по ее щеке. У него была такая теплая рука! Ладонь казалась шершавой, но это только сделало прикосновение еще более приятным.

Его пальцы легонько скользнули по шее Элизабет; он притянул ее к себе, и ее лицо оказалось над его лицом. Мир Элизабет сузился настолько, что она видела лишь голубые глаза Джона, его приоткрытые губы и руку, которая поддерживала ее. Ее сопротивление было поколеблено, а затем и вовсе исчезло. Ей захотелось узнать, каково это – быть желанной женщиной. Это было головокружительное, странное, опьяняющее чувство.

Элизабет закрыла глаза, когда их губы соприкоснулись. Она ощутила вкус земляники и исходящее от него тепло. Его губы были удивительно мягкими, удивительно податливыми, они двигались по ее губам, порождая внутри тепло, которое переплавлялось в нечто новое. Его ладонь лежала на ее шее, тем самым не позволяя ей отстраниться, однако она не сердилась; в этом было что-то возбуждающее и бесстыдное, ей хотелось чувствовать себя совращенной.

Когда его язык вторгся между ее губами, Элизабет так удивилась, что нисколько не препятствовала этому вторжению; возросшее удовольствие стало для нее приятным сюрпризом. Джон немного повернул ее голову. Лишь чуточку поколебавшись, Элизабет встретила его язык кончиком своего языка. Джон застонал и притянул Элизабет еще ближе. Ее рука, лежавшая на его груди, ослабла, и грудь прижалась к его груди. В груди Элизабет заныло от сладостной боли. Мелькнула мысль, что он сможет дать ей то, что ей так нужно.

И одновременно с этим родились сомнения.

Когда пальцы Джона соскользнули с ее шеи и переместились к чепцу, она чуть отодвинулась назад, прервав поцелуй. Их губы все еще находились совсем рядом, рот Джона оставался влажным, дышал он так же прерывисто, как и она.

– Я никогда не видел ваших волос, – прошептал он. Элизабет резко откинулась назад. Фраза о волосах напомнила ей обо всех секретах, которые она скрывала.

– Нет-нет, о чем я только думаю, позволяя подобную фамильярность?

Джон сделал глубокий вдох, закрыл глаза, на лице его появилось выражение боли.

– Вы не поцелуете меня снова?

– День клонится к закату, – сказала она твердо, показывая на запад. – Я не хотела останавливаться для еды, а тем более для… – В смятении она оборвала себя. – Не просите меня о подобной интимной вещи.

Джон уставился на Анну, пораженный ее непреклонностью. Она поспешно принялась паковать остатки еды. Он никогда не встречал девушки, которая не хотела бы его поцелуя, хотя и признавал, что мотивацией для многих из них было обещание заплатить. Секс всегда был неотъемлемой частью общения, положил ли он глаз, на девственницу или его влекло очарование приключения.

Гнев Анны его поразил. Ведь она упоминала, что ее родители хотели вскоре видеть ее замужем – а разве бейлиф не более престижен, чем простой фермер? Он полагал, что она отреагирует на его совращение с радостью, хотя, возможно, позже будет по этому поводу переживать.

Ее гнев казался… каким-то неправильным, и это заставило Джона задуматься о других необычных вещах, имеющих к ней отношение. Для служанки, которая выросла в замке Олдерли, Анна казалась удивительно далекой от остального народа, и все слуги словно старались избегать ее.

При этом Анна казалась ему вполне доброжелательной, и он готов был объяснить подобное отношение к ней влиянием ее госпожи. Это еще больше заставляло его опасаться женщины, на которой он должен был жениться и которую предал уже тем, что поцеловал ее горничную.

Но ведь он должен спасти леди Элизабет. И только Анна имеет доступ в башню. Анна, с аппетитными, сладкими губами, с тяжелой грудью, которой на короткий миг прижалась к нему. Он ощущал родство с ней, вероятно потому, что она была низкого происхождения, как и он, прежде чем его возвысили присвоением титула.

Возможно, пришла пора рассказать ей правду, размышлял он. Лишь тогда он сможет прекратить заигрывание с ней. Она была, в конце концов, единственным человеком, стоящим между ее госпожой и Баннастером. К тому же она вызвала гнев Милберна, пытаясь отправить послание королю.

А сейчас она была рассержена на него, Джона. Но сердилась ли она на него или на себя за то, что забыла о своей госпоже в минуту удовольствия?

И как ему узнать, может ли он ей довериться, если ее люди избегают ее?

У него не было сейчас на это ответа. Он решил поговорить с Филиппом, чтобы услышать его здравое мнение, так как боялся, что более не может быть объективным, когда дело касается Анны.