Читать книгу "Рецепт Мастера. Спасти Императора. В 2 книгах. Книга 2 - Лада Лузина"

«Великая Мать возвращается… Новый Матриархат», – повторила про себя Катерина.

Вскоре после февральской революции Временное правительство признает за женщиной право воевать, и на фронт потопают первые дамские батальоны смерти. Графиня Панина станет первой в мире женщиной-министром. Первой в мире женщиной-послом станет товарищ Коллонтай. А после Октябрьской – большевики едва ли не первыми в мире признают за женщиной ВСЕ права. Или не признают, если Акнир убедит их отменить революцию... Тогда никакой свободы нынешним дамам не светит. Когда-то их Даша страшно переживала по этому поводу. А Катя – напротив. Да и теперь ее взволновало иное.

Стену модернового дома на Костельной № 7, утверждавшего, что женщины одолеют мужчин, украшала римская цифра MDCCCCXIII – 1913 год. Еще четыре года назад дом знал то, что сказал вчера Кате Распутин:

«Бабы русский народ до смуты и довели!»

«Если на стенах домов написаны рецепты, ими можно воспользоваться… Но если здесь написаны пророчества?.. Или того хуже – заклятия?»

Катя быстро повернула голову вправо. В конце Костельной, на Владимирской горке, бывшей в одночасье третьей Лысой Горой, возвышался круглый павильон панорамы «Голгофа» – один из первых образчиков киевского стиля Модерн. Еще в 1911 Маша первая обратила внимание на нехорошую странность… Полотно, живописующее о мучительной казни Христа, заключили в круглое здание, украшенное лицами ведьм с волосами из змеящихся стеблей кувшинок.

И Катерина Михайловна вдруг всей кожей ощутила холод и тяжесть второго ключа, ощутила так явственно, будто он впрямь оказался у нее на ладони.

Помимо роз, кувшинки были одними из немногих цветков, значение и свойство которых крепко врезались в Катину память. В ведьмовстве они звались иначе… одолей-трава! Сорванная в нужный час нужным образом, водяная кувшинка могла одолеть все. И коли это – пророчество, оно яснее некуда… Великая Мать победит Христа!

«Вам ведь земных мужей мало, вам небесного Отца подавай!»

Так и будет!

В Империи, на Украине, на Киеве и прямо на этой горе. Лысая Гора победит панораму «Голгофа» и древний Михайловский монастырь… В 30-е годы 700-летний Свято-Михайловский будет уничтожен вместе с сотнею киевских церквей.

«Что еще Маша говорила тогда про Модерн? – лихорадочно подумала Катя. – Это важно! Нужно вспомнить…Что он буквально преследует нас… И здание больницы, где умер Столыпин, – Модерн, и квартира Кылыны, где мы поселились, и дом Анны Ахматовой. А на ее доме… О Боже! Конечно!!!»

– На Меринговскую, – крикнула Катя шоферу. – И побыстрей.

Кабы она не была царицей…

Кабы она не была царицей, это была бы совсем другая история… История о настоящей любви. Нет, не страсти – любви. Неподдельной. Той, о которой мечтает каждая третья, а получает одна на миллион. Любви, опровергающей все изысканья психологов – с первого взгляда и до смертного часа. Любви, нежность которой не ослабела ни на градус за двадцать лет брака.

Как редко шестнадцатилетние юноши влюбляются в двенадцатилетних девчонок. Он влюбился в свою троюродную сестру сразу и навсегда. Как часто первое неопытное чувство бывает мимолетным, обманным, но такого не сталось – прошло шесть лет, а он любил ее так же, и на первой странице дневника был вклеен ее портрет. Прошло еще два года, и он записал уже в другом дневнике: «Моя мечта – когда-нибудь жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 г., когда она зимой провела шесть недель в Петербурге… Я почти убежден, что наши чувства взаимны. Все в воле Божьей».

Это дневник последнего императора России Николая II.

И кабы его Аликс Г. не стала царицей, это была бы совсем иная история – о единстве душ, покое и счастье, похожем на золотой солнечный луч.

Но он был царем. А она царицей. И их любовь обернулась крушеньем Империи.

* * *

«Жениться по любви не может ни один, ни один король…»

Он смог!

Впервые двенадцатилетняя принцесса Аликс-Виктория-Елена-Бригитта-Луиза-Беатриса Гессен-Дармштадтская, дочь Людовика IV и Алисы Английской, приехала в Россию в 1884-м. После ранней смерти матери ее взяла на воспитание бабка – английская королева Виктория. Белокурая немецкая принцесса говорила и думала по-английски и держала себя с надменной неприступностью истинной леди.

Познакомившись с ней, влюбленный Ники немедленно выпросил у матери-императрицы бриллиантовую брошь и подарил юной гостье. Аликс молча вернула ему неподобающе драгоценный подарок, больно засадив булавкой Николаю в ладонь. И все же, еще тогда, в далеком 1884 году, они написали свои имена алмазом на дворцовом стекле. Потом она уехала. Потом ему запретили видеться с ней…

Ее легендарная бабушка была против их брака. «Я склонна сохранить Аликс для Эдди или для Джорджи», – говорила она. Джорджи – будущий король Англии Георг V. Будущему царю России отец-император прочил в жены французскую принцессу. Но обычно безвольный и мягкий Ники решительно отверг эту партию. Он ждал долгие годы, когда ему позволят жениться на Аликс, и десять лет ожидания не смогли стереть ни алмазную роспись на стекле в Петергофе, ни инициалы А. Г. – в его сердце.

В 1894-м умирающий император Александр III стал готовить свадьбу наследника с Гессенской принцессой. На то были свои причины. Аликс снова приехала в Питер. «Необаятельная, деревянная, холодные глаза, держится, будто аршин проглотила», – вынес вердикт двор. Но Ники видел ее иными глазами: «Она замечательно похорошела», – записал он в своем дневнике.

Однако сломить сопротивленье возлюбленной оказалось ничуть не менее сложно, чем волю королевы Виктории и отца-императора. Аликс ответила Николаю отказом! Причина была поразительной – принцесса отказывалась сменить религию. Казалось, это в порядке вещей, и две ее прабабки покорно принимали православие, выходя за русских царей, так же поступила ее родная сестра, бывшая в браке с великим князем. Но в то время, когда союз Ники и Аликс уже считается в мире делом решенным, сама она ревет белугой дни напролет.

«Она плакала все время и только от времени до времени произносила шепотом: «Нет, я не могу» – пишет Николай матери. «Говорили до 12 часов, но безуспешно: она все противилась перемене религии, она, бедная, много плакала…» – свидетельствует дневник Ники. «Аликс не любит своего будущего супруга», – утверждает одна из фрейлин, наблюдая ее бесконечные слезы.

И ошибается! Алиса Дармштадтская плачет именно потому, что любит его. Предчувствия не обманули влюбленного – все эти годы она мечтала о нем, как и он. Но так страшно сделать выбор между любовью и верой!

«Те сладкие поцелуи, о которых я грезила и тосковала столько лет, и которые уже не надеялась получить… слишком большое сердце – оно пожирает меня», – строчит она в перерывах между слезами.

В этом, как и во многом другом, они так похожи со своим женихом – самым истово верующим из всех русских царей. Но привыкший всегда и во всем полагаться на волю Божью, – здесь первый и последний раз за свою биографию Николай ставит любовь превыше всего! Уважая ее религиозность, искренне жалея ее, он продолжает убеждать невесту, призывая на помощь и ее сестру Эллу, и свою мать-императрицу – датскую принцессу, сменившую веру. А его Аликс Г. все плачет и плачет…