Читать книгу "Ричард Длинные Руки - монарх - Гай Юлий Орловский"

Не исчезло и тогда, когда я своим указом пожаловал его титулом графа и отдал в его пользование все земли мергелей с подвластным им королевством Шальсбург, который теперь просто город, так как все карликовые королевства на территории Гандерсгейма упразднены моим высочайшим указом победителя и наклонятеля.

Я покровительственно посмотрел сверху, до чего же приятно победить не просто в поединке, а вот так, стать властелином, перед которым бывший непримиримый противник преклоняет колено.

— Встаньте, граф, — сказал я тепло и царственно, — рад, что вы сумели подчинить себе мергелей. Это было самое воинственное племя в Гандерсгейме. Еще раз поздравляю!

Он поднялся, взглянул мне прямо в глаза.

— Спасибо, ваше высочество.

— Ваше Величество, — поправил я. — Да-да, я уже король. И королевство мое побольше Вестготии… Я слышал, вы дали убежище беглому королю, свергнутому с трона королевства Сен-Мари великим полководцем Вирландом?

Он ответил почтительно, однако твердо:

— Это долг каждого христианина, Ваше Величество.

— Верно, — согласился я. — Благородный поступок, достойный каждого христианского рыцаря. Тем более свергнутый король в самом деле мог обратиться только к вам, не роняя достоинства.

Он насторожился.

— Ваше Величество?

— Ему не хотелось просить покровительства, — пояснил я, — у кого-то из своих подданных.

Он проговорил медленно:

— Вообще-то да, унизительно.

— А вы, недавний вестготиец, — сказал я, — и никогда не бывший его подданным… все правильно, граф.

Он сдержанно улыбнулся.

— Ваше Величество почтит нас своим присутствием?

Я кивнул.

— Почту. У меня будет разговор с беглым королем.

— Ваше Величество, — произнес он, — мы все будем счастливы видеть вас гостем и оказаться полезными.

— Спасибо, граф, — ответил я.

Как он ни сдерживался, но улыбка стала шире. В Вестготии оставался безродным рыцарем, известным только за свою отвагу и силу рук, чем постоянно шпыняли придворные щеголи, но я пожаловал его титулом графа и дал такие земли, что половина тех спесивых дураков удавится от зависти.

Правда, ему сперва пришлось в двух ожесточенных сражениях наголову разбить мергелей и захватить эти земли, я же не раздаю никакие щедрости просто так.

Двое мергелей набежали и почти выхватили из моих рук повод коня, но на меня смотрят с великим почтением. Мергели — прирожденные воины, и у них, как в волчьей стае, в крови подчинение более сильному вожаку.

Арбогастр сделал вид, что да, он простой глупый конь и его просто обязаны водить в поводу, он же дурак, может испугаться и броситься со всех ног куда глаза глядят, а там убиться о первую попавшуюся стену.

Бобик чинно пошел со мной рядом, однако нос подергивается, улавливая запахи и вычленяя среди них аромат кухни.

Я поинтересовался осторожно:

— Как здоровье принцессы?

— Она уже не принцесса, — уточнил Вильярд. — Зато у нас есть сын, Ваше Величество.

— Поздравляю, — ответил я. — Но, между нами говоря, для нас Алонсия всегда останется принцессой.

Он посмотрел несколько настороженно.

— Ваше Величество… вы скоро ее увидите.

— С ее отцом не связывались? — спросил я.

Он помрачнел, опустил взгляд.

— Нет.

— Возможно, — сказал я, — уже пора. Он к этому времени мог простить вас обоих. А если сообщите, что у вас со мной все в порядке, то вообще…

— Да, Ваше Величество… возможно.

— Не забудьте сообщить о рождении у него внука, — напомнил я. — Его сердце вообще растает. Вполне возможно, он именно ему и предпочтет передать корону Вестготии.

Он посмотрел на меня настороженно.

— Ваше Величество! Это невозможно.

— Почему?

— Лорды будут против.

— Это его законный внук, — сказал я. — Здесь все чисто. А если у лордов за это время наметились свои кандидатуры на трон… то они могут и передумать, когда с кораблей на берег начнет высаживаться наша армия.

Он вздрогнул, посмотрел с тревогой.

— А она начнет?

— Пока нет необходимости, — заверил я. — Но, как вы понимаете, Вестготия — наш сосед, а с соседями отношения должны быть хорошими. Просто обязаны!

Мы вошли в здание, внутри прохладно, пахнет свежим деревом и расколотыми каменными глыбами. Холл настолько просторен, что да, крепость строится на вырост, а из холла, как я понял, только две двери, одна с правой стороны, другая с левой, что тоже понятно, мужская и женская половины.

— А Дрескер разве не с вами?

Он покачал головой, не глядя в мою сторону.

— Ищет какие-то раковины.

— На побережье?

Он снова покачал головой.

— Нет, здесь, в песках. В них есть что-то особое. Он объяснял, я не понял. То и дело вас вспоминает.

— Незлым тихим словом?

— Радуется, что все же послушал вас, — ответил он. — Говорит, ему повезло больше, чем даже нам с Алонсией. Он здесь ощутил близко магический родник, как он говорит, но едва попытался поработать с ним, сразу явились какие-то прямо из стены и едва не прибили. Но когда выяснилось, что мы из чужого королевства и местных порядков не знаем, сжалились. А когда он рассказал им, как вы захватили Камень Яшмовой Молнии, а нас отправили сюда, долго улыбались… Похоже, вас знают здесь многие. К родникам магии все же не допустили, но помогли нам выстроить эту крепость, а при ней высокую башню, чтоб он жил там, как и положено магу. Говорят, очень уважают вас, как Открывателя Новых Путей.

Он сам посматривал на меня с удивлением и даже, как мне показалось, с почтением, не всякий король удостаивается уважения со стороны сильнейших магов.

Комната Вильярда внутри показалась еще проще, чем стены будущей крепости. Голые стены, продолговатый стол на дюжину человек, только два кресла, оба во главе стола, и длинные лавки с одной и другой сторон.

Он виновато развел руками.

— Простите, Ваше Величество. Увы, мы не были готовы принимать короля.

— Ничего, — ответил я легко. — Кстати, вы первый, кто сразу начал называть меня Величеством, не переспрашивая и не сбиваясь на светлость.

— Я привык следить за тем, — ответил он сдержанно, — что говорю. Это лорды из знатных семей могут допускать ошибки…

— Теперь они не знатнее вас, — напомнил я. — Гораздо почетнее быть основателем благородного рода, которым гордятся больше, чем одним из потомков.

Я опустился на лавку, повелительным жестом велев ему сесть в его кресло, которое он занимал по праву хозяина.