Читать книгу "Мачеха - Оноре де Бальзак"

Следователь. Разумеется, сударыня.

Гертруда (плача, Рамелю). Ах, господин Рамель, господин Рамель!

Рамель. Имеете ли вы сделать какое-либо заявление в свою защиту, которое заставило бы нас отказаться от столь жестокой меры?

Гертруда. Господа, я невиновна в отравлении, но все улики против меня. Умоляю вас: не терзайте меня, а помогите мне. Вероятно, кто-нибудь взял ключ... кто-нибудь входил в мою спальню... Понимаю! (Рамелю.) Полина любила его не меньше, чем я: она отравилась сама.

Рамель. Ради спасения вашей чести не говорите таких вещей, если у вас нет убедительных доказательств; в противном случае...

Следователь. Сударыня, правда ли, что вчера, зная, что доктор Вернон должен остаться у вас к обеду, вы услали его...

Гертруда. О, каждый ваш вопрос — удар кинжалом мне в сердце. И вы наносите их снова и снова...

Следователь. Вы послали доктора лечить рабочего, живущего в Прэ-л'Эвек?

Гертруда. Да.

Следователь. Этот рабочий был совершенно здоров и безмятежно сидел в трактире.

Гертруда. Шампань сказал мне, что он болен

Следователь. Мы допрашивали Шампаня; он опровергает ваши слова. О болезни он ничего вам не говорил. Вы просто хотели устранить человека, который мог оказать врачебную помощь.

Гертруда (в сторону). О Полина! Ведь она сама подговорила меня отослать Вернона. О Полина! Ты увлекаешь меня за собою в могилу, и я сойду в нее преступницей! О нет, нет! (Рамелю.) Сударь, у меня один только выход. (Вернону.) Полина еще жива?

Вернон (указывает на входящего генерала). Вот вам ответ.

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Те же и генерал.

Генерал (Вернону). Она умирает, мой друг. Я не переживу этой утраты.

Вернон. Друг мой!

Генерал. Кажется, здесь посторонние? Что они делают? Спасите ее! А где же Гертруда?

Его усаживают в глубине сцены, слева.

Гертруда (бросается к ногам генерала). Друг мой! Несчастный отец! Мне хотелось бы, чтобы меня пристрелили сию же минуту, без суда. (Встает.) Нет, Полина окутала меня своим саваном, я чувствую на горле ее ледяные пальцы! О, я совсем уже было смирилась. Да, да, я собиралась схоронить в глубине сердца тайну этой страшной семейной драмы, хоть ее и следовало бы знать всем женщинам. Но я изнемогаю от борьбы с мертвой; она душит меня в своих объятиях, приобщает меня смерти. Так пусть же невиновность моя восторжествует, и я признаюсь во всем в ущерб своей чести. По крайней мере меня не будут считать подлой, презренной отравительницей. Я расскажу все.

Генерал (встает с места и подходит к Гертруде). А, значит, вы скажете следователю то, что так упорно скрывали от меня последние два дня? О, подлая и неблагодарная тварь! Льстивая обманщица! Вы отняли у меня дочь, что же вы собираетесь еще отнять?

Гертруда. Молчать ли? Говорить ли?

Рамель. Генерал, умоляю вас, удалитесь. Так предписывает закон.

Генерал. Закон! Вы представители закона человеческого, а я — закона божеского. Я больше, чем все вы вместе взятые; я обвинитель, я судья, я сам вынесу приговор и сам приведу его в исполнение. Говорите же, сударыня!

Гертруда (на коленях перед генералом). Простите меня... Да, я...

Рамель (в сторону). Несчастная!

Гертруда (в сторону). О нет, нет. Пусть лучше он никогда не узнает истины, я спасу его честь! (Вслух.) В глазах всего света я преступна, но вам, вам я до последнего вздоха буду твердить, что я невиновна, и настанет день, когда две могилы откроют вам истину, истину жестокую, и докажут вам, что и вы не безупречны, что, быть может, и вы из-за своей слепой ненависти тоже виновны.

Генерал. Я? Я? О, я схожу с ума! Вы осмеливаетесь еще обвинять меня... (Видит входящую Полину.) Боже мой!

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Полина, опирающаяся на руку Фердинанда.

Полина. Мне все сказали. Эта женщина невиновна в том, в чем ее обвиняют. Духовник убедил меня, что не может надеяться на прощение на небесах тот, кто не простит остающихся на земле. Я взяла у графини ключ от ее секретера, сама взяла в ее спальне мышьяк, сама оторвала клочок бумаги и завернула в него яд, — потому что я решила умереть.

Гертруда. Полина! Возьми мою жизнь, возьми все самое мне дорогое! О доктор, спасите ее!

Следователь. Мадемуазель, правда ли это?

Полина. Правда ли? Умирающие не лгут.

Следователь. Мы так ничего и не выясним в этом деле.

Полина (Гертруде). Знаете ли, почему я решила извлечь вас из пропасти, в которой вы находитесь? Потому, что Фердинанд поднял меня из гроба своими словами. Ему так мерзко остаться в мире вместе с вами, что он следует за мною в могилу, и там мы будем покоиться вместе: нас обручит смерть.

Гертруда. Фердинанд? Боже, так вот какой ценой я спасена!

Генерал. Но, несчастное дитя, почему ты решила умереть? Неужели я не хороший отец, неужели я не был тебе всегда хорошим отцом? Мне говорят, будто я виновен...

Фердинанд. Да, генерал. И один лишь я могу разрешить вам эту загадку и объяснить, в чем вы виноваты.

Генерал. Вы, Фердинанд, можете объяснить?.. Но я ведь предлагал вам руку моей дочери, вы же любите ее — и вдруг...

Фердинанд. Я граф Фердинанд де Маркандаль, сын генерала Маркандаля. Понимаете?

Генерал. А, сын изменника! Ты и не мог принести в мой дом ничего иного, как только смерть и предательство. Защищайся!

Фердинанд. Вы поднимаете руку на мертвеца? (Падает.)

Гертруда (с воплем бросается к Фердинанду). О! (Отступает перед генералом, который подходит к дочери; затем она вынимает пузырек, но тут же отбрасывает его.) О нет, ради этого несчастного старца я осуждаю себя на жизнь.

Генерал становится на колени перед трупом дочери.

Доктор, что с ним? Уж не помешался ли он?

Генерал (лепечет, не находя слов). Я... Я... Я...

Доктор. Генерал, что с вами?

Генерал. Я... хочу помолиться за свою дочь.