Читать книгу "Способ побега - Екатерина Федорова"

Противник, нанеся удар, теперь глядел набычившись. И странно пофыркивал толстым расплющенным носом, свернутым на сторону. Он скорее походил на зверя, вставшего на дыбы, чем на человека. Тело покрывала свалявшаяся бурая шерсть, выставленные вперед лапы, хоть и имели по четыре тонких длинных пальца, все же оканчивались самыми настоящими когтями — длинными и серповидными.

Или просто человеку давно не попадались в руки ножницы, чтобы постричь ногти?

Человек-зверь зарычал и еще раз наотмашь махнул лапой. Скорость движения у чудища поражала неимоверной быстротой. Тимофей едва успел уклониться — лезвия когтей пролетели перед глазами. Он торопливо отскочил назад, выигрывая время и увеличив расстояние между собой и крайне опасным противником.

Сбоку, стоя на месте, отбивался Леха, покачиваясь под ударами. Амбалы, которых Тимофей побил в прошлый раз довольно легко, сейчас, похоже, собрались с силами. Или тогда ему помог фактор внезапности, отсутствовавший сейчас. Сейчас амбалы слаженно били братка вдвоем. Леха надсадно вздыхал и время от времени взмахивал кулаком. Противники принимали удары, но не отступали.

К чести Лехи нужно отметить, что сзади него валялись два тела. Дистанция была начата хорошо — но вот то, что творилось сейчас, лишало всякого оптимизма.

Тимофей снова отступил и снова. Человек-зверь шел в наступление, размахивая лапами с яростью обреченного. Один раз кончики когтей задели сэнсэю шею, распоров кожу.

Он пригнулся и попытался достать своего противника ударом ноги снизу. В ногу пониже колена тут же с готовностью впились чужие когти — длинные и острые, как четыре хорошо отточенные бритвы…

Кровь полилась по ноге теплыми струйками. Вместе с кровью утекали силы, которые он копил всю эту неделю, изматывая тело в тренировках. Резвых снова ощутил сильный приступ дрожи, уже почти забытой. Вместе с острой болью от новых ран вернулась предательская слабость.

У него не было выбора. Придется поступиться гордостью и совершить то, что считается неспортивным поступком.

Его нога как раз наступила в лужу, оставшуюся после дракона. Он с некоторым трудом уклонился от следующего замаха человека-зверя, отступил назад и наклонился. Затем зачерпнул обеими сложенными горстями жидкость из выбоины — и с размаху швырнул содержимое в лицо врага.

Непонятно было, попали вонючие брызги в глаза или нет, но человек-зверь зажмурился. Именно в этот момент Тимофей всадил кулак в каменно-твердый, поросший шерстью живот. И ускользнул за спину чужака, захватывая сзади шею в клинч.

Кто-то ударил ему по затылку, затем он ощутил удар по почкам. Сэнсэй выдержал удары, содрогнувшись от боли. Он не мог обернуться — нужно было душить чуду-юду перед собой и уворачиваться от когтей, рассекающих воздух в опасной близости. Удары сзади продолжали сыпаться. Он, сжав зубы, мог только терпеть. Монстр трепыхался все слабее, напоследок поменяв свою тактику и пытаясь вонзить когти в руку Тимофея, пережимавшую ему горло.

Но сил у него уже не было. Когти только распороли рубаху и слегка оцарапали кожу. Тимофей, чувствуя, что спина сзади превратилась под градом ударов в отбивную, торопливо выпустил кудлатое существо из рук. И пнул для верности оседающего носком ноги.

Тот, кто нападал сзади, особой опасности на первый взгляд не представлял. Милый такой Чебурашка с большими ушками, с голой синеватой кожицей, ростом с Тимофея.

И с ужасно большими кулаками, один из которых тут же заехал тренеру в лицо.

Резвых упал назад и проехался спиной по неровному полу. Кровь толчками текла из ноги и из располосованной щеки. Незажившие ребра снова отозвались болью от удара об пол. Слабость, охватившая тело, нарастала. Тимофей лежал на полу как тряпка и чувствовал, что не в силах поднять руки. Даже для того, чтобы защититься.

Синеватый Чебурашка навис над ним, радостно оскалился и всадил ногу в живот.

Короткий сдавленный стон. Тимофей не понимал, кому он принадлежит, до тех пор, пока не ощутил собственные приоткрытые губы. Чебурашка снова занес ногу…

Сквозь туман, начинающий застилать глаза, Резвых увидел, как амбалы берут Леху за руки и за иоги. И несут к центру камеры.

Ощущение беспомощности и вины обожгло, как удар кнута. Он не сразу понял, что поднимается с пола. Чебурашка пнул его ногой — Тимофей на короткое мгновение опять упал на корточки. Но затем поднялся, почти не чувствуя тела. Синеватый наклонил голову и двинулся на него, ощерив тонкие острые зубы.

Сквозь полную отрешенность и отчаяние, заполнившие сознание, он ощутил, что криво ухмыляется. Затем Тимофей поднял руку и ухватился за нижнюю челюсть Чебурашки. Он не обращал внимания, да и почти не чувствовал уже боли в пальцах, легших на чужие бритвообразные зубы. Хоть и поврежденные, мускулы послушно напряглись. И тогда он рванул челюсть к себе.

Уши затопил долгий пронзительный вой. Тимофей не обратил на это внимания — он видел только группу, двигающуюся к центру камеры. Припадая на одну ногу, Тимофей усталым шагом двинулся за амбалами, тащившими Леху. Он не видел ничего, кроме запрокинутой головы братка, бессильно мотавшейся ниже плеч.

Амбалы, услышав вой, остановились и бросили Леху на пол.

Сквозь вой, заполнивший уши, он ясно расслышал хруст, когда голова Лехи ударилась об покрытие. И это стало последней каплей.

Тимофей потерял контроль над собой. Время вдруг исчезло. Тренер потом уже смутно вспоминал, что он кинулся к амбалам, оскалившись, как зверь, и выставив вперед согнутые пальцы. В ушах непрерывно звучал только один звук — хруст Лехиной головы.

Когда Тимофей пришел в себя, он стоял над Лехиным телом, полусогнув ноги и пригнувшись. Браток внизу, у его ног, слабо ворочал головой.

Вокруг в разных позах — кто полусидя, кто лежа — находились тела нападавших. Двое амбалов лежали совсем рядом. На лице одного из них Тимофей увидел раны, которые нормальный человек нанести не может, просто не в состоянии…

И во всех глазах, устремленных на него, был страх.

— Вот что значит… братан разбушевался… — булькнул снизу Леха.

И снова затих, уронив голову на пол.

Тимофей выпрямился, преодолевая слабость и подступающую к горлу тошноту.

— Ну, кто еще хочет утопить нас в нужнике? — прохрипел он пересохшим горлом.

Все молчали. Группа справа прижалась к стене, щуря и пуча на него глаза разных видов. Тимофей выдохнул:

— Если кто подойдет… сразу загрызу.

Речь героя немногословна. Он почувствовал, как сухое горло раздирает хохот. Тимофей раздвинул губы. И услышал хриплый клекот — единственное, что смог выдохнуть.

А затем он упал на четвереньки, смазав этим все впечатление от своей героической речи. Дрожащими руками сэнсэй взял за шиворот братка и потащил его к стенке, туда, где стояли их чашки.

Он двигался на четвереньках, пятясь задом, как рак, с передышками и остановками. Из-под Лехи тянулся широкий кровавый след, оставляя темно-красную блестящую дорожку на неровном полу.