Читать книгу "Пешком по Москве - Михаил Юрьевич Жебрак"

Александр Рукавишников

Баррикадная ул., 2/1, стр. 1

Высотные здания, ставшие символом Москвы, противоречат историческим традициям нашего города. Но в том и была задача новой советской власти и нового искусства: разрушая устои прошлого, строить новый мир. Первый пятиэтажный дом в Москве появился только в 1874 году. А когда в 1910 году в США построили 200-метровый небоскреб, у нас городская дума не могла решиться на первый десятиэтажный дом. Состоятельный москвич никогда не поселился бы выше третьего этажа, лифта же нет, так что там квартиры для бедноты. Чайковский, например, приехав в Америку, обижался, что его номер в гостинице на шестом этаже!

В России ввысь только колокольни возносились. А люди предпочитали таунхаусы пентхаусам, по современной терминологии. И только после войны принимается решение возвести в столице несколько высотных зданий в ключевых точках. Задача – догнать США по высоте, но ни в коем случае здания не должны быть похожи на заокеанские прототипы. Даже слово «небоскреб» под запретом. Небоскребы – это там, на загнивающем Западе, а у нас в социалистическом государстве – высотки. Чтобы отличаться от заморских зодчих, наши архитекторы должны были придумать своим зданиям особый силуэт. Во-первых, для всех проектов он был выбран ступенчатый. Кроме того, наши высотки стали сложносочиненными композициями. Это на Манхэттене земли впритык, и башни могут расти только вверх, на наших московских просторах все высотки распускают фигурные крылья и обрастают боковыми башнями, дополнительными корпусами. И основная, самая узнаваемая деталь – шпиль! Было решено устроить перекличку с шатровыми навершиями кремлевских башен. В центре столицы шатры, а на высотках будут шпили.

Кудринская пл., 1

© lornet Shutterstock.com

Высотку на площади Восстания, так в советское время называли Кудринскую площадь, архитекторы Михаил Посохин и Ашот Мндоянц спроектировали с плоским завершением. Затем в проект внесли изменения, и наверху появился натуральный церковный шатер, только без креста. В качестве образца для завершения жилого дома архитекторы выбрали церковь Вознесения в Коломенском.

Высотка была сдана в 1954 году и стала символом советского роскошного жилья. Полы даже перед лифтами паркетные, в квартирах централизованное кондиционирование и система удаления пыли. В подвале постоянно работали стационарные пылесосы, а в комнатах над плинтусом размещались порты-розетки, к которым подсоединялись гибкие шланги для сбора пыли. Героини фильма «Москва слезам не верит» вселяются в такую квартиру: посторожить на время отпуска хозяев. В фильме мы видим, как девушки заходят в подъезд дома на Восстания, а подходят к окну совершенно в другом районе Москвы. Особисты запретили снимать на балконе этого дома, так как рядом находится посольство США.

Мы сделаем несколько шагов вдоль Садового кольца и увидим памятник Федору Шаляпину. Его заказывали для Театральной площади, где блистал великий бас на сцене Большого. Почему же он оказался на Садовом кольце? В Москве родилась легенда, объясняющая это перемещение. Когда автор Вадим Церковников в 2003 году представил комиссии свою работу, она вызвала недоумение позой героя. Почему Шаляпин полулежит на стволе дуба? Это декорация или он гулял в парке и задумался о высоком? В результате жюри сказало, что у нас на Театральной площади: Островский у стены Малого театра – сидит, Маркс – облокотился на конторку. Если еще и Шаляпин ляжет, то будет не центральная площадь, а пляж какой-то.

В Москве о Шаляпине заговорили сразу. Передавали, что певца этого Савва Мамонтов извлек из какого-то малороссийского хора или что он поваренок с волжского парохода. Частная опера Саввы Мамонтова занимала здание на Дмитровке, где ныне находится Театр оперетты. Давали «Псковитянку», и мамонтовский театр был переполнен сверху донизу. Занавес поднимается, певцы поют, статисты ни к селу ни к городу машут руками – бутафория торжествует. И вдруг вся сцена превращается в комок нервов. Из-за кулисы шагом выступает белый конь с усталой осевшей фигурой царя в тяжелых боевых доспехах. Великий государь в раздумье озирает рабов своих… Даже зрители начинают дрожать. Так появляется Иван Грозный – Шаляпин в самом конце первого действия. Но такова сила его воздействия, что даже после этой немой сцены публика вызывала: «Шаляпин, Шаляпин!»

Дальше молодой артист в гриме, напоминающем знаменитую картину Репина, потрясающе играл грозного царя в разных состояниях – в гневе и милости. Когда царь-грешник выщипывал начинку пирога, нервно озираясь кругом, казалось, что он крошит живую плоть… На вызовы Шаляпин выходит без грима. Благодушный, белобрысый, огромного роста парень с немного наивной улыбкой. Когда Шаляпину говорили про талант, он всегда горячился: «Работать надо!»

Необыкновенно одаренный от природы певец учился постоянно. «Посмотрите, как Федя знания жрет», – показывал Мамонтов на своего любимца, увлеченного интересным разговором.

Новинский бул., 25–27, корп. 3, стр. 5

Рядом с Кудринской площадью на Новинском бульваре в 1910 году Шаляпин приобрел особняк (Новинский бул., 25–27, корп. 3, стр. 5). Дом был просторный, уютный, причем постройки еще XVIII века, но с перелицованным фасадом. Шаляпин оборудовал в подвале удобную кухню, провел телефон, купил хорошую мебель. До этого он снимал квартиры, а здесь появился собственный дом с флигелем и большим садом. В саду дети катались на велосипедах. Кстати, во время Первой мировой войны Шаляпин оборудовал за свой счет во флигеле лазарет на 25 выздоравливающих.

Харизма, как сказали бы сегодня, у Шаляпина была необыкновенная. Во время половецких плясок в «Князе Игоре» все смотрели только на Кончака, хотя он сидел на своем троне сбоку, а всю сцену занимали кордебалет и хор. Когда Шаляпин в «Русалке» вставал с бревна, около двух третей партера невольно вставали тоже. После четырех сезонов у Мамонтова Шаляпин перешел на казенную сцену, стал петь в Большом театре. К этому времени Шаляпин стал необыкновенно популярен в Москве. Когда он пел у кого-нибудь дома, прислуга собиралась в соседних с гостиной комнатах, соседи пробирались по черному ходу на кухню, а жильцы верхних квартир ложились на пол, чтобы услышать легендарный бас. Росли и гонорары певца. Сначала Шаляпин получал десять тысяч за зимний сезон, затем сорок и пятьдесят тысяч. За концерт ему платили до шести тысяч. Певца часто называли скрягой, корили фразой «Бесплатно только птичка поет», он же понимал, что голос не вечен, и стремился обеспечить себя и детей.

После революции Шаляпина уплотнили, его семье в собственном особняке оставили комнату и мезонин. Постоянно приходилось доказывать, что у тебя, «буржуя», нет требуемых пяти миллионов, отбивать жену, которую направляли зимой доставать дрова из затопленных на