Читать книгу "Серебряный туман - Оливия Вильденштейн"

к Каджике. Насколько ужасно было её положение для того, чтобы её брат предложил жить со мной?

ГЛАВА 19. ЕЩЁ ОДНА КАСТА

На следующее утро я должна была тренироваться с Каджикой. Я не была совсем уверена, будет ли любезно оставить Лили одну в её первое утро, но я не позвонила, чтобы отменить встречу. Ему нужно было знать, что Лили живёт со мной. Ему нужно было предупредить других охотников, чтобы они держались подальше. Не то чтобы кто-то осмеливался подойти к моему дому с тех пор, как они напали на меня со стрелами из рябинового дерева.

Когда пикап с грохотом въехал на кладбище в девять часов, я просунула большие пальцы в петли джинсов и неторопливо спустилась с крыльца. Каджика нахмурился, когда заметил, что на мне нет спортивной одежды, но затем его хмурый взгляд превратился в одобрительный кивок.

— Хорошая мысль, Катори. Ты не всегда будешь в эластичной одежде.

Должно быть, я дёрнулась от удивления, потому что его брови сдвинулись.

— Разве учиться драться в жесткой одежде не входило в твои намерения?

Если бы его взгляд не был устремлён куда-то поверх моего плеча, я могла бы подразнить его за его комментарий о жесткой одежде.

Папа ушел завтракать с Би, а Милли ещё не появилась, чтобы определить причину смерти нового трупа в нашем подвале, так что оставалась Лили. Она стояла в открытом дверном проёме, её тонкая рука вцепилась в дверь, как будто от этого зависело её равновесие.

Я повернулась к Каджике, чтобы объяснить.

Его пристальный взгляд врезался в мой с силой удара.

— Что здесь делает Лили Вуд?

Я положила предплечья на грузовик.

— Лили Вуд живёт со мной.

— Что?

— Она разорвала свою помолвку с Крузом.

— Я не понимаю связи.

— Разрыв такой связи приведёт к тому, что тебя вышвырнут из Неверры, — сказала я тихим голосом.

Я не думала, что Лили нуждалась или хотела вновь пережить ужас своего решения.

Он снова оглянулся мне за спину, но Лили уже отступила в тень дома.

— Как долго?

— До тех пор, пока она не уйдёт, — прошептала я.

Он нахмурился.

— Я не понимаю.

Поэтому я объяснила ему это. А потом я сказала ему, чтобы он предупредил свой новый клан, что она запрещена.

— Ты уверена, что её не послали шпионить за тобой?

Я отпрянула, опустила руки.

— Это…

Я собиралась сказать «нелепо», но так ли это было? Холод просочился сквозь меня так же влажно, как ползучий слизняк.

— Ты даже не рассматривала такую возможность? Фейри любят обманывать людей. Особенно охотников. Это их специальность.

— Охотники так зациклены на этой крошечной черте нашей личности.

В замедленной съёмке я повернулась на голос.

Эйс стоял на ступеньках крыльца, положив руку на балюстраду, взъерошенные волосы сверкали золотом на белом солнце. Его пристальный взгляд скользнул по мне, затем скользнул дальше.

— Он тоже живёт с тобой, Катори? — спросил Каджика.

Моя шея повернулась обратно к охотнику так быстро, что хрустнула.

— Нет! — сказала я, но моё глупое лицо покраснело.

— Я просто пришёл с кое-какой одеждой для моей сестры. Не могу допустить, чтобы она бегала голышом. Не хочу, чтобы её приняли за охотника.

Губы Каджики сжались так плотно, что верхняя губа исчезла в нижней.

— Это подразумевалось как критика, паган?

— Нет. Просто наблюдение.

Тестостерон звенел в воздухе так же громко, как щебет птиц на покрытых листвой рябинах.

— Эйс, ты клянешься, что Лили здесь не для того, чтобы шпионить за мной?

Его лицо закрылось. А потом он фыркнул.

— Я знал, что я тебе не нравлюсь, но теперь, по крайней мере, я знаю, насколько сильно.

Я прикусила губу, чтобы она не дрожала, а затем замаскировала язвительность его слов раздражением.

— Просто ответь на вопрос, Эйс.

— Ты бы вообще поверила моему ответу?

— Да. Я бы поверила твоему ответу.

— Ты не должна верить ничему, что фейри…

Я вскинула руку, чтобы утихомирить Каджику.

— Лили здесь не для того, чтобы шпионить за тобой.

Долгую минуту мы пристально смотрели друг на друга. Я была почти уверена, что это был самый напряженный взгляд в истории человечества.

— А как насчёт тебя? — наконец спросила я.

— Ты думаешь, что заставить её жить здесь — это мой способ шпионить за тобой? — его верхняя губа скривилась от отвращения. — Кэт, я всё пережил.

Я втянула в себя воздух. Я не это имела в виду. Но теперь, когда я знала…

Чёрт… это больно.

Пока я всё ещё тосковала по нему, он заменил меня. Я задавалась вопросом, ждал ли он хотя бы день, чтобы выбрать кого-то другого. И я не имела в виду неверрианский день, я имела в виду день Земли.

— Если тебе есть куда пойти со своим парнем, — он указал на машину, — Я останусь с Лили.

— Каджика не мой парень, — выпалила я, — но нам действительно нужно быть в другом месте.

Я запрыгнула в кабину и захлопнула дверь.

— Поехали, — прошипела я, когда Каджика всё ещё не включил передачу.

Всю дорогу до амбара мы не говорили ни об Эйсе, ни о Лили. Мы не разговаривали и точка. Я дулась, в то время как Каджика оставался погруженным в своё задумчивое молчание.

В то утро я была тигрицей.

Я дралась яростнее, чем когда-либо, бегала быстрее, чем когда-либо, и посылала стрелы, летящие прямо в сердце моих целей с такой скоростью, что если бы эти цели были фейри, они все погибли бы.

* * *

Эйса не было, когда я вернулась домой, но Лили была. Она читала одну из книг моей бабушки по истории Готтва.

— Освежаешь в памяти историю своего врага? — сухо спросила я.

Она моргнула на меня и закрыла книгу. А потом она достала свой телефон из кармана шелкового жилета, напечатала и повернула экран ко мне.

Там было написано: «Ты мне не враг».

Я провела рукой по волосам, спутанным от пота после напряженной тренировки.

— Эйс всё ещё здесь?

Она покачала головой. Затем добавила к сообщению на своём телефоне: «Я обещаю, что не шпионю за тобой. Жить с тобой не было моим первым выбором».

— Но кто-то тебе отказал?

Она прикусила губу. Напечатала ещё раз. Моим первым выбором была смерть, но Эйс не стал бы меня убивать. И невозможно убить себя своей собственной пылью.

Моё сердце ударилось о грудную клетку, отчего моя метка вспыхнула. Это было не в первый раз за сегодняшний день — всё утро она светилась, как рождественская ёлка.

«Он всё ещё надеется, что сможет вернуть