Читать книгу "Евгений - Кэролайн Дж. Черри"

Но с другой стороны, все было не так просто. Видимо, что-то мешало матери сделать это. А сходить к реке, разыскать там Черневога, который единственно мог помочь им, было слишком опасно. Конечно, Ильяна верила своему другу, но ведь она могла и ошибаться в нем, а русалки и им подобные убивали людей. Пока они живут тут бок о бок с неисполнившимися заклятьями и наговорами, случиться может что угодно.

При одной мысли у Ильяны подкосились ноги. Видимо, только она в доме понимала это, а близкие люди не хотели верить ей и либо запрещали что-то делать, либо просто бессовестно лгали.

Мама прожила в этом доме почти сто лет, и все это время она делала наговоры, накладывала заклятья. Не говоря уже про дедушку, который, как поговаривали, был куда могущественнее матери. А ведь тут был еще и этот Черневог. Он тоже наверняка накурулесил! И их заклятья теперь здесь. Что будет, если они по какой-то причине начнут взаимодействовать между собой? Наверняка для самих людей будет большая опасность!

— Но дядя, кажется, еще говорил, что мать тоже боролась с этим…

Значит, у нее ничего не вышло?

И вдруг Ильяна подумала — если бы мать была мертва сто лет, то она ничего не смогла бы записывать в своей волшебной книге. Если так оно и было, то она нарушила заповедь номер один — волшебник все свои поступки должен заносить в книгу. Вот Кави точно не может делать это, и потому сейчас его волшебство не опасно — Ильяна отлично помнила, что Черневог пытался во время их прогулки сдуть речную пену с песчаной косы, но у него ничего не вышло. К тому же Ильяна знала его еще ребенком, а дети уж точно ничего никогда не записывают. Но, с другой стороны, если Кави тоже из рода русалок, то ведь он мог наложить какой угодно наговор — ведь у русалок есть волшебная сила…7 Боже, что же он мог пожелать?

— Дядя!

Саша в это время меланхолично пропалывал грядки репы. Было видно, что он над чем-то напряженно размышлял. Услышав свое имя. Александр вздрогнул и поднял вопросительно глаза.

— Послушай! — воскликнула девушка, — если… если Черневог мертв, что же случилось с его волшебной книгой?

Лицо дяди побледнело, но мыслей его, несмотря на все старания, Ильяна почему-то уловить не смогла.

— Но почему это вдруг пришло тебе в голову? — наконец нашелся Саша.

— Но я просто подумала… ведь призраки ничего не могут записывать… А если человек при жизни был чародеем, а потом стал призраком, то он может натворить столько бед! Если, конечно, они не отдают себе в этом отчета!

Ведь может быть так, я права?

— Да! Но только может быть даже еще хуже! Но только — ты сама об этом догадалась?

— Конечно!

— Я так и подумал! Ты очень умна! Я и сам думал над этим, и твоя мама, думаю, тоже. Это как раз больше всего ее и беспокоит!

— Но где же все-таки тогда его книга?

Дядя проворно вскочил на ноги и вытер руки о штаны:

— Если говорить начистоту, мышонок, то его книга у меня!

— Ты читал ее?

— Да, и очень внимательно. И эту книгу, и книгу твоего дедушки! Да и мамину тоже, когда можно было это сделать!

— А как ты думаешь, мою книгу она читала?

Вопрос явно поставил Сашу в тупик.

— Вряд ли, — наконец сказал он, — то есть я просто не знаю! Во всяком случае, мы договаривались между собой этого не делать!

Странно, но Ильяна подумала иначе. Ведь мама наверняка лгала ей — лгать может кто угодно, если он считает, что так лучше. Но дядя говорил это с такой искренностью во взгляде и голосе, что было трудно не верить ему.

— Эвешка вполне могла делать это, — между тем подумал Саша, — хотя все время и говорит о морали!

Конечно, дядя подумал так машинально, он забыл, что эту мысль Ильяна запросто может уловить. Что она и сделала. Дядя понял это в следующий момент, когда взглянул на девушку — она тут же залилась краской смущения. Впрочем, ничего нового Ильяна не узнала — только утвердилась в своих давних выводах.

— Может, ты позволишь и мне почитать эти книги? — попросила девушка.

Саше эта просьба явно не понравилась. Он вздохнул, а потом сказал нехотя:

— Если говорить честно, то ты только встревожишься. Ты пока что еще не совсем взрослая, и есть кое-что, чего мы пока тебе не говорили — но ты это узнаешь тогда, когда наступит подходящее время. Это очень серьезные вещи. Сначала нужно узнать это, а только потом уже читать в волшебных книгах о чужих заблуждениях!

— Ну так расскажи мне!

— Я даже не знаю, как я должен это излагать!

— Боже мой! — Ильяна всплеснула руками и бросила на Сашу такой взгляд, какой обычно бросал сам Петр, когда сердился.

— Понимаю тебя, мышонок! Просто… кое-какие заклятья Черневога и твоего дедушки… они были очень плохими… дурными. В книгах ты можешь прочесть обо всем. Но сначала нужно понять в чем именно заключались их ошибки. Нужно также понять, что привело их к этим ошибкам. А пока ты молодая, ты не всегда можешь дать правильную оценку. А сразу понять все это просто невозможно!

Сейчас, по крайней мере, он хоть не увиливал! Но все равно — он отказал ей, и это было неприятно.

— Ты так похожа на своего отца! — улыбнулся Саша, — он тоже — чуть что, сразу «почему».

— Тебе?

— Не только мне, а всем? «Зачем», «почему»… Он вообще верит только тому, что видел сам. Конечно, с одной стороны это очень плохо. Но зато… Зато он такой упорный — он и сам остался в живых, и не дал погибнуть мне! — говоря, дядя снова встал на колени и яростно принялся дергать сорняки, — конечно, если занимаешься волшебством, нельзя сомневаться слишком часто. Если не веришь в то, что совершаешь, это может и не случиться! А у твоего отца — он такой веселый человек! Быть веселым, не грустить никогда — это второй волшебный дар!

Ильяна бросила взгляд на другой конец двора, где отец чистил телегу. И вдруг она подумала: отец наверняка сейчас чувствует себя одиноким — жена уплыла, дочь не в себе.

Нет, и в самом деле нужно было поехать с отцом кататься на лошадях, хоть немного развлечь его!

И Ильяна, подбежав к отцу, тут же попросила у него прощения за свою капризность, объяснив ее вялостью и усталостью после происшедшего вечера. Нельзя ли поехать еще и завтра?

— Почему же нет, конечно, можно! — Кочевиков продолжал отесывать топором колышек, при этом несколько удивленно глядя на дочь. Странной ему показалась эта быстрая перемена в ее поведении.

— Может, — не отставала Ильяна, — ты научишь меня, как по-настоящему забираться на коня?

— Но ведь мама… — начал было Петр.

— Было бы недовольна, знаю, — подумала девушка, она и тут успела прочесть его мысли.