Читать книгу "Краденая магия. Часть 2 - Денис Кащеев"

— Ясно, господин майор, — пожал я плечами.

— Ясно, господин майор, — в свою очередь буркнула Воронцова — мне показалось, или решение заместителя начальника корпуса она приняла с некоторым даже облегчением?

«Конечно, с облегчением, — хмыкнул Фу. — Так и волки окажутся сыты, и овцы целы останутся: и репутация сохранена, и против Зеркала выходить до поры не нужно! Мои поздравления, сударь: все обернулось даже лучше, чем я мог предполагать».

«Чем же лучше? Ничего ведь не закончилось!»

«Не закончилось, но уснуло — в идеале аж на три года, если иметь в виду сроки полного курса обучения в корпусе. А там, как говорится в одной восточной притче — о том, как некий мудрец взялся обучать осла магии — либо ишак сдохнет, либо падишах. Либо еще что-нибудь произойдет, поменяв весь расклад. Покамест же старые счеты вам Воронцова предъявлять не станет — с момента вызова все их закрыл будущий поединок. Но смотрите, не ухитритесь дать повод для новых!»

«Тут уж никаких гарантий», — усмехнулся я.

Что ж, если мой фамильяр прав — а ошибается он редко — может, это и впрямь лучший вариант. И для меня — в первую очередь. Ни разу не мир — но вполне себе перемирие.

— Если ясно — ступайте, молодые люди, заканчивайте свой ужин! — велел нам между тем Алексеев. — Молодая графиня, молодой князь — от всей души желаю вам приятного аппетита! — таким тоном чаще говорят: «Чтоб вам подавиться!»

— Благодарю, господин майор, — опередив меня, ответила Милана.

— Благодарю, господин майор, — вторил Воронцовой я, и на этом мы с ней благополучно покинули кабинет номер тринадцать.

Глава 15

в которой я держу последний вступительный экзамен

Несмотря на победу над Салтыковой и отрыв в шесть баллов, который у меня имелся после эссе, по итогам второго испытания я не только утратил лидерство в рейтинге, но и скатился в самый конец третьей дюжины — на тридцать пятое место. Предпоследнее из проходных — всего в корпус обещали принять тридцать шесть абитуриентов. Впрочем, надо мной там все было очень тесно: достаточно сказать, что от Нади, сменившей меня на верхней строчке, я отставал всего на девять баллов: у Морозовой их было восемьдесят четыре, у меня — семьдесят пять.

Второе место с промежуточным итогом в восемьдесят три балла занимал Ясухару. На третьем держалась Воронцова.

Собственно, куда больше расклада в первой тройке меня занимала ситуация в конце третьей, начале четвертой дюжин. Здесь результаты почему-то шли куда менее плотно, и мое преимущество над длинноножкой Марией Муравьевой из 333-й комнаты, обосновавшейся сейчас на тридцать седьмой позиции — первой из лузерских — составляло целых пять очков. И фору эту я был твердо намерен сберечь. Оптимизма мне добавляли заверения фамильяра, что с экзаменом по истории никаких проблем у меня точно не возникнет.

Единственное, что, наверное, стоит добавить по картине на утро перед третьим испытанием: Крикалев на него не явился. Задав вчера стрекоча из трапезного зала, очкарик не спрятался в казарме и не затаился где-нибудь в зелени двора — вовсе удрал из корпуса. Из рейтинга его фамилия уже была исключена. Ну и поделом.

Историю нам предстояло сдавать в главном здании, но не в общем зале, а в одной из трех небольших аудиторий, которые Алексеев, Рылеев и Поклонская поделили между собой. Выбрать себе преподавателя не разрешалось: списки, кому из абитуриентов куда идти, были вывешены заранее. Я надеялся попасть к Алексееву — уж майор-то меня точно не завалит, даже несмотря на вчерашнее не самое доброе с ним расставание — и, честно говоря, немного опасался Поклонской: если правда, что это она снизила мне оценку за магию, штабс-ротмистр вполне могла продолжить в том же духе. Вышло, однако, не то и не се: свою звучную фамилию я нашел в списке у Рылеева. Туда же определили и Надю. А вот Тоётоми выпало сдавать в другом крыле — заместителю начальника корпуса.

В аудиторию нас приглашали по трое, в порядке, обратном количеству уже набранных баллов, так что ждать своей очереди мне пришлось довольно долго. Единственным развлечением в коридоре было встречать «отстрелявшихся», коршуном налетая на них с вопросами: «Что получили, сударыня?», «Валит, да?», «Дополнительно о чем спрашивает?» — ну и все в таком роде. Сам я в этом аттракционе активно не участвовал, но других слушал внимательно. Новости были, скажем так, неоднозначными. С одной стороны, ротмистр оказался весьма скуп на баллы — почти половина сдававших не заработали у него и одной полной дюжины, а это означало автоматический вылет — несмотря на все прошлые заслуги. С другой стороны, пока что экзамен держали мои конкуренты «снизу», так что особо переживать по поводу их невысоких оценок мне, вроде бы, было и не с руки.

Когда на исходе третьего часа ожидания строчка с моим именем в списке наконец озарилась зеленым светом, у дверей «Рылеевской» аудитории остался едва десяток человек. Включая, разумеется, Морозову — ей так и вовсе предстояло пойти последней.

— Удачи! — шепнула мне Надя, и в обществе еще двух абитуриентов — Терезы фон Ливен и, к моему неудовольствию, одного из верных воронцовцев — Плетнева — я вошел внутрь.

Рылеев сидел за столом у выходившего во двор окна, и пробившийся сквозь кроны дубов озорной солнечный лучик падал ротмистру аккурат на бритую макушку. В воздухе перед преподавателем неспешно кружился ворох экзаменационных билетов, неизменно державшихся к нам одной и той же — тыльной — стороной.

— Извольте тянуть, — без предисловий предложил нам офицер, небрежно кивнув на эту белую карусель. — Первый отвечает без задержки и получает оценку, на балл выше заслуженной, — все же пустился затем в объяснения он. — Время на подготовку второго — за счет ответа первого. Третий готовится вдвое дольше, но заведомо теряет один балл. Прошу, — указал Рылеев на билеты уже рукой и со скучающим видом отвернулся к окну.

— С вашего позволения, начну я! — раньше всех сориентировался Плетнев, делая быстрый шаг в сторону преподавателя.

Мы с молодой баронессой переглянулись.

— Прошу, сударыня, — галантно уступил я фон Ливен вторую очередь. Пусть от прекрасной дамы в облике мужеподобной Терезы было и не так много, уподобляться Плетневу и танком переть вперед мне показалось зазорным.

— Благодарю, сударь, — кивнула молодая баронесса.

Между тем, заложив руки за спину, наш пронырливый товарищ воззрился на парящие в воздухе билеты — что-то не спеша пока делать свой выбор. И тут я заметил, как спрятанные от экзаменатора пальцы Плетнева медленно сгибаются, складываясь в неплохо знакомую мне комбинацию. Кривое зрение? Точно, оно! Так вот почему воронцовец тянет! Подглядывает в текст на обратной стороне билетов! Чертов пройдоха!

Оказалось, однако, что перехитрил Плетнев разве что только самого себя.

— Ну вот, как всегда, — по-прежнему глядя в окно, проговорил вдруг ротмистр. — В каждом потоке обязательно найдется один альтернативно одаренный. Свободны, сударь, для вас испытание завершено, оценка — «ноль». Тяните билет, сударыня, — оторвавшись наконец от созерцания пейзажа за стеклом, повернулся Рылеев к фон Ливен. — Условия прежние: без подготовки — плюс один балл, второй ответ — чистая оценка.