Читать книгу "Что упало, то пропало - Сабин Дюран"

– Что за свидетель? – спросила я. – Кто-то из детей?

– Нет, нет, – Стэндлинг покачал головой. – Никто не любит приглашать свидетелями детей. Они заведомо ненадежны, склонны соглашаться со всем, что им говорят. М-м-м. – Он открыл портфель. – Простите… мне нужно уточнить… – Он достал несколько листов бумаги, просмотрел, потом сообщил: – Миссис Далила Перч.

– Далила. Бывшая подружка Тома. Она необъективна.

– Вы думаете, она это специально? – спросила Эйлса. Говорила она как-то отстраненно, словно даже эта идея ее не расстроила. Опять же – не очень хорошо для суда.

– В тот вечер она была у них в гостях, – сообщила я Стэндлингу. – А никому не пришло в голову, что именно она могла что-то сделать с карри[26]?

– А какой у нее мог быть мотив?

– Они с Томом уже давно… – я запнулась. Нужно быть осторожной.

Через несколько секунд Стэндлинг снова уставился в бумаги.

– Обвинение утверждает, что миссис Тилсон пострадала бы сама, если бы случайно коснулась растения – должны были остаться следы на коже. А значит, она была в перчатках.

Эйлса повернула голову и впервые посмотрела прямо на него.

– Я была в перчатках.

Ее голос звучал четко и с вызовом. Я затаила дыхание. И снова пожалела, что не заставила ее заранее все отрепетировать. Она вела себя неправильно. Совершенно неправильно.

Стэндлинг сглотнул, я увидела, как дернулся его кадык.

– Да, я знаю. Полиция нашла под раковиной коробку с одноразовыми неиспользованными перчатками.

– Но ей нужны перчатки из-за экземы, – сказала я. – Она надевает их, когда режет лук или перец чили. Я хочу сказать… – Я несколько раз покачала головой, пытаясь передать свое раздражение из-за таких выводов.

Стэндлинг поправил дужку очков.

– Вопрос в том, что случилось именно с той парой перчаток? Если бы она надевала их как обычно, не планируя ничего дурного, то она просто выбросила бы их в мусорное ведро. Так утверждает следствие. Но если перчатки и были, то они исчезли. Криминалисты осмотрели содержимое мусорного ведра в кухне, а также пакет с мусором в контейнере на улице, но никаких использованных перчаток не нашли. Поэтому если миссис Тилсон их надевала для того, чтобы приготовить еду – как она утверждает, – то выбросила она их где-то в другом месте. Это, как вы знаете, следствие не удовлетворило.

Пока он говорил, я наблюдала за Эйлсой. Она теребила манжету. Стэндлинг почесал подбородок.

– Стоит также вспомнить, что в холодильнике лежала полупустая пачка кориандра, чек на покупку которого, как и на другие продукты был найден на дне пакета из супермаркета Waitrose и датирован тем утром. Криминалисты нашли тот же самый кориандр, выращенный в Испании, – поразительно, какие детали они смогли узнать, – в кастрюле с карри. Я также предполагаю… Это только косвенные доказательства. Но нам нужно подумать о том, почему вы сами ничего не ели.

– Вот и ваш заказ.

Официантка – молодая блондинка с черной серьгой-гвоздиком под губой – принесла три чашки кофе и тарелку, на которой лежало печенье с изюмом. Мою чашку она поставила на стол несколько неловко, и мне пришлось ненадолго отвлечься, вытирая расплескавшуюся пену.

– Спасибо, – поблагодарила Эйлса и мило улыбнулась. Просто поразительно, как быстро менялся ее тон. Но так было лучше, гораздо лучше. Если бы только я могла сохранить эту ее привлекательность…

– Она вообще не ест, – сообщила я. – То есть ест, но у нее странные пищевые привычки. Правда, Эйлса? Она постоянно на диете или пытается сократить порции и количество съеденного, по крайней мере, так было раньше. Постоянные сделки с самой собой – съела кусок кекса, значит, никакого ужина. – Я снова повернулась к Стэндлингу. – Это же понятно? И ведь должен быть мотив. Разве им не нужен мотив?

Он кивнул.

– В то утро сосед слышал крики, ругань и пронзительный визг.

– Чтоб он помер, – высказалась Эйлса насчет соседа.

Я сделала глоток кофе. Стэндлинг насыпал в ложку сахар из стеклянного дозатора, и я наблюдала, как он пересыпает его в чашку. Сахар лег поверх пены и только через некоторое время опустился вниз.

– Финансовые трудности, – сказал он тихим голосом. – Жизнь мистера Тилсона была застрахована на крупную сумму, и эту страховку недавно продлили.

Я кивнула. Я помнила бланки, которые сама подписывала.

Эйлса внезапно встала и боком выбралась из-за стола. Она спросила, можно ли ей воспользоваться дамской комнатой, официантка приподняла секцию стойки, и Эйлса исчезла за дверью позади стойки. Стэндлинг вытянул шею, глядя ей вслед.

– Так что? – спросила я. – Слишком слабые аргументы для защиты? Я имею в виду: для того, чтобы признать случившееся несчастным случаем? Скажите честно, что вы думаете о признании вины. Вы не выглядите уверенным.

– Все, что нам нужно, как я уже говорил, – это очень тщательно проанализировать случившееся. Нам не нужно самим ничего придумывать. – Он разрезал печенье пополам и пытался намазать половинку маслом, но масло оказалось замороженным, а печенье крошилось в руках. – Знать бы, какие козыри спрятаны у них в рукаве. Но мы это и так вскоре узнаем…

Я сделала глубокий вдох и предложила:

– А если представить как самооборону?

Я много думала об этом.

– Мисс Бакстер, нет никаких доказательств, свидетельствующих о том, что на миссис Тилсон напали или угрожали ей – нет ран, подтверждавших, что она защищалась, нет никаких признаков провокации, да и причина его смерти… Ну, сложно представить, что все случилось в момент помутнения рассудка, в состоянии аффекта.

Я положила руки на стол.

– Я читала о так называемом насильственном контроле. Совсем недавно женщина, убившая мужа, вышла на свободу после рассмотрения дела в апелляционном суде, – с нее сняли обвинения на основании того, что она долгое время подвергалась издевательствам, скрытому насилию и давлению.

Стэндлинг тяжело вздохнул, почти застонал.

– Не понимаю, как это может сработать в нашем случае.

Я рассказала ему о странном порядке в их доме, о навязчивых идеях Тома – холодильник должен быть пустым, все поверхности чистыми, а также, что он не любил смотреть, как Эйлса ест. Я рассказала, как он прилюдно унижал ее и детей. Он был агрессором и тираном. Что-то случилось в Кенте, где они жили раньше. Я не знала, что именно, но создавалось впечатление, будто Том держал Эйлсу в заложницах.

– Она ни о чем подобном не упоминала.

– Разве это не насильственный контроль? Агрессор лишает жертву уверенности в себе, а жертва не видит никаких перспектив, не доверяет собственным суждениям. Жертва начинает считать себя ничтожным и бесполезным человеком, в чем ее и убеждают.