Читать книгу "Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - Анка Штурм"

Миссис Штейнман пригладила курчавые волосы. Сегодня в красной куртке-дождевике она выглядела вызывающим ужас клоуном.

– Кроме Всемирного экспресса, есть и другие особые школы, – окинув всех многозначительным взглядом, пояснила она.

Рядом с Флинн шумно вздохнула Пегс.

– Но вы ведь не из Дома теней, нет? – резко спросила она.

О Домусе Делектусе в поезде говорили только шёпотом, хрипло предостерегали и распространяли слухи, говорящие о вражде между этой школой и экспрессом. То есть Дом теней был нехорошим местом.

– Разумеется нет! – прогрохотала миссис Штейнман так громко, что от её голоса затрясся весь вагон. – Я выпускница академии Виньи, – приосанившись, сказала она. – Основатель нашей школы Пьер Виньи был почтенным человеком.

Флинн не имела ни малейшего представления, что такое академия Виньи. Гарабину ответ, похоже, тоже не удовлетворил.

– Может, и так, – сказала она, словно эта другая школа её ни капли не интересовала. – Но что даёт вам право учить нас?

Казалось, в вагоне стало нечем дышать. Впервые за несколько минут павлины спешно бросились смотреть в окна.

Флинн же не сводила глаз с миссис Штейнман. Она была вынуждена признать, что Гарабина права: чему такому обучалась миссис Штейнман в этой академии Виньи, что теперь может пригодиться павлинам? Что в академии Виньи особенного?

Миссис Штейнман, казалось, секунду боролась с собой, а затем её гнев словно растворился в воздухе. Пожав плечами, она снова повернулась к доске:

– Вам нужны пять НК – пять не-слу-чайных качеств. Может мне кто-нибудь из вас сказать каких? – Она, буквально по слогам произнеся «неслучайных», так выделила последнюю часть слова, что Флинн не удивилась, когда Касим с хитрой улыбкой от уха до уха выкрикнул:

– Каких-каких? Чайных? С ромашкой, мятой, фенхелем, имбирём и бергамотом.

Вагон наполнился тихим смехом. Флинн как заворожённая смотрела на новую преподавательницу. Похоже, Касим испытывал её, чтобы выяснить, какого типа она учитель – скорее как Даниэль или всё же как мадам Флорет? Пока что она не производила впечатления ни особенно мягкой, ни слишком несправедливой.

– Мне, пожалуйста, с четырьмя ложками сахара, – откликнулась миссис Штейнман и отправила Касима с урока в чайный бар заваривать чай для всего класса.

Когда Касим выходил, лицо его выражало то удовлетворение, то замешательство. Все в классе сомневались, что реакция миссис Штейнман была шуткой.

– Касим не дворецкий, – громко сказала Пегс, когда железная дверь за ним с грохотом захлопнулась. На ковёр и полки, кружась, оседали снежные хлопья.

Миссис Штейнман подняла брови.

– Но круглик, не так ли? – уточнила она. Флинн мгновенно увидела новую учительницу такой, какую узнала в ней ещё вчера: жуткой особой.

– Я вам не подружка, – стукнув кулаком по шиферной доске, громко заявила миссис Штейнман. – Но если до конца года вы сумеете показать мне, что означают эти пять неслучайных качеств, в следующий класс вы перейдёте. – И она низким голосом перечислила: – Жажда деятельности, чувство такта, тактика, смелость и талант. До конца года мне нужны от вас примеры, поняли?

Павлины усиленно закивали. Флинн чувствовала, как у неё трещат мозги. Как представить примеры для абстрактных понятий? Может, сочинение написать? Какой-нибудь рассказ? В пальцах появился зуд, словно они уже истосковались по ручке. Её охватило волнение.

– Чушь! – снова буркнула у неё за спиной Гарабина. – Абсолютная чушь в духе академии Виньи!

Флинн покачала головой. Не то чтобы она симпатизировала миссис Штейнман – но ей нравилась перспектива действительно закончить в декабре этот год, хоть она и пропустила много месяцев. Мадам Флорет ей такой возможности точно бы не дала. К тому же она и правда чему-то научится. Чему-то, что, вероятно, поможет ей найти Йонте – кто знает?

Прислушиваясь к словам миссис Штейнман, Флинн ощущала витающие в воздухе перемены как ласкающие кожу солнечные лучи. Весть будоражила и манила, и на лице её отпечатывалось: всё по-новому, всё по-новому, всё по-новому.

Касим на урок не вернулся. К концу занятий Флинн не только выучила кое-что о Томасе Эдисоне и Николе Тесле, но и сломала голову, размышляя, как изобразить тактику, жажду деятельности или смелость.

– Миссис Штейнман было бы неплохо позаниматься у Вильмау, – кипятилась Пегс, когда они присоединились к потоку старшеклассников на пути в столовую. – То есть я хочу сказать, что она кажется более сведущей в героизме, чем мадам Флорет, но чувство такта – не смешите меня! Его у миссис Штейнман ни грамма!

Они нашли Касима в чайном баре, где он королевским кивком отвечал на взгляды проходящих мимо него павлинов. Сидя на стойке, тянущейся вдоль всего вагона, он в эту минуту наливал себе в чашку чай из самовара. Рядом с ним лежали смятый листок с бинго и синий блокнот с надписью: «Безумно остроумные безумные идеи». Что за мысли он туда записывает, Флинн решила лучше не спрашивать.

В вагоне ощущалось приятное тепло. На стеклянных полках у окон переливались разными цветами бесчисленные бутылки с напитками. Распылители с шипением охлаждали банки с имбирснафом, бутылки с крем-содой и несколькими сортами холодного чая.

– Приветствую вас, бесчайные мои, – сказал Касим, потягиваясь, словно до этой минуты спал прямо на барной стойке. – Ну, и для чего эти пять НК? Я всё пропустил.

– Обычно тебя это не волнует, – заметила Пегс, в то время как Касим, взяв блокнот, последовал за ними в столовую.

У стойки самообслуживания стояла толпа, и только через пятнадцать минут Флинн, Пегс и Касим нашли свободный столик в центре вагона.

Как только они сели, Касим стал большими кусками забрасывать в рот филе лосося.

– Пять НК, – задумчиво размышлял он. – Может, это ловкость рук, умение готовить сладости, находчивость, весёлость и болтливость?

Пегс опасливо попробовала кусочек фаршированного яйца, горкой лежащего у неё в тарелке. У Флинн было чувство, что она всё ещё расстроена из-за того, что Касим украл вчера мини-Рахенснафа.

– Касим, ну как ты можешь быть таким беспечным?! Скоро повсюду будут висеть объявления о нашем розыске, – пробубнила она, словно в доказательство правоты Флинн. – Такие же, как заказала мама Флинн.

Флинн молчала. Ей не хотелось вспоминать о том, что весь мир мог видеть её в блузке с рюшами.

– Да брось ты! Пять НК! – умоляющим тоном воскликнул Касим и продолжил перечислять без разбора: – Опасливость, высокий рост, таурин, открытость, талант?

– Тепло, – подтвердила Флинн, хотя совершенно не представляла, существует ли на самом деле слово «таурин». Взяв мерцающий графин, она налила себе в стакан ледниковой воды и сделала большой глоток. Тут же в носу защекотали пузырьки, как если бы она вдохнула шипучего порошка.