Читать книгу "Парящая для дракона - Марина Эльденберт"

Вся охрана меня уже знала, и обычно приветствие начиналось со слов: «Как дела, Лаура?», — но сегодня меня встречали официальным:

— Ферна Хэдфенгер!

Из-за чего мне захотелось закатить глаза, потому что ферной Хэдфенгер я стала исключительно благодаря вчерашнему появлению с Ландерстергом.

— Лаура, Рик, — напомнила я, прикладывая документы к турникету.

Охранник кивнул, но больше ничего не сказал, и я решила, что «как дела» подождут.

Знакомые коридоры, по которым я ходила сотни раз с самого детства, вывели меня к катку. Здесь я сбросила сумку и подошла к бортику, глядя как Эльда гоняет малышню. Точнее, малышня с радостью гоняла сама: в детстве вообще нет никаких преград, и когда ты катаешься, каждую минуту можешь взлететь. Даже если падаешь, это воспринимается совершенно иначе, чем во взрослом возрасте. Отбил коленку — ерунда, через пять минут уже снова кружишься по льду и пытаешься сделать тройной.

Я смотрела, как дети кружатся по льду, облокотившись на бортик. Смотрела, как порхает надо льдом Эльда. Эльда Квэдбер была чемпионкой Соурских игр. Десятикратной. Ее специализация — именно танцы на льду, и ее программы собирали самые высокие баллы. Когда соперницы видели ее на льду, у них сдувалось все, что может сдуваться, но вопреки большинству из тех, кто занимается фигурным катанием, Эльда покинула спорт не из-за травмы.

— Я устала все время держаться за первое место, — сказала она в одном из интервью. — Это, знаете ли, здорово выматывает.

Гибкая и грациозная, она не оставила свое любимое дело, и начала тренировать. Сейчас чтобы к ней попасть нужно было пройти личное собеседование (как, собственно, и когда к ней приходила я). Эльда выставляла из кабинета родителей, и беседовала именно с ребенком, после чего решала, возьмется за его обучение или нет. На групповых она давала основы, на индивидуальных — все, что не мог дать никто другой. Мы вырастали вместе с ней, и если честно, глядя на нее я понимала, сколько нужно терпения, чтобы быть крутым тренером. Когда то, что для тебя само собой разумеющееся, как дыхание, приходится объяснять и показывать по десять раз.

Эль заметила меня практически сразу, но занятие продолжалось. Я и не сомневалась, что не смогу с ней поговорить, пока она занимается, поэтому просто стояла и смотрела. Только когда она скомандовала:

— По раздевалкам! Жду вас всех завтра в то же время.

Я оттолкнулась от бортика и потянулась, дожидаясь, пока она подъедет ко мне. С ней мы уже давно не занимались в групповых, только индивидуально, и два занятия из трех я пропустила. Разумеется, предупредив заранее, но…

— Я тебя внимательно слушаю, Лаура.

И в этом была вся Эльда. Скупая на похвалу и на слова в принципе, она смотрела на тебя сверху вниз всякий раз, когда считала, что ты филонишь. Наверное, с ее стороны это выглядело именно гак.

— Меня взяли в «Эрвилль де Олис», — сказала я. — Точнее… пригласили на кастинг

— И по такому поводу ты решила пропустить тренировки? — Белоснежные брови приподнялись.

— Вообще-то не поэтому. Эль, ну не будь льдинкой.

В какой-то мере она заменила мне мать. Потому что в отличие от большинства детей, которых к ней привозили родители, моими разбитыми коленками приходилось заниматься ей. У отца все время были клиенты, а Ингрид первое время вообще старалась общаться со мной как можно меньше и на крайне отвлеченные темы.

— Не поэтому. — Она вышла со льда, надела защиту и набросила на плечи легкую курточку. — Пойдем. По дороге расскажешь. Если честно, я не знала, о чем рассказывать.

— Ландерстерг решил на мне жениться.

— Вот как.

Она даже коньки расшнуровывала легкими, порхающими движениями. Так же, как летала надо льдом.

— И его совершенно не интересует мое мнение.

— А тебя?

С ней я могла быть откровенной.

— Что — меня? — переспросила я, когда она переобулась, и мы вышли в коридор.

— Тебя твое мнение интересует?

— Разумеется!

— Непохоже.

— Что значит — непохоже?!

Мы прошли по коридорам, поздоровавшись с другими тренерами, которые проводили нас взглядами. Что касается Эль, я не сомневалась, что она не в курсе. У нее не было визора, от новостей и соцсетей она отказалась еще несколько лет назад.

«Я в свое время этого дерьма хлебнула с лихвой», — как-то сказала она. В том, что касается выражений, Эль тоже никогда не стеснялась.

Оказавшись за дверью ее кабинета — просторного, вопреки всякой логике не увешанного наградами, я опустилась в кресло и бросила сумку на пол.

— Вообще-то я не приглашала тебя сесть.

— Ой, да ну тебя, — я с наслаждением вытянула ноги.

В уголках ее губ мелькнула скупая улыбка. Временами казалось даже странным, что такая яркая, острая, резкая на льду (когда я смотрела ее выступления, мне казалось, что в ее жилах течет неразбавленное пламя), она такая безэмоциональная в жизни. Вся — от корней белоснежных волос до льдисто-голубых глаз. Ее так и называли на пике карьеры «Фервернская льдинка». Ростом с меня, она тем не менее умела посмотреть так, что ты вмерзал в пол.

— Ты хорошая девочка, Лаура, — сказала Эль, открывая потайной бар, скрывающийся за голографической подвижной картиной зимней пустоши. — Ты настолько хорошая, что этим пользуются все кому не лень. Твой отец в первую очередь.

Я хотела возразить, но не стала.

— В свое время он решил, что ты не будешь заниматься спортом…

— Это я так решила.

— Ну-ну, — Эль усмехнулась и достала бутылку тоньяса. — Разумеется.

— Нет, серьезно.

— Не серьезно. — Она повернулась ко мне, плеснув себе на дно напитка, который вообще-то не принято пить с утра. Щипчиками бросила льдинку и расположилась в кресле напротив меня, закинув ноги на стол. — Я видела, как сверкали твои глаза, когда ты смотрела соревнования. И видела, как ты смотришь на тех, кто с них возвращался. Твой отец определяет всю твою жизнь, а ты ничего не хочешь с этим делать.

— Я хочу!

— Тогда почему не делаешь? — Она пригубила тоньяс.

— Ты мне кофе предложить не хочешь?

— Ты знаешь, где кофемашина.

С Эль не уживался ни один секретарь, и в общем-то, я могла их понять. Мы с ней ругались до таких истерик (точнее, истерики случались у меня, она оставалась непробиваемой), что искры летели, как от резкого торможения на льду. Идти в приемную мне сейчас было лень, поэтому я решила, что обойдусь без кофе.

— У тебя есть все: талант, который ты могла бы дарить людям, искра, которая способна разжечь такое пламя, что мало никому не покажется. А ты тратишь все это на то, чтобы соответствовать. Кому, чему и зачем — непонятно.