Читать книгу "Новая Ты - Кэролайн Кепнес"

Форти отставляет бутылку, тушит сигарету и хлопает в ладоши.

– Спасибо, старина, насмешил.

Протягиваю ему руку – он мне нравится. Не то чтобы я купился на комплименты, и все-таки… у меня действительно есть чувство юмора и талант. И я тут уже свой.

Мы садимся в клубные кресла, обсуждаем актрис, и я чувствую себя на удивление легко и свободно. Всю свою жизнь я страдал от одиночества. Меня воротило от ублюдочных дружков Келвина, выворачивало наизнанку от дурацких шуток Харви, передергивало от одного вида Дилайлы. Тут совсем другое…

Лав выходит в туалет, и Форти запускает в меня смятой салфеткой.

– Не вздумай ее обидеть.

– Никогда! – обещаю я. – А вы сами отсюда?

Он смотрит на меня как на сумасшедшего.

– Ты серьезно?

Я ничего не понимаю.

– Ну да.

Он заходится хохотом и лупит себя по коленке.

– Чувак, я тебя обожаю! Это эпичная херня, – хрипит он. Затем вдруг его глаза темнеют. – Если, конечно, ты не проходимец…

– Черт, нет! Я искал тут свою знакомую, а нашел Лав.

Она возвращается и спрашивает, что пропустила. Форти и в нее запускает смятой салфеткой.

– Я снова верю в людей! Ты в курсе, что твой Джо не знает, кто мы такие?

– Прекрати! – Она хмурится и скрещивает руки.

– Все нормально, – вставляю я. – Я не из федералов.

Форти ржет на всю комнату. Лав подбирает с пола салфетку и выбрасывает ее, хотя для этого есть прислуга.

– Прости, пожалуйста, моего брата: он почему-то уверен, что мы знамениты. А это совсем не так.

– Это так! – перебивает он ее. – Слышал про магазины «Кладовка»?

– Лучшие в мире! – Я киваю. – Рядом с моим домом есть один.

– В Брентвуде?

– Нет.

– В Санта-Монике?

– Нет.

– Неужели в Малибу?

– Нет, я живу в Голливуде. Снимаю квартиру.

Форти чуть отступает и смотрит на меня так, как в школе смотрят на новичка, когда узнают, что он получает бесплатные завтраки от муниципалитета.

– Ясно, – мычит он. – Круты холмы, да, приятель?

– Хозяева «Кладовки» – наши родители, – поясняет Лав.

Мозг от ее слов взрывается, и я этого не скрываю. Пока брат с сестрой препираются по поводу своей известности, у меня все плывет перед глазами. Поверить не могу, что им принадлежит «Кладовка», мое место силы, мой персональный рай. Рей и Дотти посылали мне свою любовь с первого моего дня в Эл-Эй.

– Поедешь с нами на холмы? – спрашивает Форти.

Я в недоумении смотрю на Лав. Она улыбается.

– Мы собираемся к родителям в «Шато Мармон». Присоединишься?

– Конечно!

Это же самый роскошный и известный отель Голливуда; я мечтал его увидеть, но ехать туда как зевака не хотел. Теперь совсем другое дело…

Форти смотрит на меня, потирая подбородок, Лав спрашивает, в чем дело.

– Подозреваю, у нашего нового приятеля нет пиджака. Придется остановиться по дороге, чтобы исправить эту досадную оплошность. Так?

Я оглядываюсь на Лав и киваю. Да!

17

В «Тесле»[8] я чувствую себя как дома. Вот это мой уровень! Выезжаем с парковки «Сохо-хауз». Я достаю телефон и показываю Лав плей-листы, нашазамленные в «Кладовке». Ей интересно, какие песни я слушаю чаще всего. Ответ ее озадачивает.

– Это же саундтрек из «Идеального голоса»! У тебя есть девушка?

Я отшучиваюсь и сочиняю какую-то ерунду про «Нетфликс» и про ремиксы, которые крутят в бассейне, а потом меняю тему:

– В «Кладовке» всегда охрененная музыка. Я, можно сказать, только ради нее туда и хожу.

– Сейчас такое скажу – ты не поверишь. – Лав смеется в возбуждении, у нее даже коленки трясутся и локти ходят ходуном. – Это я ее подбираю.

Она не шутит. У меня просто крышу сносит. Так, значит, это она скрещивает бодрую «Valerie» от «Зутонс» с протяжным Грегори Эбботтом…

– На песни обычно никто даже внимания не обращает, а я ведь специально их подбираю. Там везде поется про любовь. Это не случайное совпадение. У меня сотни фотографий, где я позирую, представляя строчки из песен. Ну, знаешь, стою такая, например, с вытянутой рукой перед «кирпичом» – «именем любви приказываю остановиться». Это «Stop! In the Name of Love». И всякое такое.

– Не бойся, – я подмигиваю ей и аккуратно глажу по коленке (думаю, уже можно), – я никому не скажу про твой дурацкий секретик. И из машины не выпрыгну.

Лав хитро улыбается:

– Конечно нет. Дверь-то заблокирована.

– Отлично, – говорю я. Она уже поймала меня в клетку. Признаю́сь ей, что мне ужасно нравятся смешные названия отделов в «Кладовке».

– Это я их придумала, когда мы меняли оформление! – вскрикивает она. – И «нация-прокрастинация» тоже, когда в универе корпела над дипломом.

– Не верю!

Спрашиваю, училась ли она актерскому мастерству.

– Нет, что ты, я не актриса. Может, в детстве и мечтала – нельзя вырасти в Голливуде и ни разу не посмотреть в эту сторону, – но мое главное дело – благотворительный фонд «Плаваем с Любовью»: учим трудных подростков. А фильмы, которые мы пытаемся снимать с Форти, – просто хобби, не приносящее пока плодов.

Я излагаю ей свою теорию о том, что амбиции делают из людей зомби, и слава – это единственный антидот, и что пока есть спрос, будет и предложение.

– Ты писатель? – спрашивает она.

– Продавец книг.

Довольно обо мне. Прошу ее рассказать о «Кладовке».

Она говорит, что ее предки были одними из первых фермеров Калифорнии. Теперь у их семьи сотни акров, торговые центры, недвижимость… Черт побери, похоже, она действительно богатая наследница.

– Только не подумай, я не хвастаюсь.

– Знаю. Я был бы под впечатлением, имей вы даже один магазин. Он такой крутой!

– Все с тобой понятно! Надо поблагодарить твою подружку с проб. – Она, смеясь, хлопает меня по плечу. – Из-за нее мы встретились.

Лав дерзкая, откровенная, сексуальная.

– Надо послать ей цветы. Или конфеты. Как ее зовут?

– Хороший заход. – Я улыбаюсь. – Не скажу.

Шлепает по рулю. Я смеюсь.

– А ведь твои родители с самого начала говорили мне про тебя, а я-то, дурак, не понимал…