Читать книгу "Сталин - Святослав Рыбас"

В Белграде замысел Сталина поняли. 19 февраля на заседании Политбюро ЦК КПЮ было решено не идти на создание федерации с Болгарией: из-за большого советского влияния в этой стране федерация может обернуться контролем Москвы над Югославией. Тогда же Тито высказался о необходимости отстаивать позиции в Албании.

Конечно, это еще не разрыв с Москвой, но вполне осознанное расхождение. Особенный поворот в действиях Тито произошел 21 февраля, когда на встрече с генеральным секретарем Компартии Греции Н. Закаридисом и секретарем ЦК КПГ И. Иоаннидисом грекам была обещана помощь (вопреки указанию Сталина свернуть партизанскую войну).

Тито переступал границы дозволенного. 1 марта 1948 года на расширенном заседании Политбюро ЦК КПЮ было заявлено, что СССР, не считавшийся с интересами Югославии и других стран «народной демократии», стремится оказать на них давление и навязать свою политику. Обсуждалась также задержка СССР поставок оружия. После этого Тито передал, что хочет приехать в Москву и объясниться по спорным вопросам. Однако расхождения еще больше увеличились, когда 9 марта советский посол Лаврентьев телеграфировал в столицу, что вопреки сложившейся практике югославы отказываются предоставлять советскому торговому представителю информацию об экономике страны.

Восемнадцатого марта Тито было направлено письмо, подписанное Сталиным и Молотовым, в котором югославское руководство обвинялось в оппортунизме, антисоветизме, ревизии основных положений марксизма-ленинизма.

В свою очередь Тито и Кардель обвинили советскую сторону в действиях против Югославии.

Москва ответила прекращением действия протокола от 11 марта 1948 года о консультациях, а также задержкой намеченного к отправке в Югославию технического оборудования, которое предназначалось в качестве взноса в уставный капитал совместного авиационного и пароходного общества, и отменой командировок советских специалистов.

Югославы арестовали члена Политбюро ЦК КПЮ С. Жуйовича и члена ЦК КПЮ А. Хебранга, которые открыто поддерживали Москву. Впоследствии были арестованы десятки тысяч югославских коммунистов, тысячи из них погибли в концлагерях.

Это уже была война.

Девятнадцатого — двадцать третьего июня 1948 года в Бухаресте на втором совещании Коминформа Тито и югославское руководство были подвергнуты остракизму. Выступая с докладом, Жданов сказал, что в югославской «компартии не может быть такой позорный, чисто турецкий, террористический режим».

Но был ли он прав в отношении самого последовательного и радикального союзника в Восточной Европе?

У Сталина не нашлось времени, чтобы ждать, когда Тито впишется в его стратегию. Поэтому и была начата еще одна война в надежде сокрушить противника. 8 сентября 1948 года в «Правде» появилась статья «Куда ведет национализм группы Тито в Югославии». Под ней стояла подпись «ЦК», автором был Сталин. В ней заявлялось: «Фракция Тито находится в состоянии войны со своей партией». На самом деле это было большое преувеличение.

Сталин мог найти иные средства повлиять на югославского лидера, но предпочел самые боевые. Почему? Надо было пресечь возникновение конкурирующего центра мирового коммунистического движения.

Как свидетельствует тогдашний член югославского руководства, сталинская практика опиралась на философское умозаключение: «Если наши идейные предпосылки правильны, то все остальное должно произойти само по себе»586. То есть Сталин ощущал себя творцом истории. И как творец он был свободен в выборе средств.

Правда, известны и другие идейные предпосылки, и другие творцы. Поскольку сокрушить СССР военными средствами оказывалось невозможным, Даллес перенес борьбу в иные временные пределы, не ограничиваясь конкретными сроками. Он выходил за границы человеческой жизни. Сталин, Черчилль, Трумэн — все они уйдут, как ушел Рузвельт. Они только кажутся незаменимыми и всемогущими.

Замысел Даллеса опирался на невидимое постороннему взгляду противоречие между Сталиным и коммунистическим руководством стран Восточной Европы. Сталин видел в новых союзниках прежде всего отряды мирового коммунизма, а в этих странах — форпосты советской военной системы. И было бы ошибочно надеяться, что после десятилетий объявленных и необъявленных войн, когда страны Восточной Европы использовались как плацдармы против СССР, он мог думать иначе. Эти страны должны были стать провинциями коммунистического Рима, его крепостями.

Однако в Польше, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Румынии, Югославии, Албании коммунистические лидеры имели свои национальные представления о будущем. Каждый из них опирался на собственные исторические традиции и опыт предшествующих политических элит.

Советская резидентура в Белграде всегда нервозно оценивала самостоятельность Тито, на что руководство внешней разведки в Москве отвечало указаниями проявлять сдержанность. Одно из предупреждений Центра еще в августе 1945 года оказалось провидческим: «Еще раз просим вас при получении подобных данных помнить, что англо-американские разведорганы кровно заинтересованы в создании атмосферы недоверия и подозрительности к руководителям нынешнего правительства Югославии. Надо думать, что впереди еще будет немало попыток нашими руками убрать наиболее верных и преданных югославских коммунистов»587.

Вот ключевая мысль: «нашими руками убрать наиболее верных и преданных».

План Даллеса опирался именно на эту мысль, которая и была положена в основу операции «Расщепляющий фактор». Операцию наполнили конкретикой живые люди, настроенные патриотически участники антигитлеровского Сопротивления, коммунисты, которые вписались в даллесовскую концепцию расколоть советский блок. Из этих людей он создал сеть антикоммунистического «заговора», страшного для Москвы своей разветвленностью, проникновением в руководящие органы восточноевропейских стран.

В действительности никакого заговора не было. Он был придуман и поддерживался подбрасыванием соответствующей информации с Запада и беспощадной готовностью советских спецслужб защититься от агрессии. В этой беспощадности отразились и геополитическое противостояние, и ядерная угроза, и память о внутренних процессах 1937 года как против явных, так и возможных врагов.

В 1948 году заместитель начальника 10-го управления (политическая разведка) службы безопасности Польской Народной Республики, участник войны с Германией, подполковник Йозеф Святло установил контакт с представителем Интеллидженс сервис Салливаном. Святло было 33 года. Как у всех поляков, его патриотизм базировался не только на любви к Польше, но и на чувстве исторического противостояния германской и российской экспансии. Провоевав всю войну в польских частях на стороне СССР, Святло дослужился до своего поста и был одним из активных участников борьбы с антикоммунистическим подпольем.

Десятое управление занималось внутренней безопасностью, то есть политическим сыском. Его сотрудники вели наблюдение за всеми членами польской компартии и руководителями всех уровней. В лице Святло английская, а вскоре и американская разведка приобрели очень ценного агента.