Читать книгу "В погоне за красотой - Давид Фонкинос"

– Когда мы переехали, решили, что тут будет детская. Но… Сабина так и не забеременела. Мы здесь уже двадцать лет живем, а комната все пустая…

– Очень вам сочувствую, – вздохнула Камилла. Кажется, именно эти слова нужно произносить в подобных обстоятельствах.

Иван спросил, не хочет ли она выпить или съесть чего-нибудь. «У меня есть все, что нужно», – гордо заявил он, – как будто полный холодильник свидетельствовал о высоком достоинстве. Камилла ответила, что уже обедала.

– Ничего, если я сначала перекушу? – поинтересовался Иван.

– Да, пожалуйста.

– Я жутко голоден. Как начал есть с утра…

Иван сделал себе бутерброд с паштетом, который сжевал с невероятной быстротой. С той же жадностью запил все кока-колой. Если шагал он иногда неуверенно, то ел весьма проворно, можно сказать, решительно. В его отношении к пище не было ни малейших колебаний. Кажется, он не наелся, но больше ничего не взял, боясь сойти за обжору.

Когда они вернулись в гостиную, он спросил:

– По-твоему, тут не жарко?

– По-моему, нет.

– Сниму-ка я свитер, – заметил он с таким серьезным видом, что Камилла рассмеялась. – В чем дело? Я сказал что-нибудь не то?

– Нет-нет, просто у вас странная манера комментировать все, что вы делаете.

– Это плохо? – обеспокоился Иван.

– Да нет, хорошо. Я вот, похоже, говорю недостаточно.

– Ты настоящая художница. Известно же, одни творят, а другие комментируют. Ладно… ты принесла рисунки?

Камилла пошла за папкой. Иван осторожно открыл ее. Задумался, подыскивая нужные слова:

– Я хочу помочь тебе усовершенствоваться. Поэтому честно выскажу свое мнение.

– Да, конечно.

– Мне кажется, ты себя слишком контролируешь. Всегда точно знаешь, что делаешь. Правда?

– Да, правда. Я себе не даю свободы.

Иван угадал. Действительно, Камилла обладала этим свойством «хорошей ученицы» – не столько непосредственно жила, сколько делала то, что нужно. Слова Ивана попали в точку. Она обдумывала их и в этот вечер, и в последующие дни. Кажется, этот человек ее хорошо понимает. Может, он станет ей настоящим учителем. Поразительно, до какой степени он хочет ей помочь. Чтобы она достигла того, чего он сам был не в состоянии достичь? Жизни деятелей искусства сплошь и рядом отмечены встречами с людьми, примирившимися со своей творческой несостоятельностью и целиком посвятившими себя другим. Причем в душе у них не остается никакой горечи, потому что служение прекрасно. Умение помочь выявиться таланту другого – тоже своего рода огромный дар. Видимо, этот человек хочет определять творческую судьбу Камиллы.

Но после предварительного замечания нужно было обратиться к базовой технике.

– У тебя врожденное чувство цвета и общей гармонии, но тебе все же следует ознакомиться с двумя-тремя основными принципами, они всегда пригодятся.

– Спасибо. Я очень хочу.

– У тебя есть бойфренд? – спросил неожиданно учитель.

– Простите?

– Я спрашиваю, чтобы тебе помочь… мне нужно представить себе твое окружение… чем ты живешь.

– По правде говоря, я не вижу связи, но нет… у меня никого нет.

– Очень хорошо. Я не хотел влезать тебе в душу.

– …

После непродолжительного молчания Иван заговорил о том, что следовало в первую очередь знать о цвете.

9

После первого занятия Камилла вернулась домой с еще более страстным желанием заниматься живописью. Она хотела рисовать, рисовать, рисовать! Наконец-то разрозненные куски ее жизни сложились в единое целое. Все прочее не имело значения. Изабель спросила, как прошел урок, дочка ответила: замечательно. Немного рассказав о том, что узнала, она спросила:

– Ты знала, что у них не может быть детей?

– Да что ты! Сабина мне всегда говорила, что не хочет детей. Что хочет посвятить жизнь больным.

– И ты ей верила?

– Да.

– Ее муж мне показал комнату, которую они предназначали для ребенка… а он так и не появился. Судя по всему, для них это было очень тяжело.

– Конечно… раз ты говоришь… Вообще-то, мы с Сабиной не все обсуждаем, особенно личное. Вокруг нас столько страданий, что на себя уже не обращаешь внимания. Но Сабина – человек исключительный, она никогда не жалуется.

– И ты, мама, – ты никогда не жалуешься. Ты тоже исключительный человек.

Никогда еще Камилла не говорила матери таких слов. Конечно, это было сказано между прочим, но так искренне, что Изабель почувствовала себя глубоко тронутой. Они обнялись, и обеим стало так хорошо. Почему не делали этого раньше? С приходом юности дети и родители физически отдаляются друг от друга. Бесконечные ласки остаются в далеком детстве. Камилле уже шестнадцать, скоро она станет женщиной. Но так приятно, когда мама тебя обнимает и детство хоть ненадолго возвращается.

10

Каждый вечер после уроков Камилла старалась сделать домашние задания как можно быстрее, чтобы взяться за палитру. С друзьями она теперь встречалась гораздо реже.

– У тебя есть кто-нибудь? На вечеринки не ходишь. И после уроков тут же убегаешь, – как-то упрекнул ее Джереми.

– Ах, тебя это интересует?

– Возможно.

– И что это значит? С той уже кончено?

– Да.

– Ты меня бросил ради какой-то убогой интрижки, а теперь хочешь вернуться. Жалко на тебя смотреть. Спасибо, что расстался со мной. Это лучшее, что со мной могло случиться.

С этими словами Камилла ушла, а Джереми так и не нашелся что ответить. Камилла не удивилась, что он захотел вернуться к ней. Она не обладала безмерным эго, но чувствовала, что в ней появилась некая внутренняя сила, привлекающая других. Никто больше не смог бы ее подчинить. Творчество придавало ее жизни не только небывалую насыщенность, но и способность обходиться без окружающих. Это был целый мир, заполняющий всего человека без остатка.

Камилла пристрастилась к автопортретам. На некоторых рисунках она, казалось, сосредоточенно всматривалась в саму себя. Чтобы напомнить о своем возрасте, она рисовала единицу в левом глазу и шестерку – в правом. Родителей это восхищало, но ведь они в искусстве ничего не понимают, думала Камилла. Тем не менее они постоянно ее поддерживали. Экономили, чтобы подарить ей то, о чем она мечтала, – несколько дней в Париже и музейную карту[25]. Три дня Камилла ходила по Лувру, музею Орсэ и Центру Помпиду. С ней вместе приехала и мать. Иногда Камилла так надолго застывала перед картиной, что Изабель не выдерживала и садилась на ближайшую банкетку. Апофеозом оказался поход в Орсэ: Камилла нашла, что это место необыкновенной красоты, поистине божественное.