Читать книгу "Фулгрим: Палатинский Феникс - Джош Рейнольдс"

— Возможно.

Посетители кафе напротив, сидевшие в тени широкого навеса с чашечками рекафа здешнего сорта, издали радостные возгласы при виде Коринфа. Подойдя к горожанам, Беллерос обменялся с ними рукопожатиями и приветствиями. От резкого запаха напитка у Фулгрима затрепетали ноздри: похоже, визасцы во всем предпочитали горькое сладкому.

— Что можете рассказать о патриции Буцефоле? — спросил примарх, когда канцлер вернулся. — Полагаю, он — главная фигура в оппозиции.

— Опасный человек, — моргнул Коринф. — Влиятельный, как вы сами видели. Разжирел от привольной жизни, но при этом коварен. В последнее время руководит большинством интриг, призванных ослабить власть правительства. Кое-кто считает, что он готовит почву для переворота в той или иной форме. — Беллерос улыбнулся: — Вернее, готовил.

— Да неужели? Теперь ясно, почему Буцефол так обозлился, — рассмеялся Фениксиец. — Кстати, он пригласил меня в свое прибрежное поместье. Хочет… обсудить наши разногласия.

— Будьте осторожны, — слишком поспешно произнес канцлер.

Фулгрим покосился на него:

— Я всегда осторожен. Вам известна причина, по которой мне следует повысить бдительность? — Он улыбнулся. — Или вы просто заботитесь о моем здоровье, Беллерос?

— Ходили разные слухи… Ничего подтвержденного.

Примарх остановился:

— Если мне что-то угрожает, хотелось бы узнать подробнее.

— Как я сказал, ничего подтвержденного. — Коринф явно нервничал. — Возможно, Буцефол стоит за одной из недавних попыток убить Пандиона… и вас, на том банкете.

— Отравитель? — нахмурился Фениксиец.

Имя патриция не встречалось среди тех, которые Фабий вытащил из пленника, но это ничего не значило. Источники Пайк утверждали, что Буцефол возглавляет не менее трех заговоров, вроде бы не связанных с нынешними беспорядками. Пожалуй, такой человек вполне мог ввязаться в еще одну интригу.

— Вероятно. — Беллерос покачал головой. — Доказательств, разумеется, нет. Он мастер подобных игр. — Канцлер пожал плечами. — Повторю: будьте осторожны.

— Постараюсь не забыть.

Фулгрим задался вопросом, насколько хороша шпионская сеть Коринфа. По мнению Голконды, его агенты были любителями. В прошлом Властный Трон обладал внушительной разведслужбой, но патриции постепенно лишили ее полномочий, сил и средств. Теперь хорошие специалисты работали на богатых заказчиков, тогда как правительству едва хватало денег на жалованье своим солдатам.

Примарх выбросил эти мысли из головы, решив вернуться к ним позже.

Толпа на его маршруте все росла, и люди вытягивали шеи, чтобы рассмотреть Фениксийца. Помахав визасцам, он услышал в ответ громкие радостные возгласы. Уже разнеслась весть о том, что Фулгрим вышел на прогулку, и в этой части Новы-Василос понемногу возникала праздничная атмосфера.

— Приятные звуки, — сказал примарх.

Беллерос усмехнулся:

— Когда вы отказались от предложенных мною охранников, я сначала решил, что вы умышленно нарываетесь на неприятности.

— А теперь?

— Думаю, у вас есть опыт общения с народом. — Застенчиво улыбаясь, канцлер тоже помахал горожанам. — Вы отлично сознаете, какое впечатление производите при личной встрече. Вы подобны какому-нибудь древнему богу, который шествует среди верующих.

Будто в подтверждение слов Коринфа, от каменной мостовой отразились новые приветственные крики.

— Я тот, кем сотворил меня мой отец, — произнес Фулгрим, радуясь сообразительности Беллероса. — Надо же, как внезапно, стихийно собрались тут все эти граждане… Уверен, вы не имеете к этому никакого отношения.

— Во дворце непросто сохранить тайну, — пожал плечами канцлер.

— Госпожа Пайк утверждает то же самое.

— Она… импозантная женщина, — осторожно заметил Коринф.

Фениксиец усмехнулся:

— Да, верно.

Голконда, вне всяких сомнений, подтвердила свою полезность за время, прошедшее с момента высадки. Главный итератор медленно, но уверенно прочесывала ряды аристократов, составляя досье на тех, кто будет полезен, и отмечая тех, кого придется устранить. Последних оказалось больше, чем надеялся примарх.

Услышав испуганный вскрик, он вздохнул. Кто-то подступил слишком близко к Касперосу, и легионер сбил смертного с ног. Храбрецы из числа местных жителей завели вредную привычку трогать могучих великанов в роскошной броне. Вероятно, проверяли, настоящие ли они.

Тельмар навис над ошеломленным юношей — почти подростком — с таким видом, словно собирался добить его.

— Успокойся, Касперос, не то я тебя усмирю, — прошептал Фабий, схватив легионера за плечо. — Он не хотел навредить тебе. Просто любопытствовал. Мы бы на их месте вели себя точно так же.

— Пусть не прикасаются ко мне. — Тельмар сбросил руку апотекария. — К тебе это тоже относится, Паук.

Отступив на шаг, медик поднял руки.

— Я не хотел оскорбить тебя, брат.

— У тебя часто получается совсем не то, чего ты хотел, Паук, — ответил Касперос. — Зря ты вылез из своей паутины. Сейчас ты защищаешь этих людей, но обернись по сторонам — они боятся тебя больше, чем нас!

— Довольно. — Голос Фулгрима показался тихим раскатом грома. Толпа умолкла. — Вы недостойно ведете себя, сыны мои. Словно дети, ссоритесь на глазах у посторонних.

— Мой господин, Паук… — Тельмар осекся, увидев выражение лица примарха. — Апотекарий Фабий нанес мне оскорбление. Я требую сатисфакции.

Касперос взялся за рукоять меча.

— И чем же он оскорбил тебя? — вздохнул Фениксиец.

— Тем, что сравнил меня — всех нас — с этими… дикарями, — ответил Тельмар и поглядел на Торна, который согласно кивнул.

Примарх сдвинул брови.

— Что здесь такого? — Фулгрим осмотрелся, изучая настрой горожан. Они готовы были спасаться бегством: внезапная вспышка ярости Каспероса не просто напугала людей, но потрясла их до глубины души. Рассказы о случившемся разлетятся по столице, затем по всему континенту. Восхищение сменится ужасом. Ужас перейдет в возмущение. Из возмущения вырастет сопротивление. На глазах Фениксийца подобные до тошноты одинаковые истории уже происходили в десятке миров.

Фулгрим всегда ставил любовь выше страха. Просто потому, что она была сильнее. Страх можно победить, но любовь — никогда. Порой она усиливалась, иногда ослабевала, но не исчезала полностью. На Кемосе примарх завоевал народную любовь и здесь добьется того же.

Опустившись на одно колено, он протянул злополучному парню руку и помог встать. Тот поднял на Фениксийца взгляд, в котором смешались боязнь и восторг. Улыбнувшись, Фулгрим выпрямился.

— Я вышел из низов, — начал он, пристально взирая на легионеров. — Я трудился в каменоломнях и самых глубоких шахтах. Таскал бадьи на плечах, когда в подъемниках вышибало клапаны. Ломал ногти о рудную породу, наживал трудовые мозоли и волдыри от ожогов. Вы смотрите на окружающих сверху вниз, не видя красоты в их ежедневной борьбе. Вы не понимаете, кем они могут стать, если кто-нибудь смоет грязь с их лиц.