Читать книгу "Надвинувшаяся тьма - Филип Рив"

– Значит, решено! – сказал Вольф. – Перегоните свой дирижабль в воздушный порт Мурнау. Через пару дней встретимся, обсудим подробности. Но прошу вас, не говорите никому, куда мы направляемся. Ни единой душе! У Грозы шпионы повсюду, и у других городов тоже.

Пожав друг другу руки, они снова вышли в сад, где слышался смех, звучала музыка и на газонах уже протянулись тени. Пеннироял, окруженный толпой блестящих девиц, бодро помахал Рен и Тому издали. Вольф извинился и отошел поговорить с отцом. Стоя рядом со старым кригсмаршалом, он казался неловким и чуточку смущенным. Таким он больше нравился Рен – у нее и у самой были проблемы с родителями. Она решила, что он кажется слишком жестким из-за своего военного опыта, а на самом деле наверняка он добрый и застенчивый, совсем как Тео.

Стараясь представить себе путешествие вместе с ним на восток, Рен сжала папину руку.

– Если ты полетишь, я тоже полечу, как Вольф Кобольд сказал. Ты меня не заставишь остаться здесь, даже не думай! Так что и спорить нечего. Я могу о себе позаботиться.

Том засмеялся: это было настолько в духе Эстер! Глядя на Рен, он видел в ней силу и упрямство матери.

– Ну хорошо, – сказал он. – Там посмотрим.

У Вольфа Кобольда разговор с отцом протекал далеко не так гладко. Где-то и когда-то за прошедшие годы затерялась непринужденная дружба, какая была в детстве у Вольфа с отцом. Сейчас кригсмаршал и его сын мыслили совершенно по-разному. И все же старик, видимо, решил, что обязан воспользоваться редким визитом сына и поговорить с ним серьезно. Они прошлись по сухому бурому газону с мертвыми деревьями и иссохшими кустами – до войны парк был гордостью Мурнау. Пересекли мостик через пруд, где раньше катались на лодках (сейчас, конечно, воду спустили и сухое дно шелушилось ржавчиной). Поднялись по ступенькам в небольшую беседку с колоннами, где статуя богини в античном платье смотрела вдаль, за край яруса.

– Когда ты был маленьким, это было одно из твоих любимых мест, – сказал кригсмаршал, поглаживая усы; он всегда так делал, когда волновался. – Ты был очарован этой барышней на пьедестале…

– Не помню, – сказал Вольф.

– Да-да…

Лицо статуи было все в потеках от сырости, как будто она плакала зелеными слезами. Кригсмаршал начал оттирать эти пятна носовым платком.

– Ты все спрашивал, кто она, и я тебе рассказывал, что она – символ Мурнау. Сильная, но добрая. Благородство, аристократизм. – Он трудился над замшелой статуей, и это позволяло не смотреть сыну в глаза. – Вернулся бы ты, Вольф. Мама по тебе скучает.

– Мама снова удерет в Париж, как только закончится перемирие. Да и какая тебе разница? Все давно знают, что ваш брак – одна видимость.

– Я по тебе скучаю.

– Уверен, что это неправда.

– Когда я предложил тебе руководство пригородом, имел в виду – на месяц-другой. Я не собирался переселить тебя туда насовсем! Черт побери, Вольфрам, твое место – здесь! Тебе нужно готовиться к тому, чтобы стать моим преемником. Я всего лишь старый солдат. А в мирное время Мурнау требуются люди помоложе. Способные мыслить масштабно.

– Мир долго не продлится, – сказал Вольф.

– Почему ты так уверен? По-моему, Нага не готовит никакого подвоха. Не забывай, я с ним воевал. Он полтора месяца продержался против Мурнау на Башкирском перевале. Его люди сражались как тигры, но он приказал пощадить всех пленных в захваченных городах. И бомбы-стаканы использовал только в самых крайних случаях. А когда он узнал, что меня ранил кто-то из его снайперов, прислал подарок: олд-тековский броневой жилет и записку: «Ждем, скучаем». Пусть он враг, но мне он симпатичней многих друзей.

– Очень трогательно!

Вольф зевнул; он слышал эту историю много раз.

– Но моховиков все равно нужно истребить.

– Чушь! – рассердился отец. – «Тракционштадтсгезельшафт» создали не для того, чтобы кого-то истреблять, а чтобы защищать честные города от Грозы. Пусть Нага со своими противниками движения живут себе спокойно в своих ужасных горах, лишь бы пообещали нас не трогать.

Вольф гневно повернулся к отцу, но не стал ничего говорить. Он отошел к краю беседки и долго смотрел сквозь мертвые деревья на восток, представляя, как где-то там, за перепаханными войной равнинами, затаился Лондон.

Наконец кригсмаршал фон Кобольд снова заговорил:

– Манчестер движется на восток. Я получил коммюнике от их мэра, мистера Брауна…

– А-а! Тот, кто платит нам жалованье.

– Манчестер действительно помог нам с финансами… Мистер Браун планирует провести конференцию, как только город доберется до линии фронта. Мэры всех городов «Гезельшафта» соберутся вместе и обсудят наши дальнейшие действия. Я планирую высказаться за прочный мир с Грозой. Хорошо бы и ты там присутствовал, Вольфрам. Пусть все увидят, что ты – мой наследник…

– Я завтра или послезавтра возвращаюсь домой, на Хэрроубэрроу, – ответил Вольф. – Меня ждут дела.

– С твоими приятелями, небесными бродягами?

Вольф пожал плечами.

Кригсмаршал отвернулся, помедлил и, качнув головой, быстрым шагом двинулся прочь. Он выдержал несчетное количество боев с Зеленой Грозой, сходился врукопашную со Сталкерами на ступенях собственного дома багровой зимой четырнадцатого года, но неизменно проигрывал в разговорах с собственным сыном.

Вольф смотрел ему вслед. Спустя какое-то время у него появилось неприятное чувство, что за ним самим наблюдают. Он обернулся. Статуя богини смотрела на него слепыми, спокойными глазами. Вопреки тому, что он сказал отцу, сейчас Вольф вспомнил, как маленьким любил сидеть у статуи на коленях, глядя снизу вверх ей в лицо, пока отец рассказывал ему о славном прошлом Мурнау. Он выхватил саблю и тремя яростными ударами перерубил тонкую каменную шею, только искры посыпались. Потом он пинком отправил отрубленную голову вниз по лестнице, в пустой пруд, и стремительно зашагал прочь – готовиться к путешествию.

Глава 12

Пескоходы

Тео казалось, что идет дождь. Увидеть это он не мог, потому что лежал в постели в каком-то закрытом помещении. К тому же было темно. Зато он слышал тихий непрерывный шорох дождя, и один только этот звук уже освежал после долгих безводных дней на Катлерс-Галпе. Дождь шуршал и шелестел, что-то ласково приговаривал и связывал между собой его обрывочные сны.

Иногда Тео ненадолго приходил в себя и понимал, что шум дождя – на самом деле шорох песка под колесами черного пескохода.

– Не бойся, – сказал кто-то.

– Рен? – спросил Тео.

– Она была с тобой, когда тебя захватили в плен ребята Бабули Башли? Рен и Том были с тобой?

– Нет, нет, – ответил Тео, мотая головой. – Они далеко. На севере, на птичьих дорогах. Рен прислала мне открытку на Рождество… Я надеялся, что встречу ее…