Читать книгу "Черный прибой Озерейки - Сергей Сезин"

Идти было не очень удобно, ибо дорога загружена. То тебя колесом из лужи обрызгает, то кузов машины пройдет буквально впритык, аж отпрыгнешь. Ну, и водятла, что так руль держит, покроешь, но он вряд ли услышит. С другой стороны – шоссе строили при проклятом царизме, отчего оно и звалось Голодное шоссе. С тех пор, его, конечно, и ремонтировали, и кое-где расширяли, но до идеала еще далеко. Кто по этому шоссе должен был ехать при Николае? Разные повозки – обывательские возы и казенные двуколки, парные и четверочные запряжки. Но полуторки, трехтонки, «студебеккеры» – они ведь шире, чем повозка? Однозначно. Оттого и тесно на шоссе. Я вот помню, какова была дорога в Волчьих Воротах – два автобуса еле расходились. Сейчас уже не так. Да и трасса между Новороссийском и Кабардинкой спрямлена, но прежний серпантин еще остался, так что можно сравнить, какие дороги были раньше и какие сейчас…

Нет, стоп, не надо уходить в это разделение времен, тел и душ! Я это я, и не буду рвать себя на тело и душу – плохо это закончится. Пока я один – значит, это уже мое тело, и с ним поживу, сколько получится. Вернется прежний хозяин – отдам его хозяйство. В обмен на собственное, но с учетом амортизации.

С перевала идти стало уже легче. Идешь, на душе хорошо, свистишь очередную песенку юмористического содержания. Хорошо-то как, сейчас ничего не болит, ноги идут, под дерево лечь не требуют, все спокойно, люфтваффе не видно и не слышно!

Мостик, еще мостик, зенитный пулемет рядом с дорогой, еще один патруль у отходящей вправо утоптанной тропы, но на меня внимания не обративший… На секунду подумал, может ли здесь встретиться немецкая разведгруппа, которая меня захочет захомутать, и ушел от этого – неохота занимать мозг маловероятными событиями.

И я уже и перестал голосовать – как-то втянулся в поход. А что, тело еще молодое, груз минимальный (тощий вещмешок, а оружия нет), погода хорошая, ноги идут – чего бы не пойти! Вон там, впереди, какой-то поселок, туда зайду, перекушу и дальше пошагаю.

Поселок оказался коварным – вроде как и недалеко был, а пока дошел, ноги что-то стали говорить: пора отдохнуть. И правильно: наверное, уже много километров отшагал – пора и по уставу делать привал. Я рассчитывал, что вот где-то в поселке присяду, поем того, что еще в мешке осталось. Может, даже чайку удастся перехватить, но меня опять тормознул патруль.

Да черт же возьми, сколько их тут!

– Товарищ краснофлотец, предъявите документы!

– Слушаюсь, товарищ младший лейтенант!

От раздражения я аж выделил, что он «младший». Не знаю, уязвил ли я его. Надеюсь, что да. Но младший лейтенант углубился в мои бумаги.

– Куда следуете?

– В полуэкипаж, а дальше – куда пошлют, товарищ младший лейтенант.

– Откуда следуете?

Вот же зануда, ведь в руках у него исчерпывающий ответ. Или он думает, что я что-то другое скажу?

– Из госпиталя. Ранен в боях под Туапсе.

И никакого упоминания про звание! Специально. Младший лейтенант задумался. Что же он еще придумает?

– Где служили до ранения?

– Часть полковника Гордеева.

И опять без звания! Интересно, обратит внимание или нет? Двое подчиненных младшего лейтенанта смотрят на меня скучающе. Видимо, я их совсем не интересую. А младший лейтенант думает, что бы еще спросить. Но вот номер части я не назову – и пусть не просит. Упрусь и не поддамся! Но он, видно, уже исчерпал запас интереса ко мне.

– Следуйте далее, товарищ краснофлотец! Но в поселке не задерживаться, в дома не заходить!

И что же это за секретность? Наверное, кто-то из высокого начальства приехал, вот и наводят шорох на проходящих и проезжающих.

– Есть!

Откозырял, развернулся и рубанул строевым шагом. Все хорошее настроение куда-то делось. А с чего бы это? Меня они, патрульные, никак не угнетали, и к таким проверкам я уже научился относиться философски. А тут повел себя как молодой и борзый, словно мне и впрямь двадцать и даже меньше? Это что, молодые гормоны так на меня действуют? Интересно, интересно, но почему тогда только сейчас? Через три месяца?

За околицей меня еще раз тормознули патрульные (да что же это за напасть!). Но тут я уже злобствовать не стал. Солдатики в патруле выглядели немолодыми, уставшими, да и особо не прикапывались, в документы поглядели, отдали и отпустили. Чего на них злиться? Вот приду я в Геленджик или его фальшивый аналог, так меня и самого в патруль могут послать, и буду я всех тормозить, а бездокументных еще и задерживать. Круговорот патрулей на службе.

Насколько я помнил географию, то в Фальшивый Геленджик надо было сворачивать с шоссе влево, и туда должна идти дорога. В Геленджик – все прямо да прямо. Как мне быть? По порядку надо бы двигаться в Геленджик в полуэкипаж, а уже оттуда в нужное место. Но здесь есть такой момент – хорошо, если меня направят в свою бригаду. А если нет?

Память выдавала сведения про 393-й батальон (правда, он еще может называться не так, а просто отряд Куникова). На цементных заводах участвовали в боях еще какие-то части морской пехоты, приданные 318-й дивизии и, возможно, в нее влившиеся. Где-то в досягаемости и 81-я морская бригада. Вот туда я и могу попасть.

Другая же часть или соединение – другая судьба. Ну, и привык я уже к своим боевым товарищам. Есть и еще одно «но» – меня уже знают и многих вопросов задавать не будут. В новой части придется отвечать на все вопросы о себе. Если бои в городе можно описать как-то невнятно – дескать, послали, попал в период отхода, где все перепуталось плюс контузия, то что я скажу про себя в более раннее время? Когда меня призвали, где я проходил курс молодого бойца (или как это для береговой артиллерии называется), сколько времени я служил на 714-й батарее (если опять же я не ошибся)?

А более ранний период – это же просто мрак неизвестности!

Да, в Бежице (тогда Орджоникидзеграде) я жил и в сторонах света ориентируюсь. Но в войну почти весь город погорел при бомбежках немцев. Огонь слизал все деревянные строения, остались только десятка полтора старых домов. Будем считать, что Комсомольская улица, где я жил, и тогда была (в чем я лично не уверен). Но в какой школе я учился, сколько классов закончил? Если работал, то где? Ну, про тогдашний «Красный Профинтерн», а ныне БМЗ тоже что-то расскажу. Но как звали его директора перед войной? «Дальнейшее – молчанье». Как звали первых лиц Бежицы? То же самое.

Когда в этом путается хорошо знакомый Андрей и ссылается на сентябрьскую контузию – еще ладно. Когда путается некто доселе неизвестный – подозрительно это. Везде меня ждут какие-то переживания и сложности. И чего меня не забросило в Кегичевку во времена моей службы? И в мое же тело?

Неплохо бы это было, но для чего? Чтоб я уклонился от пары нарядов вне очереди и таки соблазнил Оксанку? Мелковат замах для неких сил, что меня сюда засандалили. Ладно, а для чего я здесь? Что я великого должен сделать? Ответа нет…