Читать книгу "Распад тюркского каганата. VI-VIII вв - Сабит Ахматнуров"

Не противоречит это и своду Булгарских летописей Гази-Бараджа, согласно которой русы и булгары являются потомками древних «сакланов», пришедших тысячи лет назад из глубин Азии. Представители R1a1 в тех или иных процентных соотношениях сегодня составляют значительную часть населения Польши, Белоруссии, Украины, России, Шотландии, стран Скандинавии, севера Индии, Ирана и Пакистана. Но более всего эта гаплогруппа выявляется у алтайцев, шорцев, кыргызов и таджиков.

На основании изучения ДНК останков древних людей из археологических находок и генофонда современных людей обнаруживается несомненная генетическая связь населения восточного ареала андроновской культуры (Саяно-Алтай, Семиречье) с территорией Ирака, Ирана, Афганистана, Индии (24, с. 147–166). Видимо, неслучайно в древних китайских источниках обитатели Саяно-Алтая представлялись высокорослыми блондинами. А в некоторых более поздних источниках китайцы называют непосредственными предками русских центрально-азиатских усуней. Вот почему в поэме Чоро Тукембаева, возможно, ближе к истине отражена древняя история великого народа в сравнении с той, какой со времён царя Петра I придерживается официальная историческая наука в России.

В средневековой литературе сохранились лишь отрывочные сведения о славянах. Из чего можно сделать вывод, что они не участвовали в значимых исторических событиях начала тысячелетия. А вот тюрков, после распада государства которых образовался Киевский каганат, не балуют вниманием уже современные исследователи. Потому попробуем понять их участие в становлении и жизни Киевского каганата.

О том, что «Киевская Русь», так же как и Хазария, практически во всех древних источниках называлась государством во главе с каганом, повторять нет необходимости. И, чтобы не смешивать Киевскую Русь с Московской Русью, чего так не любят в современной Украине, предлагается называть её «Киевский каганат», что верно и с исторической точки зрения.

Этногенез любого народа – сложный процесс, в котором неизменно участвуют разные племена, в том числе враждебные и союзные. Воины завоеватели могут уйти или погибнуть в следующих сражениях, оставляя детей, рождённых женщинами завоёванных народов. В том числе так распространялся генотип R1a1 по планете. Ведь признак этот передаётся через мужскую Y-хромосому, которой нет у женщин. Детей чаще воспитывают матери. Они учат их говорить, прививают знания и культуру. Так возникает народ, предки которого по материнской линии в прошлом не сумели противостоять завоевателям, но в нём уже течёт кровь тех самых завоевателей. В Евразии этот процесс с определённой периодичностью происходил не единожды и не дважды…

Конечно, бывало и так:

«…Допустим, у царя родились деткиОт турчанки, монголки и еврейки.Эти мамки научат деток ещё в утробеДруг друга ненавидеть, враждоватьи жить во злобеИ порвут на части государство,В ход пустив интриги и коварство…»

(104).

Тем не менее, если у множества «мамок» одного потерпевшего поражение народа рождаются сильные дети от воинов-завоевателей, они будут воспитаны в материнской культуре. Возможно, и поэтому кочевники с востока неизменно растворялись в многочисленных завоёванных ими народах на западе.

Когда-нибудь учёные объяснят причины стремления обитателей центра Азии осваивать новые земли, отрываясь от образа жизни далёких предков, не только бегством от похолодания, засухи или более сильных соперников. Там, откуда они уходили, оставались менее пассионарные, по Л. Н. Гумилеву, люди, предпочитавшие спокойную размеренную жизнь неизвестностям судьбы вдали от родины. И нет ничего удивительного в том, что антропологические черты большинства современных обитателей Саяно-Алтая и прилегающих к Китаю с Монголией земель сегодня имеют отчётливые монголоидные признаки. Они доминантные, усиливались с каждым поколением у тех же центрально-азиатских кыргызов, предки которых ещё тысячу лет назад китайскими историографами изображались светловолосыми и голубоглазыми.

В XI–XII вв. монголоязычные племена вытеснили или подчинили немногих оставшихся тюрок в Ордосе и Прибайкалье. Менялись антропологические особенности обитателей Саяно-Алтая и восточных казахских степей. Но в эпоху Тюркского каганата с берегов Орхона ещё шёл древний генетический дрейф, разносящий признак на окраины ареала популяции. И степные богатыри в походах на запад награждали местных красавиц своей благосклонностью, а появлявшиеся потомки наследовали пассионарность отцов (32). Потому и несостоятельны попытки современных историков, археологов найти монголоидные признаки, например, у хазар лишь на основании того, что в одной из древних хроник описан эпизод, когда в 627 г. хазары совместно с византийцами осаждали Тбилиси, грузины вынесли на стену города тыкву, нарисовав на ней лицо тюркского кагана. Вряд ли можно называть это научным подходом. Нет сегодня у исследователей достоверных фактов, указывающих на монголоидные признаки у кочевников в Восточной Европе периода VI–IX вв., не говоря уже о более ранних пришельцах с востока.

В середине X века княгиня Ольга (правила с 945 по 962 гг.) приняла власть в Киеве и немедленно заключила договор с Византией, разорвав отношения с Хазарским каганатом, которому Киев в то время платил дань. В 957 г. она крестилась и, получив поддержку в Константинополе, начала войну против Хазарии. Уже в 965 г. её сын, юный князь Святослав Игоревич (правил с 945 по 972 гг., но вначале регентом была его мать), с печенегами и огузами захватил хазарские города Итиль, Семендер и Саркел на Дону (там же).

По другой версии, усиливающиеся огузы в 965 г. в союзе с киевским князем Святославом разгромили Хазарию. Русы после победы ушли, огузы остались на её земле (6). В дальнейшем, как уже говорилось выше, ушли и огузы, основав государство Сельджуков.

Скандинавские варяги, в своё время приглашённые хазарским царём, фактически узурпировали власть в русских княжествах. Но во времена регентского правления княгиней Ольгой там меняется этническая принадлежность правящей верхушки. Об этом свидетельствуют имена членов её правительства. Если старшее поколение носит ещё скандинавские имена, то у младшего – славянские. Таким образом, власть сосредотачивается в руках либо славян, либо ославяненных русов. Славянский элемент восторжествовал над норманнским и над россомонским, сохранив от последнего только само название: «поляне, яже ныне рекомая русь» (30, с. 326–327)

С принятием в 988 г. Киевским каганатом православного христианства в качестве государственной религии ситуация меняется ещё более. Церковь становится великой объединительной силой, ставшей впоследствии даже выше княжеской власти. Те же кочевники, принимая православную веру, становились подданными русских князей. Ярким примером тому служат взаимоотношения с новой волной кочевников – половцами, занявшими к началу XI века доминирующее положение в степях Восточной Европы.

Несмотря на принятые в русской литературе красочные картины антагонистических отношений Руси и кочевников, к XII веку половцы и русские составляли единую этносоциальную систему. При этом число русских достигало 5,5 млн, а половцев – несколько сотен тысяч (82). С половцами русские князья умели договариваться даже лучше, чем между собой, а народ, как и княжеские отпрыски, с великим удовольствием женился на «красных девках половецких». Их потомки становились запорожскими слободскими казаками.