Читать книгу "Заплыв домой - Дебора Леви"

— Ты сказала, что привезешь мне одежду! Я тебя ждала! Ты меня ОБМАНУЛА! Я думала, что ты хорошая, добрая женщина, но из-за тебя меня пытали электрошоком! ТРИ РАЗА! Они хотели сбрить мне ВОЛОСЫ!

Кончик ножа завис в сантиметре от жемчужного ожерелья на шее Маделин Шеридан.

— Я хочу домой! — крикнула Нина маме, пытаясь удержать равновесие на пони, который резко дернулся вперед, пытаясь дотянуться до сахарницы на столе.

Изабель бросилась расстегивать пряжки на стременах, чтобы Нина могла слезть с пони. Официантка ей помогала. Нина перебросила ногу через седло, но не решилась спрыгнуть на пол, потому что пони вдруг встал на дыбы.

Кто-то из посетителей кафе уже звонил парковому смотрителю.

— ОНИ ВЫЖИГАЛИ МНЕ МЫСЛИ, ЧТОБЫ ИХ РАЗОГНАТЬ!

Китти нависла над Маделин Шеридан, размахивая ножом перед ее ошеломленным, застывшим лицом. Два белых перышка, застрявшие в Киттиных волосах, сорвались и упали на Нину, которая так и сидела боком в седле, не решаясь спуститься.

— Врачи ПОДГЛЯДЫВАЛИ за мной через глазок. Меня насильно кормили МЯСОМ. Я хотела намазать лицо кремом, но у меня БОЛЕЛИ ЧЕЛЮСТИ после электрошока. Я лучше УМРУ, чем пройду через такое еще раз.

Нина услышала собственный голос словно издалека:

— Китти собирается утопиться.

Никто ее не услышал. Как будто слова падали в пустоту. Она говорила о важных вещах, но, кажется, недостаточно важных.

— Кэтрин собирается утопиться.

Даже самой Нине казалось, что слова прозвучали не громче шепота, но старуха, похоже, услышала. Мама как-то сумела отобрать у Китти нож, и дрожащий голос Маделин Шеридан произнес:

— Я позвоню в полицию. Я позвоню ее матери. Позвоню прямо сейчас.

Голос резко умолк, потому что рядом со столиком неожиданно возник Юрген.

Как будто Китти его наколдовала или мысленно призвала. Юрген что-то втолковывал обескураженному парковому смотрителю, который качал головой:

— У меня есть свидетели.

Помпоны на красном матадорском плаще Маделин Шеридан подскакивали вверх-вниз, словно те самые свидетели, рвущиеся скорее дать показания.

Китти вцепилась в руку Юргена:

— Не слушайте доктора Шеридан. У нее на меня пунктик. Не знаю почему, но так и есть. Спросите у Юргена.

Глаза Юргена сонно моргнули за круглыми стеклами очков.

— Пойдем, Китти-Котя, я отвезу тебя домой. — Он что-то сказал Маделин Шеридан по-французски и обнял Китти за талию. Он говорил очень тихо, но все равно было слышно, как он шепчет ей на ухо: — Забудь, Китти-Котя, забудь. Мы все больны от загрязнения воздуха. Нам надо лечиться природными средствами.

Глаза Маделин Шеридан полыхали, как угли. Как сердитые синие угли. Она собиралась звонить в полицию. Это было нападение. Вооруженное нападение. Маделин была похожа на матадора, которого бык поддел на рога. Парковый смотритель нервно перебирал связку ключей, прикрепленную к поясу. Ключи были разве что чуточку меньше его самого. Он спрашивал, где проживает молодая особа. По какому адресу? Если мадам хочет, чтобы он позвонил в полицию, им потребуются эти сведения. Изабель объяснила, что Китти приехала пять дней назад, ей негде было остановиться и они предложили ей комнату на вилле, которую сняли на лето.

Смотритель нахмурился и постучал крошечным пальчиком по ключам:

— Но ведь вы должны были задать ей вопросы?

Изабель кивнула. Они задавали вопросы. Йозеф спросил у нее, что такое лист. И семядоля.

— Думаю, нет нужды обращаться в полицию. Это частные разногласия. Мадам в потрясении, но она нисколько не пострадала.

Ее голос звучал нежно, и в нем проскальзывал легкий уэльский акцент.

Смотритель с досадой всплеснул руками:

— Молодая особа не могла появиться из ниоткуда. Откуда-то она должна была взяться. — Он на секунду отвлекся и кивнул двум рабочим в грязных ботинках, которые, кажется, ждали его разрешения, чтобы распилить ствол упавшего дерева циркулярной пилой.

— Да, — резко проговорила Маделин Шеридан, — из клиники в Кенте, в Великобритании. — Она провела кончиком пальца по жемчужному ожерелью у себя на шее и обратилась к Изабель Джейкобс: — Как я понимаю, твой муж завтра ведет ее на коктейль в «Негреско».

Пятница

По дороге куда?

Люди на улицах оборачивались и смотрели на нее. Останавливались и смотрели на сияющую молодую женщину в зеленом шелковом платье, которая словно ступала по воздуху. Ремешок белой туфли на ее левой ноге расстегнулся, будто пытаясь помочь женщине подняться над разбросанными по тротуару окурками и обертками от шоколадок. Китти Финч с ее роскошными медно-рыжими локонами, собранными в шиньон, была почти одного роста с Джо Джейкобсом. Они шли по Английской набережной, залитой серебристым предвечерним светом, и чайки сыпались снегом на крыши Ниццы. Китти надела на плечи накидку из белых перьев, завязав атласные ленты на шее небрежным свободным узлом. Перья подрагивали на ветру, дувшем с моря, и в какой-то момент Джо заметил, что Средиземное море было точно такого же цвета, как блестящие синие тени на веках Китти.

Впереди уже показался розовый купол отеля «Негреско». Джо подготовился к сегодняшнему свиданию: надел костюм в тонкую полоску и даже открыл новый флакон туалетной воды, присланной из Цюриха. Его парфюмерша — последний алхимик, живущий в двадцатом веке, — утверждала, что верхние ноты не играют особой роли, а базовые проявятся в полной мере, когда он вспотеет. Китти взяла его под руку, ее обожженная солнцем рука напоминала красную полосу на спине сороконожки, которую Джо выловил из реки. Она не сказала ему о встрече с Маделин Шеридан (они с Юргеном уже все обсудили), а он не сказал ей, как вдруг с удивлением обнаружил себя стоящим на коленях в русской православной церкви, где он сначала зажег одну свечку, а потом и вторую. Напряженное ожидание новой встречи друг с другом заставило обоих совершать поступки, непонятные им самим.

Когда они подошли к отделанному мрамором входу, швейцар в алой ливрее и белых перчатках почтительно распахнул перед ними дверь с золотой надписью «НЕГРЕСКО» на стекле. Перья Киттиной накидки развевались у нее за спиной, как крылья лебедя, из которых их выщипали. Она не вошла, а вплыла в тускло освещенный бар с выцветшими гобеленами на стенах и антикварными креслами, обтянутыми красным бархатом.

— Видишь портреты аристократов?

Джо обвел взглядом портреты напыщенных бледных вельмож, которые восседали в обтянутых гобеленовой тканью креслах, стоящих в студеных мраморных комнатах.

— Моя мама чистит их столовое серебро и стирает их трусы.

— Твоя мама уборщица?