Читать книгу "Спор животных. С вопросами и ответами для почемучек - Константин Ушинский"

В деревнях было принято держать домашний скот, в том числе овец и баранов. Бараны могут быть по-разному полезны человеку: они и источник мяса (баранина), и источник шерсти. Обычно их содержали группами, стадами. Животные эти небольшие, поэтому при содержании требуют меньше пищи и места для размещения. Стадо овец обычно называют отарой.

Охотник до сказок

Жил себе старик со старухою, и был старик большой охотник до сказок и всяких россказней.

Приходит зимою к старику солдат и просится ночевать.

— Пожалуй, служба, ночуй, — говорит старик, — только с уговором: всю ночь мне рассказывай. Ты человек бывалый, много видел, много знаешь.

Солдат согласился.

Поужинали старик с солдатом, и легли они оба на полати рядушком, а старуха села на лавку и стала при лучине прясть.

Долго рассказывал солдат старику про своё житьё-бытьё, где был и что видел. Рассказывал до полуночи, а потом помолчал немного и спрашивает у старика:

— А что, хозяин, знаешь ли ты, кто с тобою на полатях лежит?

— Как кто? — спрашивает хозяин, — вестимо, солдат.

— Ан, нет, не солдат, а волк.

Поглядел мужик на солдата, и точно — волк. Испугался старик, а волк ему и говорит:

— Да ты, хозяин, не бойся, погляди на себя, ведь и ты медведь.

Оглянулся на себя мужик, — и точно, стал он медведем.

— Слушай, хозяин, — говорит тогда волк, — не приходится нам с тобою на полатях лежать; чего доброго, придут в избу люди, так нам смерти не миновать. Убежим-ка лучше, пока целы.

Вот и побежали волк с медведем в чистое поле.

Бегут, а навстречу им хозяинова лошадь. Увидел волк лошадь и говорит:

— Давай съедим!

— Нет, ведь это моя лошадь, — говорит старик.

— Ну так что же что твоя: голод не тётка.

Съели они лошадь и бегут дальше, а навстречу им старуха, старикова жена. Волк опять и говорит:

— Давай старуху съедим.

— Как есть? да ведь это моя жена, — говорит медведь.

— Какая твоя! — отвечает волк.

Съели и старуху.

Так-то пробегали медведь с волком целое лето. Настаёт зима.

— Давай, — говорит волк, — заляжем в берлогу; ты полезай дальше, а я спереди лягу. Когда найдут на нас охотники, то меня первого застрелят, а ты смотри: как меня убьют да начнут шкуру сдирать, выскочи из берлоги, да через шкуру мою переметнись, — и станешь опять человеком.

Вот лежат медведь с волком в берлоге; набрели на них охотники, застрелили волка и стали с него шкуру снимать. А медведь как выскочит из берлоги да кувырком через волчью шкуру… и полетел старик с полатей вниз головой.

— Ой, ой! — завопил старый, — всю спинушку себе отбил.

Старуха перепугалась и вскочила.

— Что ты, что с тобой, родимый? Отчего упал, кажись, и пьян не был!

— Как отчего? — говорил старик, — да ты, видно, ничего не знаешь!

И стал старик рассказывать: мы-де с солдатом зверьём были; он волком, я медведем; лето целое пробегали, лошадушку нашу съели и тебя, старуха, съели. Взялась тут старуха за бока и ну хохотать.

— Да вы, — говорит, — оба уже с час вместе на полатях во всю мочь храпите, а я всё сидела да пряла.

Больно расшибся старик: перестал он с тех пор до полуночи сказки слушать.

А из чего пряли? Из какого растения или с какого животного пряжу получали? А сейчас так же?

Прядут из шерсти домашних животных, как раньше, так и сейчас. В России пряли из шерсти овец, реже — коз. Для этого животных стригли, получившуюся шерсть подготавливали к прядению и затем долгими зимними вечерами с помощью умелых рук мастерицы, веретена и прялки, словно как по волшебству, из шерстяного комка появлялась прочная нить.

Прялка

Разве волк тоже в берлогу спать зимой ложится?

Зима для диких животных — большое испытание, и волк мужественно переносит эту нелёгкую пору. Ему спать некогда, он занят добычей пищи, а в холодное время это не так-то просто: передвигаться по снегу сложнее, а сама добыча прячется от морозов. Хотя подготовлен волк к зиме неплохо — шуба становится намного теплее летней, а мощное строение тела помогает преодолевать зимние трудности, даёт возможность много и быстро бегать.

Спор воды с огнём

Огонь и вода заспорили между собой, кто из них сильнее. Спорили долго, дрались даже. Огонь донимал воду своим пламенным языком, вода, шипя от злости, заливала расходившееся пламя, но спора решить не могли и выбрали себе в судьи ветер.

— Ветер-ветрило, — сказал судье огонь, — ты носишься по целому свету и знаешь, что в нём делается. Тебе лучше, чем кому-нибудь, известно, как я обращаю в пепел целые селения и города, как своими всё уничтожающими объятиями обхватываю необозримые степи и непроглядные леса, как пламя моё рвётся к облакам и как бежит передо мною в ужасе всё живое — и птица, и зверь, и бледный дрожащий человек. Уйми же дерзкую воду и заставь её признать моё первенство.

— Тебе известно, могучий ветер, — сказала вода, — что я не только наполняю реки и озёра, но и бездонные пропасти морей. Ты видал, как я кидаю, будто щепки, целые стаи кораблей и хороню в моих волнах несметные сокровища и дерзких людей, как мои реки и ручьи вырывают леса, топят жилища и скот, а мои морские волны заливают не то что города и сёла, но целые страны. Что может сделать бессильный огонь с каменной скалою? А я уже много таких скал источила в песок и засыпала им дно и берега моих морей.

— Всё, чем хвастаетесь, — сказал ветер, — обнаруживает только вашу злость, но ещё не вашу силу. Скажите мне лучше, что вы оба делаете доброго, и тогда, быть может, я решу, кто из вас сильнее.

— О, в этом отношении, — сказала во-да, — нельзя огню и спорить со мною. Не я ли даю питьё и животным, и человеку? Может ли без моих капель прозябать самая ничтожная травка? Где нет меня, там только песчаная пустыня, и сам ты, ветер, поёшь в ней печальную песню. Без огня могут жить во всех тёплых странах, но без воды ничто жить не может.