Читать книгу "Дневник моей памяти - Лара Эвери"

– Дай сюда! – Я протянула руку.

Бетт, хихикнув, помахала телефоном перед моим носом.

– Стюарт пишет… – Она уставилась в экран. – Зайдешь в клуб…

– Что за Стюарт? – спросила мама.

– Дай сюда! – рявкнула я.

– Не надо кричать, – сказала мама.

– Ладно… – нехотя протянула Бетт и бросила телефон на пол.

Я спрятала его в карман. Мы ели молча. Я надеялась, что все уже забыли, но тут Гаррисон крикнул из соседней комнаты:

– Кто такой Стюарт?

Стюарт: Зайдешь в клуб каноистов завтра вечером, в мою смену? Вторник, народу мало. Посидишь у стойки, поучишь уроки. Составишь мне компанию.

Я: Да!

Подхожу к маме с папой, когда они читают в гостиной; мама закинула ноги папе на колени.

– Можно мне завтра вечером в клуб каноистов?

Мама оборачивается.

– Там кто-нибудь умеет оказывать первую помощь?

Я раздумываю. Строго говоря, рестораны обычно требуют этого от своих сотрудников, это закон.

– Да, – отвечаю я.

– Кто же?

Врать я совсем не умею. Черт. Все ужасно. Всякий раз, когда говорю неправду, во рту пересыхает. Чувствую себя недоделанным Пиноккио. Надеюсь, тебе, Сэм-из-будущего, эти трудности будут не страшны. Спору нет, ложь – часть профессии юриста, но я всегда рассчитывала как-нибудь обойтись без вранья.

– Хозяин клуба каноистов – не знаю, как его звать, – отвечаю я.

– А кто там хозяин? – допытывается папа.

– Не знаю, неважно кто, но по закону он обязан уметь оказывать первую помощь, – говорю я и прибавляю: – Мне так кажется. – Шепотом, потому что в горле опять пересохло.

– А мне так не кажется, – возражает папа, снова уткнувшись в роман Стэна Груммана.

– Послушать вас, так я могу забиться в судорогах прямо посреди клуба. Бросьте!

– А что, – отвечает папа, не отрываясь от книги, – есть такая опасность.

Не особо удачная попытка. Снова собираюсь с силами.

– Сэмми… – вздыхает мама, – не лучше ли тебе сосредоточиться на уроках?

– Да, но я же не робот! Мне учиться осталось всего неделю, выпускной на носу, а я за всю жизнь не сходила ни на одно свидание!

На сей раз оба отрываются от чтения. Мама улыбается, папа – нет.

Конец моей речи напоминает бодрую телерекламу щипцов для завивки.

– Я буду просто готовить уроки, пока мой друг работает! Он говорит, по вторникам народу в клубе совсем мало! Я собиралась зайти туда сразу после школы! А потом можете за мной заехать!

– Ладно, – сдается мама и тычет папу локтем в бок.

– Точно?

– Да!

– Джиа… – шепчет маме отец.

Я откашливаюсь. Самый убедительный довод я приберегла под конец.

– В случае чего, медицинский центр ближе к клубу, чем к нашему дому.

– А ведь правда! – Мама опять толкает папу в бок.

– Ох… – Папа смотрит на меня. – Ну ладно.

Вот так

Ехала сегодня в школу, а навстречу шагали по обочине сквозь кустарник трое рыбаков – в комбинезонах, с красными коробками для наживки, болотные сапоги через плечо. Наверное, шли к реке Коннектикут, и я, когда переезжала мост близ Гановера, с трудом поборола желание свернуть с дороги и тоже разуться. Но я торопилась на математику и потому удержалась, хотя поймала себя на мысли, что в последний раз переходила вброд ручеек за нашим домом, когда мне было лет восемь-девять.

По школьным коридорам я не ходила, а летала – думала о жизни, о Стюарте, о рыбалке, – и когда увидела в раздевалке Мэдди среди подруг, то на меня снизошла все та же легкость, и я подлетела и сказала «Привет!» – будто мы и не ссорились.

Я подошла, когда все над чем-то хохотали, и Мэдди кивнула мне с улыбкой.

– Привет, – отозвалась она вполне дружелюбно.

Полегче! Рассла-а-а-абься!

– Зна-а-аешь что? – сказала я.

– Что? – Мэдди оглянулась на свою компанию.

– Стюарт меня пригласил на свидание!

– Отлично, – процедила она и улыбнулась сжатыми губами.

Не знаю, чего я ждала. Наверное, хоть какого-то участия, радостного возгласа, ведь это ей я обязана знакомством со Стюартом.

– Да… – сказала я. – Свершилось!

Мэдди достала телефон, а это, как известно, означает: разговор окончен. Но я не сдавалась. Наконец-то мне улыбнулась удача! Я хотела, чтобы Мэдди была рядом, разделила мою радость.

Я наклонилась к самому ее уху.

– Ну как, можем поговорить?

Мэдди продолжала листать фотографии.

– Похоже, твоя мама была права, – начала я. Во рту пересохло, как от «завески». – Нам нужно было отдохнуть друг от друга, и вот я пришла извиниться.

Молчание. Мэдди листала все быстрей и быстрей. Может, я не совсем доходчиво объяснила?

– Прости, что я тебе не сказала о… – Я обвела взглядом ее друзей – те тоже уткнулись в экраны. – Ну, ты поняла…

– Да черт подери! – вспылила вдруг Мэдди, – Ты что, совсем не понимаешь намеков?

Я выпрямилась. У меня вырвался всхлип, как у ребенка, которого в наказание оставили без сладкого, и я смутилась.

– Я понимаю… – начала я, но осеклась и застыла молча, глядя в пустоту.

Мэдди оттащила меня в сторону. Видно было, что она все еще злится – ну и ладно, зато хотя бы разговаривает со мной.

– Скажу тебе прямо, без дураков. Ты мне врала, и я на тебя в обиде.

Я попыталась улыбнуться.

– Вот и прости меня! Мы с тобой на одной волне! Вот что я пытаюсь до тебя донести!

– Сэмми, я еще не все сказала.

– Ясно, – ответила я. Пусть дуется хоть целую вечность, лишь бы мы, в конце концов, помирились. Я вздохнула с облегчением (как выяснилось, рановато).

– Не могу привыкнуть к твоей болезни.

Я втянула воздух, как бы впитывая ее слова, но не могла уловить их смысл.

– То есть как?

Мэдди сложила вместе ладони с лиловым маникюром.

– Стоило тебе заболеть, и мы сразу стали друзьями? Раньше ты со мной встречалась только на тренировках, и больше никогда. А сейчас тебе некому изливать душу, а со мной удобно, я же всегда рядом!

– Я не…

– Вот я о чем… Я столько сил вложила в нашу дружбу, а ты даже не смогла мне рассказать правду о том, что происходит в твоей жизни? Нет, ты слишком занята собой – Сэмми-звезда!