Читать книгу "Сашка - Владимир Поселягин"

— Ну, уехать вам будет сложно, а вот мы сто процентов доедем. Кстати, если что мы тоже к железнодорожной станции едем, там переезд шоссе и мост через реку рядом. Переберёмся и там уже дальше поедем. На поезде кончено быстрее, если сесть удастся, но телеги мы не бросим, да и имущество тоже.

— Ты Саша всё же не ответил на мой вопрос, согласен выступить или нет?

— Да я в принципе согласен, проблем с этим не вижу. Доберёмся до Москвы, состыкуемся и решим что и когда.

— Вот это деловой разговор, — обрадовался собеседник. — А так я согласен, пока едем до станции, успеем всё обговорить. Адресами обменяемся, я свой адрес дам и номер служебного телефона.

— Без проблем.

Мама с бабушкой направились в палатку, там матрасы расстелены, самые младшие с ними, а те что постарше, устроились под навесом на траве, с одними только одеялами. Лошади стреноженные спали на лугу, за ними лайки присматривали, так что, устроившись под навесом, нашему новому попутчику мы выдали запасное одеяло и отбыли ко сну.

К моему удивлению ночь прошла спокойно, благополучно можно сказать, если не считать что где-то в полночь в районе штаба полка была сильная перестрелка, доносилась даже орудийная стрельба. Про ружейную не скажу, далековато-то чтобы её слышать, вот пулемёты были. Да и слушал я недолго, пару минут, после чего снова уснул. Даже не удивился, что стрельба ночью, хотя немцы ночью воевать не любят, я не говорю, что не умеют, а не любят.

Утром после подъёма, пока готовился завтрак, те кого мы вчера кормили, остались, ещё во время ужина им сказали что обязательно покормим. У нас и у самих с продовольствием было не густо, но оставлять голодными детей и их матерей никто не хотел, так что покормим, а еду купим, благо есть на что. Вот так мама и пара помогающих ей беженок готовили, пока бабушка внимательно следила, чтобы наши дети умылись и почистили зубы, а то в этом деле пофилонить они были не промах. Дед носил стопки травы и когда я закончил с размещением грузов, накидывал сверху скошенную траву. Снопы заметно примялись, похоже ночью кто-то на них спал. Вчерашний мужичок за ночью не скрылся, честно помогал деду, потом отсел ото всех в сторону и жадно ел похлёбку, из тарелки. Из-за того что посуды не хватало, ели по очереди. Хлеба было мало, в деревне две краюхи купили, так что всем хватило по маленькому кусочку. После погрузки мы запрягли лошадей и, забрав всех беженцев, которые с нами остались, покатили дальше. Сапёры стучали топорами в роще, которую мы покинули, стройматериал им так и не подвезли, а машин на другом берегу прилично уже скопилось. Ещё ночью, до рассвета начали рубить с другой стороны рощи, а брёвна по воде толкали вверх по течению к мосту. Проехали километров десять, уже искали место для обеда, как вдруг мама на повозке деда охнула. Что случилось, поняли все сразу. Похоже, наш братишка или сестричка просился наружу.

Медлить было нельзя, поэтому остановив телегу, а я как всегда двигался впереди, и громко сообщив пассажирам о том, что дальше нам не по пути, причину и так все поняли, поэтому извинившись, что не довезём до станции, попросил освободить транспортные средства. Помощник редактора, помявшись, всё же спросил, нужна ли его помощь и, выяснив, что нет, с облегчением попрощался. Мы уже с ним обменялись адресами, я дал Танин, он мне свой с несколькими телефонами. Судя по тому, как тот в меня вцепился, его предложение было вполне серьёзным. В общем, все попутчики заспешили дальше, а мы, решив уже сойти с дороги, чтобы найти подходящее место для лагеря, и он будет долгим, после родов перевозить роженицу в течении нескольких дней нежелательно, но тут я заметил, как три проехавших мимо грузовика с красными крестами на тентах, полные раненых, свернули на боковую дорогу и направились к не такому и далекому лесу.

— Медсанбат или госпиталь, — ахнул я.

Уточнив у мамы, что у неё только началось, мы её положили на охапке травы в повозке деда и покатили за машинами. Три километра и среди деревьев замелькали палатки. Тут же был пост из одного красноармейца с винтовкой на подъезде, видимо из охраны госпиталя, а это был полевой госпиталь. Уточнив у него по поводу повитухи, но тот молодой, ничего не знал, мы покатили дальше. Марина соскочила с моей телеги и рванула к палаткам, криками зовя врача. Там быстро разобрались в чём дело, и прислали не врача, а недавно призванного сельского фельдшера, имеющего в приёмах родов огромный опыт. Вон он с помощью дедушки, бабушка позади семенила с полотенцами, увёл маму в одну из палаток.

— Ну вот и всё, — сказал я. — Отъезжаем, разбиваем лагерь и будем ждать.

Мы удалились от госпиталя метров на двести по той же дороге, что вилась через лес, не стоит детишкам видеть страдания раненых, и стали разбивать лагерь. Чуть позже дедушка с Мариной подошли, их выгнали, одну бабушку оставили. С этой помощью с разбивкой лагеря закончили быстро. Я и тент натянул, и палатку под ним поставил. Потом стал возиться с костром, заодно устанавливая треногу. Марина, которая ранее помогала маме с бабушкой в готовке, уверенно взялась за приготовление обеда, хотя делала это в первый раз. Но ничего справлялась, рыбный суп сварила из консервов и крупы. Даже картошки последние остатки использовала, почистив. В общем, справлялась, хозяюшка. А уж какая гордая стояла и разливала по тарелкам, не передать. Лакам и Шарику тоже налили, но отставили, тёплым можно кормить, но негорячим, потом поедят когда остынет похлёбка. Ведро крышкой закрыли, нам ещё маму с бабушкой кормить, маму хотя бы бульоном. Дед тоже чтобы отвлечься, делом себя занял, прихватив Димку, ушёл на опушку, травы накосить. Как показал опыт то, что он вчера вечером после преодоления реки накосил, было мало, ехать жёстко, малышня жаловалась.

Для мамы я поставил палатку, матрасы, подушки, всё приготовил. Но вечером бабушка пришла одна. Она молчала, довольно щурясь, кушала суп. Хлеб был, в столовой госпиталя пару буханок нам дали, обменял у повара на две банки рыбных консервов. Так что бабушка кушала вприкуску, но молчала, хотя мы все вокруг собрались ожидая. Кто? Так и выжидала, делая драматическую паузу.

— Ну не томи, старая! — рявкнул не выдержавший дед.

Бабушка с укором посмотрела на него, отхлебнула с ложки супа и, вытерев полотенцем губы, спросила:

— Как внучка назовём, решили уже?

— Брат значит, — довольно улыбнулся я под общий шум и гам. — А что тут думать, Гаврилой назвать в честь деда.

Другие тоже придумывали, и после долгого обсуждения всё же выбрали. Кириллом, в честь старшего брата отца погибшего в Гражданскую. Кстати, воевал он за белых, против Красной Армии. Вспоминать об этом у нас в семье не любили, но брат есть брат, мой дядя, хоть и погибший. Про маму бабушка сказала, что её оставили пока, присмотрят в эту ночь, а завтра можно забрать, у нас в палатке отлежится. Ребёнок здоровый, взвесили уже, три сто. Крепки и орущий. Марина убежала к палатке, где лежала мама, мало ли что подать или помочь, ну и в тарелке супу отнесла с куском хлеба, а бабушка, забравшись в палатку, легла отдохнуть. Похоже, укатали её роды не хуже мамы, пусть отдохнёт. Так-то она вполне шустрая для своих лет, но всё же возраст давал о себе знать. Чуть позже вернулась Марина, маму уже покормили, не нужно было приносить. Оставила тарелку, вечно голодная малышня быстро всё выхлебала, и снова убежала.