Читать книгу "Девушка, которая искала чужую тень - Давид Лагеркранц"

– Она не из тех, кто будет спокойно смотреть, как избивают невинного, – заметил Микаэль.

– Особенно если этот «невинный» – женщина вроде Фарии Кази. Но еще больше меня настораживает другое.

– Что еще?

– Настроение заключенных, Микаэль. Они молчат, как и всегда. Но атмосфера накаляется, это чувствуется. Когда мы с Лисбет вместе проходили через столовую, женщины дружно стучали кружками. Похоже, большинство из них видят в Лисбет героиню, но при этом… они смотрят на нее как на приговоренную к смерти, Микаэль. Я собственными ушами слышала, что сказала одна из заключенных…

– Что?

– «Dead woman walkin’»[20]… и это нельзя игнорировать. Здесь есть над чем задуматься, Микаэль, прежде всего полиции. Если это Альвар сломал Бенито челюсть, почему угрожают Лисбет?

– Понимаю.

– Сейчас Лисбет изолирована от остальных, и ее, конечно, подозревают. Многое говорит в ее пользу. Никто не верит, что такая хлипкая девушка одним ударом могла сокрушить Бенито челюсть. Кроме того, непонятно, зачем Альвару Ульсену понадобилось брать вину на себя и с какой стати Фария Кази так его выгораживает. Лисбет – умная девушка, Микаэль, но иногда ведет себя крайне неосмотрительно.

– Что ты имеешь в виду?

– Она ни слова не говорит о том, что произошло. При этом повторяет одну и ту же фразу.

– Какую?

– «Бенито получила по заслугам».

Микаэль рассмеялся, сам не зная почему, – ведь ситуация действительно сложилась серьезная.

– Так что же там все-таки произошло, как думаешь?

– Мое дело – защищать клиента, а не разгадывать загадки, – ответила Анника. – Одно могу сказать, раз уж хочешь знать мое мнение. Лисбет и в самом деле не слишком жалует таких, как Бенито. Или я здесь чего-то не понимаю.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– Именно за этим я тебе и звоню. Ты можешь помочь мне с Фарией Кази. Отныне я занимаюсь и ее делом тоже, по просьбе Лисбет. Было бы интересно выяснить, каким образом эта девушка оказалась в тюрьме. Думаю, здесь есть чем поживиться и тебе, и твоей газете. Ты мог бы закрутить блестящее журналистское расследование. Ее парень Джамал упал на рельсы в метро и погиб. Может, встретимся сегодня вечером?

– В девять вечера я встречаюсь с Хольгером Пальмгреном.

– Передавай ему привет. Похоже, со мной он тоже хотел связаться… Так, говоришь, в девять? Что, если нам пересечься раньше? Скажем, в шесть в «Пане Винос»?

– О’кей.

– Договорились.

Микаэль дал отбой и посмотрел в сторону «Гранд-отеля» и Кунгстредгордена. Потом навел кое-какие справки в Интернете. Таким образом пролетело еще двадцать минут. Только после этого он вернулся в Музей фотографии и у регистрационной стойки на входе едва не сбил с ног Лео Маннхеймера. Блумквист хотел было извиниться и поблагодарить за интересную лекцию, но Лео выглядел таким подавленным и погруженным в себя, что он не решился вымолвить ни слова. Просто молча отошел в сторону, а потом задумчиво следил за тем, как профессор удаляется по залитой солнцем набережной. Когда Лео Маннхеймер скрылся из виду, Микаэль вернулся в лекционный зал.

Малин там не оказалось – похоже, она не дождалась его. Блумквист выругал себя за нерасторопность и поднял глаза на сцену. Теперь там стоял другой докладчик, который тыкал указкой в замысловатые кривые на белом экране. Микаэлю он был неинтересен.

Он еще раз оглядел помещение и вдруг увидел Малин. Она сидела в импровизированном баре, справа от лекционного зала, и, похоже, уже успела опрокинуть бокал-другой. Малин выглядела подавленной. Очевидно, в отсутствие Микаэля что-то произошло.

Глава 8

19 июня

Фария Кази прислонилась к стене и прикрыла глаза. Впервые за долгое время ей захотелось посмотреться в зеркало. Недавний ужас все еще отдавался дрожью в теле, но в глубине души уже затеплилась надежда. Начальник охраны извинился перед ней за то, что до сих пор не предпринимал никаких действий против Бенито. Потом Фарие представили нового адвоката. Она запустила пальцы в карман брюк и вытащила крохотную визитницу из коричневой кожи. Вот она! «Джамал Чаудхери. Блогер. Писатель. Кандидат биологических наук. Университет города Дакка». Далее шел его мейл и номер мобильника. Еще ниже, другим шрифтом, адрес сайта: www.muktomona.com. Качество бумаги оставляло желать много лучшего. Фария вгляделась в помятую визитку. Не иначе как Джамал отпечатал ее сам. Она никогда его об этом не спрашивала, да и с какой стати ей было делать это? Откуда ей было знать, что скоро эта визитка станет самой большой ее драгоценностью? В ночь после их первой встречи Фария лежала под одеялом, зажав ее в руке, и вспоминала лицо Джамала. Она должна была позвонить ему уже тогда. Но Фария была молода и неопытна и не знала, что вскоре у нее отберут и компьютер, и мобильник и лишат возможности выходить на улицу, пусть даже и в никабе.

В то лето тетя Фатима созналась, что лгала отцу и братьям Фарии ради нее, и девушка стала пленницей в собственном доме. Вскоре она узнала, что ее собираются выдать замуж за кузена, которого она никогда не видела и у которого в Дакке были три текстильные фабрики. «Три, Фария, ты можешь себе представить?» Да хоть триста тридцать три! Этот Камар Фатали был ей противен. На фотографиях он выглядел тупым, самоуверенным болваном. Фарию нисколько не удивило, что он салафит[21] и противник освобождения женщин. Тем не менее теперь она должна была сидеть взаперти, как праведная мусульманка, чтобы – не дай бог! – не попасться на глаза другому мужчине, прежде чем Камар Фатали вызволит ее из западного узилища разврата.

Никто в семье еще не знал о Джамале. Но родные вдруг озадачились вопросом: чем она занималась все то время, когда якобы была с тетей Фатимой? А потом всплыли снимки из «Фейсбука» – давнишние и совершенно невинные, – и до братьев стали доходить слухи, якобы из самых достоверных источников, о том, что она себя продает. На двери появился тюремный замок и, поскольку у братьев Ахмеда и Башира на тот момент не было работы, кто-нибудь из них постоянно надзирал на ней. Фарие оставалось только готовить еду да убираться по дому. Из книг в ее распоряжении были только Коран, стихи Тагора да еще биографии пророка Мухаммеда и первых халифов. Но главное – воспоминания, их никто не мог у нее отнять.

При одной мысли о Джамале Фария залилась краской. Она и сама была бы рада посмеяться над собственной сентиментальностью, но поводов для веселья было мало. У нее отняли все, кроме той прогулки по Дроттнинггатан; что же удивительного в том, что Джамал стал для нее центром вселенной? Уже тогда Фария жила в тюрьме, но не поддавалась отчаянию. Со временем на место уныния заступила ярость и воспоминания о Джамале утешали все меньше. Однако их разговор на Дроттнинггатан Фария помнила во всех подробностях. О, эти слова, свободные, как птицы! В сравнении с ними те, что она слышала дома, казались мертвыми и лживыми. Не спасало даже то, что они были о Боге. Что значил этот Бог для ее родных? Здесь, у нее дома, он был не более чем орудием унижения и пытки, молотком, которым били людей по голове. Не об этом ли говорил имам Хасан Фердоуси на дебатах в «Культурхюсет»? Фарие не хватало воздуха. Она поняла, что должна бежать, любой ценой.