Читать книгу "Наполеон - Пол Джонсон"

Бонапарт по рождению был псевдоитальянцем, а по подданству он стал французским культурным расистом. Он рассматривал привлекательность французской культуры как пятую колону в стане его врагов, силу, с помощью которой он, в обход правителей вражеских держав, может влиять на умы интеллигенции, молодежи, богему и прогрессивно настроенных представителей общества и страстных натур по всей Европе. Таким образом, Денон находился в сердце паутины, которая раскинулась по всей империи. Париж украсила рю де Риволи – первая современная магистраль, центральная улица города. У Бонапарта попросту не хватало времени на переделку всего средневекового Парижа в город бульваров, эту задачу он оставил своему преемнику, Наполеону III. Но огромные суммы выделялись на реконструкцию, перестройку города, которому предстояло стать столицей цивилизации. Победоносные армии переправляли в Париж целые обозы с награбленными ценностями – памятниками древности, работами старых мастеров. На повозках можно было увидеть такие надписи: «Греция уступила их, Рим потерял их, их судьба дважды менялась, но больше она не изменится».

Производство предметов культуры во Франции, во главе с огромной королевской Севрской фарфоровой мануфактурой, переживало необычайный подъем. Бонапарт назначил ученого и изобретателя Александра Броньяра руководить производством, именно в этот период там внедрялись многие технические инновации. Но основной задачей фабрики, как и всех остальных предприятий и учреждений, было прославление существующего режима. Создавались тысячи и тысячи изображений Бонапарта – генерала, первого консула, императора; в виде бюстов, во весь рост, на коне, обнаженные и в драпировках, с короной и без, в фарфоре и бронзе, самых разных размеров. Были выполнены и бюсты обеих его жен, членов его семьи. Денона пригласили наблюдать за отливкой фарфоровой копии изящной кисти сестры императора Полины, сделанной с гипсового слепка, и одной из ее прекрасных ножек. В 1810 году мастера Севрской фабрики создали великолепный фарфоровый столовый сервиз «Маршалы», расписанный вручную, на нем были изображены сам Бонапарт и тринадцать его маршалов, а также роскошные вазы, увековечившие победы армий Бонапарта под Аустерлицем и его переход через перевал Большой Сен-Бернар.

Денон и Бонапарт действительно возродили и укрепили репутацию Франции как ведущего производителя всевозможных предметов роскоши – от шпалер и гобеленов до мебели и женской одежды. Миллионы и миллионы тратились на реконструкцию, восстановление и обновление сверху донизу крупнейших дворцов Франции и домов, министерств и учреждений, по крайней мере, тех, которые сам Бонапарт считал достойными. Нувориши нового режима, во главе с маршалами-миллионерами, следовали примеру императора, и товары французских модных мастерских экспортировались повсюду, где французы имели влияние. Этот стиль стал известен, как ампир, и отдаленно напоминал роскошь древнего Рима – богато украшенный, щедро позолоченный. Этот стиль был поистине первым предвестником «позолоченного века» в Америке 1870–1880 годов, когда у людей появлялись огромные деньги, добытые не всегда честным путем, их свободно тратили на всякие пышные излишества. Во Франции же еще даже не начинался процесс индустриализации, но под покровительством власти в городах быстро развивались мастерские искусных ремесленников. Это стало важной частью политики Бонапарта, который хотел, чтобы его Франция было довольна, насколько это в его силах, и не оставлял планов и амбиций править всей Европой. Это был культурный империализм при стабильности внутри страны. Примечательно, что Министерство внутренних дел имело следующие департаменты: сельского хозяйства, коммерции, продовольствия, населения, торгового баланса, фабрик, шахт, литейного дела, религии, образования и искусства, включавшее театр, архитектуру, музыку и литературу. Такие всеобъемлющие полномочия были типичны для Бонапарта, который был убежден, что он лично, или государство, отвечает за все. Именно такой подход послужил прототипом тоталитаризма двадцатого века. Отсюда и его ответ на замечание, что Франции нужны хорошие писатели: «Это забота министра внутренних дел».

Рука Денона чувствовалась в щедрых суммах, выплачиваемых привилегированным художникам режима, запечатлевшим моменты триумфов, таким как Жак-Луи Давид и барон Гро. Довольно солидные гонорары выплачивались и иностранным художникам и скульпторам. Так, Канова изваял мраморную статую полуобнаженного императора почти в десять футов высотой (он привык к таким крупномасштабным заказам; среди его работ была и статуя Вашингтона в костюме древнеримского сенатора). Присуждались награды и зарубежным ученым, включая англичанина сэра Хамфри Дави. (Но такие денежные премии не всегда выплачивались на самом деле.) Под руководством Денона в 1805 году французский наместник открыл первый музей в Милане; в следующем году Мюрат организовал музей в Неаполе, а в 1809 году король Испании Жозеф организовал музей, который впоследствии станет знаменитым музеем Прадо. Велись обширные работы по перестройке и перепланировке. В Венеции из отдельных зданий Новых и Старых Прокураций начали строить грандиозный дворец, достойный самого императора. Зданиям был нанесен серьезный урон, но, к счастью, работы прекратили и возобновили уже после падения Наполеона. В Риме, который особо интересовал Бонапарта, поскольку он объявил своего малолетнего сына королем этого города, по приказу императора была создана Пьяцца-дель-Пополо. Существовали и другие монументальные планы переустройств по всей Европе, которые в большей степени остались неосуществленными, как грандиозные проекты Муссолини и Альберта Шпеера.

В том, как Денон представлял империю, было слишком много позолоты, и в публичных действах, которые он устраивал, было слишком много картонных декораций. Но в целом это был самый успешный аспект карьеры диктатора Бонапарта, единственный, что заслужил ему посмертную славу. Если бы Бонапарт был только удачливым воином-победителем, завоевателем, в такой стране, как Франция, его образ невозможно было бы реабилитировать, а процесс реабилитации Наполеона начался в 1830 году и продолжается до наших дней. Благодаря Денону Бонапарт удачно разыграл такой козырь, как французская культура, и этот козырь до сих пор приносит дивиденды.

Другой сильной стороной Бонапарта всегда считалась его репутация законодателя, которая позволила ему объявить себя Юстинианом современного мира. При старом режиме, несмотря на все усилия Ришелье, Мазарини, Кольбера, либералов-реформаторов, в конце правления Людовика XV и на протяжении всего правления Людовика XVI во Франции сохранялись феодальные и региональные аномалии. Пришла революция, она принесла с собой более 15 тысяч законодательных актов, потом предпринимались неоднократные попытки собрать их в единую систему. Имея абсолютную власть, Бонапарт, склонный к принятию скорых решений, значительно ускорил этот процесс. Несмотря на панегирики, на которые не скупятся его приверженцы, он лично посетил всего тридцать шесть из восьмидесяти одного заседания Государственного совета, необходимых для завершения проекта свода законов к концу 1801 года. Все 2 281 статья этого свода были, наконец, опубликованы в марте 1804 года. Документ получил название Гражданский кодекс, а с 1807 по 1814 он именовался Кодексом Наполеона. Он отменял все существующие пережитки феодальной системы и установил, хотя бы теоретически, принцип равенства граждан перед законом. Этот принцип действовал в тех частях Европы, где действовало французское законодательство или, правильнее будет сказать, на оккупированных французской армией территориях. Самые рациональные и популярные статьи этого кодекса остаются неизменными. Таким образом, данный кодекс оказал и по-прежнему оказывает огромное влияние на большую часть Европы. Но этот документ создавал не Бонапарт. Хотя, с другой стороны, он не появился бы на свет без Наполеона. Многое из того, что казалось новшеством в этом документе, не было новым на самом деле, в конце концов, английский парламент отменил феодальную систему еще в 1640-х годах. В той мере, в какой этот кодекс отражал мнение самого Бонапарта, он был довольно консервативен и назидателен. В нем отметался малейший прогресс в вопросе прав женщин, который был достигнут в период Революции (Бонапарт не терпел женщин, которые вмешивались в политику, и его точка зрения относительно социальной роли женщины была очень близка идее Гитлера о «Kirche, Küche, Kinder»). Кодекс Наполеона позволял Франции восстановить рабство в Вест-Индии, и это в то время, когда Британия приняла закон, запрещающий работорговлю. Французский Гражданский кодекс содержал много открытых и скрытых ловушек для сторонников доктрины свободы воли и склонял чашу весов в пользу органов государственной власти, а не отдельной личности. В этот период во Франции появилась невеселая шутка: «Только власть может исправить злоупотребления власти». Но при всех недостатках этот кодекс служил монументом Бонапарту.