Читать книгу "Мой единственный - Джил МакНейл"

— Это Лейла?

— Нет, новый друг. Его зовут Мак Макдональд.

— Как Старый Макдональд?

— Не совсем. Ты, скорее всего, уже будешь спать. Если не будешь, мы зайдем к тебе поздороваться.

— Хорошо, мама. Мама, ты знаешь, что такое «коук»?

Я так понимаю, что он имеет в виду газированный напиток, и говорю «да».

— Я хочу взять его с собой в школу на обед. Он такой вкусный.

— Чарли, ты же знаешь школьные правила. Воду или сок.

— Это глупости. А давай купим ее завтра на обед? Все-таки выходные.

— Может быть. Посмотрим. А теперь пойдем спать. — Я надеюсь, что он сразу заснет. Иногда, действительно уставший, он засыпает рано, а иногда, наоборот, долго не может угомониться, прыгает на кровати. Когда я выхожу из комнаты, он доверительно беседует со своими мягкими игрушками, рассказывая им, какая все-таки замечательная эта «коук».

Мак появляется в девять. Он привез с собой ужин. Это здорово, потому что у меня в доме нет еды, и нам бы пришлось довольствоваться сыром и крекерами. Мы ужинаем у камина, и Мак жалуется, что на его карте нет нашей деревни, и ему пришлось ехать по компасу и даже останавливаться спрашивать дорогу у какого-то придурка у гаража. Я объясняю, что на карте Лондона на самом деле не обозначены пригороды Кента, и он бросает в меня кусок салями. Мы с удовольствием устраиваем небольшую потасовку, включающую кидание пищи, а потом начинаем целоваться. Дверь распахивается, и торжественно входит Чарли. Он бросает беглый взгляд на Мака и говорит: «А, у вас торт». У нас действительно торт, шикарный, шоколадный, с шоколадными завитками наверху, все еще в белой упаковке из красивой гофрированной бумаги. Мак представляется, а я наотрез отказываюсь санкционировать чаепитие с тортом посреди ночи, но соглашаюсь убрать его в холодильник до завтра.

Я отправляю Чарли обратно в кровать, и ему, кажется, абсолютно все равно, что это за незнакомец расположился у нас на полу в большой комнате. Но меня почему-то не оставляет ощущение, что меня застали за неблаговидным поступком. Я никого не приводила домой раньше. Сама ходила к своим немногим мужчинам, или мы шли в отель. С Маком все по-другому, но еще не знаю почему. Если все это примет форму встреч по выходным, то я не хочу вовлекать Чарли. Что-то мне становится нехорошо на лестнице, и я говорю Маку, что немного устала. Он говорит, что все понимает и уедет, если я так хочу. Но я так не хочу. Я варю кофе и решаю, что нам лучше остаться там, где мы есть сейчас, просто забаррикадировать дверь, так что, если Чарли снова заявится, у нас будет какой-то запас времени. К трем часам ночи пол в комнате становится слишком жестким, диван — слишком узким, и мы, спотыкаясь, крадемся в мою комнату, где в моей постели, прямо посередине, в позе морской звезды устроился Чарли. Мак улыбается и говорит, что поспит на диване, а мне лучше лечь с Чарли, чтобы, когда он проснется, я была рядом, и больше никого. По-моему, это мило с его стороны. Я так и говорю ему, и мы оба возвращаемся в большую комнату, сворачиваемся на тесном диване, потом все-таки падаем. Ухожу в конце концов спать на кровать, совершенно разбитая, но счастливая.

Я просыпаюсь вместе с Чарли, который опасно бодр и весел, влетает в большую комнату и включает телевизор прежде, чем я успеваю его остановить, так что бедный Мак просыпается оттого, что вдруг на полной громкости начинают орать мультфильмы. Слава богу, у него есть свои дети, и он знает, что такое телевизор с утра пораньше. Чарли совершенно не робеет перед Маком и с ходу спрашивает его, согласен ли он, что манная каша — редкая гадость и что людей нельзя заставлять есть ее. Мак отвечает, что существуют все-таки разные ситуации; отличный ответ. Чарли спрашивает, какие, например, ситуации, и Мак отвечает:

— Ну, например, мама сварила тебе манную кашу, и, если я скажу, что она на вкус напоминает картон, меня выгонят из дому.

Чарли очень доволен, я тоже.

— Не волнуйся, если она выгонит тебя, ты можешь остаться в моем домике в саду; там есть дверь и все такое.

— Ну, теперь я спокоен. Спасибо, Чарли!

У меня не хватает мужества сказать, что «домик» — это на самом деле грязный сарай, заполненный всяким хламом и палками. Чарли целиком захвачен мультфильмами, и я предлагаю Маку поспать немного на кровати, пока я принимаю ванну и готовлю завтрак.

Мы решаем пойти в паб пообедать, прежде чем Мак отправится обратно в Лондон. Чарли играет в саду, там есть качели и какая-то неизвестно откуда приблудившая собака, правда, вполне дружелюбная. Мы с Маком разговариваем; оказывается, что он тоже устал, но не хочет ехать домой и даже подумывает заказать еще один диван с доставкой к следующим выходным. Ситуация непростая: нам бы хотелось встретиться в следующие выходные, или даже раньше, но Мак берет детей на уик-энд, а мне не хочется снова бросать Чарли. Автостоянка тоже не самое подходящее место для любовного свидания. Мы договариваемся подумать над этим позже — ведь должно же быть какое-нибудь решение, — идем домой, читаем газеты, а Чарли собирает паззлы. Мак уезжает около пяти. Чарли поглощен передачей о дикой природе и поэтому только слегка машет рукой, а мы с Маком прощаемся на кухне в течение, наверное, получаса. Он говорит, что позвонит через пару дней, когда определится со своими планами.

Я чувствую острую боль, когда его машина скрывается за поворотом, но в то же время и облегчение, потому что и Мак, и Чарли одновременно — довольно утомительное сочетание. Осторожное расспрашивание Чарли во время купания выявляет, что Мак вполне нормальный, но он предпочитает Лейлу, потому что она всегда привозит с собой игрушки, а не только торт. Затем мы обсуждаем, почему я не могу купить зубную пасту, от которой не тошнит. Наконец он засыпает, предприняв до этого две попытки потянуть время, с мечом в руке и в пластмассовом шлеме на голове.

Я звоню Лейле с отчетным докладом. Она говорит, что все нормально, а она настоящий специалист по расшифровке фраз типа: «Я позвоню через пару дней». Я уже и забыла, как это все непросто. Это ведь как настоящие шифровки. Если он не позвонит до пятницы, то, по-моему, он будет подлец, но Лейла говорит, совсем не обязательно: у него могут возникнуть неотложные важные дела. Далее мы обсуждаем, что я должна делать, если он позвонит. Реакция: «Слава богу, я три дня не отхожу от телефона!» — не годится и приведет к полному провалу. Нельзя также звонить самой, это показывает, что ты зациклилась и в своем отчаянии дошла до точки. Мне нужно быть абсолютно спокойной, включить автоответчик, чтобы можно было прокрутить сообщения Лейле, а потом вместе с ней выработать правильную тактику поведения.

Я как будто перенеслась в прошлое, снова стала той девочкой-подростком, мучительно ожидающей, когда же позвонит Гэри Джонсон и пригласит ее на школьную дискотеку. Он тогда так и не позвонил, и я уже жалею, что вообще думала об этом. Я принимаю решение не следовать совету Лейлы и самой снять трубку телефона, если он зазвонит, а если Мак не проявится до среды, я сама наберу его номер и спрошу, в чем, твою мать, дело. Лейла говорит, что это неправильно, но, может быть, даже лучше: она как раз дочитывает книгу, в которой говорится, что не стоит соблюдать все эти правила, а лучше следовать своей интуиции. Моя интуиция, однако, подсказывает мне, что лучше всего спрятаться под одеяло на ближайшие полгода, так что этот совет, похоже, тоже мало подходит. Я говорю Лейле, что не уверена даже, что хочу, чтобы он позвонил, жизнь и так уже осложнилась. Ее, однако, не проведешь; она очень мягко говорит, чтобы я не расстраивалась, а то она сейчас специально приедет, чтобы привести меня в чувство.