Читать книгу "Социальное насилие - Яков Гилинский"

По данным различных исследователей, в современном мире устойчивую гомосексуальную направленность имеют в среднем 1 – 6 % мужчин и 1 – 4 % женщин. Эти цифры – «нижний предел», т. к. общее число мужчин и женщин, имевших гомосексуальный контакт хотя бы раз в жизни, доходит, по мнению А. Кинзи, до 48 % мужчин и 19 % женщин[175] (27 % по данным К. Дэвиса).

Даже если исходить из минимальных показателей 1 – 4 %, в России должно быть не менее 1,5 – 4,5 млн. человек устойчивой гомосексуальной ориентации. Из всех видов девиантности истинный или врожденный гомосексуализм, по – видимому, наиболее «биологичен» (а, следовательно, и нормален) по своей природе. Высказываются обоснованные сомнения в том, можно ли гомосексуализм относить к социальным отклонениям. Вообще, сексуальное поведение и его направленность формируется под воздействием многих биологических, психологических, социальных факторов. Гендерная идентификация индивида вовсе не столь очевидна и безусловна, как это представляется обыденному сознанию. Не случайно различают пол генетический, или хромосомный (хромосомы ХХ у самок и XY у самцов), гормональный (обусловливаемый мужскими или женскими половыми гормонами), генитальный и основанный на нем гражданский (иначе – паспортный или акушерский), и, наконец, «субъективный» пол как гендерная аутоидентификация. Наглядной иллюстрацией сложности гендерной идентификации служит гермафродитизм – врожденная двойственность репродуктивных органов, когда пол индивида нельзя однозначно определить ни как мужской, ни как женский. В случаях же транссексуализма лицо не только ощущает свою принадлежность к противоположному полу, но и упорно стремится к соответствующему изменению, в том числе хирургическим путем. Направленность сексуального влечения может быть не только гетеро – или гомосексуальной, но и бисексуальной (влечение к лицам обоего пола). Возможно одновременное наличие женских и мужских свойств, в том числе психологических, у одного индивида (андрогиния или бисексуальность в широком смысле слова).

Очевидно, и гомосексуализм, и бисексуализм нормальны в том смысле, что представляют собой результат некоего разброса, поливариантности сексуального влечения, сформировавшегося в процессе эволюции человеческого рода. Если бы все иные формы сексуального поведения, кроме гетеросексуального, были абсолютно патологичны, они бы давно элиминировались в результате естественного отбора. О нормальности гомосексуализма свидетельствует его относительно постоянный удельный вес в популяции.

Я вынужден столь подробно остановиться на проблеме гомосексуализма, поскольку последние события с запретом, а затем жестоким разгоном демонстрации геев в Москве (май 2006 г.) лишний раз свидетельствуют о нашей дремучести, нетерпимости, ксенофобии. Между тем, в развитых странах – Великобритании, Германии, США и др. гомофобия – явно выраженное отрицательное отношение к гомосексуалистам – расценивается как тяжкое преступление наряду с преступлениями, совершенными по мотивам расовой, национальной, религиозной ненависти. Так что преследование гомосексуалистов в мае 2006 г. в Москве есть уголовное преступление, с точки зрения цивилизованных стран.

К сожалению, гомофобия продолжает в России усиливаться. Об этом свидетельствуют как практика уличных нападений на представителей гомосексуальных сообществ, так и законы 2012 г., принятые на региональном уровне и принимаемый на федеральном, об уголовной ответственности «за пропаганду гомосексуализма». Весьма широкое понимание «пропаганды» приведет к «законному» преследованию гомосексуалистов и правозащитников.

Религиозное мракобесие, ополчившееся, в том числе, против лиц «нетрадиционной ориентации», вызывает боль и гнев нормальных людей. Главной темой журнала «The New Times» № 4 за 2013 г. стала защита прав гомосексуалов и попытка противостоять все расширяющейся в России гомофобии. Режиссер В. Мирзоев, в частности, пишет: «первое, что приходит на ум – это добрый совет всем, против кого направлен закон: «Уезжайте, ребята, из этой обезумевшей страны, которая твердо решила вернуться в архаику, к средневековой теократии иранского типа, столь любезной сердцу вождей и жрецов… Пещерные гомофобы и ксенофобы „рвут на себе одежды и посыпают голову пеплом“, отстаивая свое Средневековье» (с. 33).

Следует, очевидно, отграничивать преступления ненависти от еще одного вида преступлений, почти не артикулируемого в отечественной литературе, – «стокерства» или «сталкерства» (stalkers – упорные преследователи, «охотники»)[176]. Речь идет о людях, преследующих кого – либо. Потенциальными и реальными жертвами стокеров (для россиян привычнее – сталкеров, благодаря роману братьев Стругацких и фильму А. Тарковского) могут быть некогда близкие люди (бывшая жена, бывший муж, дети, родители, бывшие друзья и т. п.), сослуживцы, коллеги по профессии, соученики. Нередко «стокерство» – результат психических отклонений (сутяжничество, сексуальные перверсии), но может быть и следствием ревности, зависти, мести или иной непримиримости.

Существенное отличие «стокерства» от «преступлений ненависти» состоит в том, что, во-первых, стокеры преследуют какое – либо конкретное лицо (персонально), а не неопределенный круг лиц, принадлежащих к ненавистной группе («черные», «косоглазые», «гомики» и т. п.). Во – вторых, стокер преследует и может учинить насилие в отношение преследуемого по личным мотивам, вытекающим из личных неприязненных отношений (зависть, ревность, месть и т. п.).

Hate crimes в современной России

Начало 2000-х годов было отмечено ростом преступлений ненависти в России. Газеты, специальные издания, полицейские сводки практически еженедельно сообщали о случаях нападения, избиения, убийств фактически по мотивам расовой, национальной ненависти, реже – религиозной, которую не всегда возможно отделить от национальной (нападение в московской синагоге, в ряде мечетей, осквернение еврейских и мусульманских кладбищ и т. п.). Правда, в большинстве случаев действия виновных, если их удавалось найти, квалифицируются как хулиганство, убийство, не связанные с ксенофобской мотивацией. Поэтому, например, по ст. 105 ч. 2 п. «л» УК РФ было зарегистрировано всего 9 случаев в 2001 г., 10 – в 2002 г., 11 – в 2003 г., 10 – в 2004 г.[177] В то же время СМИ и специальная литература называет сотни преступлений ненависти, совершаемых в стране за год[178].