Читать книгу "Бегемот и муза - Наталья Александрова"

Катя проводила гостя до дверей, и он снова повторил:

– Значит, сегодня в семь вечера в кафе «Ренессанс». Я буду вас очень ждать! – И он так проникновенно взглянул на Катю, что у той неожиданно ослабли колени.

Закрыв за гостем дверь, она подошла к зеркалу и принялась изучать собственное отражение. Яркий халат и оранжевое махровое полотенце, намотанное вокруг головы, создавали изумительный цветовой эффект.

– А все-таки он смотрел на меня с несомненным мужским интересом! – громко произнесла Катя, как будто с кем-то спорила. – А эти две мегеры, Ирка с Жанной, все время твердят: «худей, худей»! А я вовсе и не такая толстая! И потом, большинству мужчин нравятся не слишком худые женщины. Ладно, пусть не большинству, но очень многим!

Собираясь в кафе, Катерина перетрясла свой гардероб и сильно огорчилась.

Во-первых, она пересмотрела вещи из синего чемодана и с грустью констатировала, что все купленное за границей совершенно не подходит для сегодняшнего случая. Она покупала в основном свободную одежду, подходящую для многочасовых экскурсий по античным руинам или художественным музеям: широкие брюки и блузы, спортивные тапочки, свитера ручной вязки. Для свидания с интересным мужчиной в кафе ничего из этого не годится.

Во-вторых, она нашла у себя в шкафу симпатичный зелененький костюм, купленный еще до поездки. Тот самый, в котором она встречалась минувшей весной с подругами в мексиканском ресторане «Кукарача», когда они обсуждали итоги прошлогоднего приключения. Нельзя было не признать, что за прошедшие с той встречи несколько месяцев костюм стал ей безнадежно мал.

Сначала Катя попыталась успокоить себя и предположила, что костюм просто сел. Потом прочла на этикетке английское «не подлежит усадке» и окончательно расстроилась.

«Нет, все-таки Ирка права, – думала Катя, рассматривая себя в зеркале, – надо худеть. А то придется три раза в год полностью менять гардероб. Но что же это выходит? Чтобы похудеть, нужно во всем себе отказывать, а в жизни и без того так мало радостей…»

Так или иначе, Катя осталась верна себе. Врожденный оптимизм взял свое – она надела широкие шелковые брюки изумительного болотного цвета, свободную блузу в крупных желтых ирисах на белом фоне и осталась полностью собой довольна.

Кафе «Ренессанс» не слишком соответствовало своему изысканному названию. Официантки в длинных парчовых платьях, веночки из искусственных цветов у них в волосах, золотистые портьеры в крупную складку и гипсовые статуи богов в стенных нишах – все это не придавало заведению художественную утонченность. Несколько лучше справлялся со своей задачей повар, специалист по традиционной итальянской кухне. Он полностью исключил из меню такие вульгарные блюда, как паста, пицца и лазанья, и сосредоточился на карпаччо, блюдах из даров моря и телячьих медальонах.

В кафе Катя сразу увидела своего нового знакомого. Борис сидел за угловым столиком и изучал меню. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к двери и поднялся ей навстречу.

Официантка с лицом Боттичеллиевой мадонны принесла довольно крепкие коктейли, и Кате сразу стало легко и свободно.

Борис рассказывал о замечательных мюнхенских музеях. Катя сокрушалась, что не побывала до сих пор в баварской столице и выражала надежду, что все еще впереди. Борис снова упомянул тетю и ее несомненный интерес к художественным работам из лоскутков и пообещал непременно поговорить с ней об организации Катиной выставки.

Как только первый коктейль закончился, перед Катериной чудесным образом возник еще один полный бокал. Разговор полился еще живее, Катя в подробностях и с юмором рассказывала о недавней поездке. Борис больше слушал, время от времени подавал удачные реплики и ненавязчиво направлял течение разговора.

Незаметно от рассказа о европейских впечатлениях Катя перешла к описанию своего возвращения на родину. Упомянула странного человека, который подошел к ней в аэропорту… Здесь она осеклась, подумав, что об этих неприятных приключениях не стоит рассказывать малознакомому человеку, но перед ней уже появился следующий коктейль, а сам Борис проявил живейший интерес к истории синего чемодана, поскольку эта история напрямую связана с его работой и с их знакомством.

Катя вспомнила, как безуспешно пыталась открыть своим ключом чужой чемодан, и расхохоталась, пожалуй, чересчур громко.

– А потом я просто сбила замок пепельницей! Все равно, думаю, за границу поеду не скоро, куплю к тому времени новый чемодан. А когда открыла его – смотрю, вещи-то все не мои. Такое все маленькое, просто смех! – Катей снова овладел приступ неудержимого хохота. – Девчонки тоже поняли, что с чемоданом что-то не то…

– Кто? – переспросил Борис, по-прежнему очень внимательно вслушивавшийся в Катину болтовню.

– Подруги мои, Жанка и Ирка. Мы ведь из аэропорта к Ирке домой поехали. В мою квартиру было не попасть, там сосед поставил новую дверь. Так вот, они сразу поняли, что чемодан чужой, и стали язвить насчет моей одежды. Они вообще страшно озабочены моим весом, просто не дают мне покоя, а, между прочим, сами… – Катерина хотела сказать, что подруги тоже не устроены в плане личной жизни, но вовремя остановила себя, подумав, что нехорошо злословить у них за спиной. Она хотела рассказать о пропаже Мамбазимбры, но снова осеклась, осознав, что эта история тоже не для ушей ее нового знакомого, не говоря уже о цели, с которой она приобрела африканского божка. Дальше шел визит на улицу Воскобойникова, но о том, что они с Ириной там нашли, тоже нельзя было заикаться.

Словом, Катя внезапно замкнулась и замолчала. Борис попытался было снова разговорить ее, но все безуспешно. Его спутница достигла той степени опьянения, когда хочется плакать, жалеть себя и свою неудавшуюся жизнь и совсем не хочется разговаривать.

На столе появилось какое-то восхитительное итальянское блюдо, но Катя посмотрела на него с ужасом и заявила, что больше есть не будет. Вообще ничего, совершенно, просто ни крошки, пока не похудеет настолько, чтобы влезть в зеленый костюмчик.

Вспомнив этот очаровательный костюмчик и его предательство, Катерина наконец разрыдалась.

Из-за соседних столиков давно уже с неудовольствием посматривали на нее, и Борис, чтобы не привлекать лишнего внимания, попросил счет и вывел рыдающую Катерину на воздух.

Здесь она постепенно успокоилась, но стала удивительно грустна и молчалива. Борис довез ее до дома и подвел к постели. У Кати мелькнула было в глазах искра оживления, но тут же ее сморил здоровый богатырский сон.

Борис убедился, что Катерина крепко спит, и внимательно осмотрел ее комнату, однако не нашел ничего сколько-нибудь интересного. Тогда он накрыл ее пледом в красно-черную клетку и отправился восвояси, на всякий случай предварительно сделав слепок с ключей.

Утром Катя проснулась поздно. Голова чудовищно болела, тело затекло от неудобного положения, во рту был отвратительный химический привкус.

С трудом вспомнив вчерашний вечер, она умилилась тому, как внимательно и заботливо новый знакомый обошелся с ней. Надо же, проводил до дома, уложил в постель, укрыл пледом, не позволил себе ничего лишнего… Мелькнула, правда, мысль, что вряд ли вчера вечером она была настолько привлекательна, чтобы мужчине захотелось позволить себе что-то лишнее, но эту неприятную мысль она тут же отбросила.