Читать книгу "Одиночество на двоих - Люси Агнес Хэнкок"

На следующий день «скорая помощь» увезла Полу Винслоу из клиники. Ее сопровождал доктор Льюис, и Роберте стало любопытно, воплотит ли он свою угрозу в жизнь и увезет ли дамочку на ферму.

Глава 12

— Слыхала когда-нибудь про Марту Блэк Фиск, Боб? — накинулась на Роберту Синтия Купер, словно ураган ворвавшаяся однажды февральским днем в комнату подруги. — А наше последнее пополнение видела? Рода Деланд, роковая женщина, и настоящим я выражаю ей все презрение.

— Ей? Кому? — переспросила Роберта, продолжая полировать ногти. Девушка думала о чем-то своем и не вникала в сумбурную болтовню Синтии. — Роде Деланд, дурочка. Это новая сестра из Нью-Йорка, стреляет глазками направо и налево. Небось вертела невинными йоркцами как хотела. Если у Моррисон хватит ума, она отправит эту курочку в женское отделение, это, по крайней мере, спасет нас от многих неприятностей. Но у меня такое чувство, что она нарисуется в 117-й, там новый пациент — драматург.

— Драматург? И как его зовут? Что с ним? — Роберта отложила в сторону полировку и взялась за пилочку.

— Фиск. Муж художницы Марты Блэк Фиск.

— Никогда о них не слыхала, — без особого интереса пожала плечами Роберта.

— Какое невежество! Темнота! — провозгласила Синтия. — Правда, я тоже ничего о них не слыхала, меня Остин просветила. Она у него днем дежурит. Он написал целую прорву хитовых пьес, в театрах — постоянный аншлаг, это она так говорит. Марту я видела: милая куколка. Остин говорит, он похож на лошадь. Замечала, что красотки частенько западают на уродцев и счастливы с ними? Но разве тебя не интересует свалившийся на нас дар Божий, Боб? Шлюшка на выезде?

— Перестань говорить загадками и выбирай выражения, Син, — сделала замечание Роберта. — Что еще за шлюшка? И что за дар Божий? Неужели пять близнецов? В таком случае «Ребекка Мор» на весь мир прославится.

— Ну, вы только подумайте, пять близнецов! — презрительно фыркнула Синтия. — Честное слово. Боб, тебе что, надо все разжевать и в рот положить, чтобы ты, наконец, поняла, в чем дело? Я о новой медсестре, этой Деланд. В больнице только о ней и говорят. Увидишь ее за ужином, если только эта курочка не отправится с каким-нибудь доктором в ресторан. Она тот самый типаж — от таких мужики сразу теряют голову, и такие всегда добиваются своего, не мытьем, так катаньем.

— Господи, Син, иногда я ни слова не в состоянии понять из того, что ты плетешь. Насколько я понимаю, новенькая — красавица?

— Красавица? Ну, типа того. Если тебе такие нравятся. На вид — ну прямо Мадонна, но зуб даю — прожженная штучка. А как ресничками хлопает — вот это, я тебе скажу, зрелище! Стоит посмотреть. Я видела, как с ней Секондхенд разговаривал, и у меня сложилось такое чувство, что разговор этот был не для посторонних ушей. Конечно, у нас с Секондхендом взаимное чувство — оба друг друга не перевариваем, и он так на меня глазищами сверкнул, что меня аж в дрожь кинуло. Однако теперь я чем угодно могу поклясться — они знакомы. Он тебе нравится, Боб?

— Кто? Ну да, — осторожно выбирала слова Роберта. — Конечно, он у нас недавно, новичок, можно сказать. Еще не во всем разобрался, ему приходится на ощупь пробираться, я бы сказала.

— Точно! — иронически хмыкнула Синтия. — Я тоже заметила, что он любитель пощупать. Что мне больше всего не нравится в мужиках, так это когда они по поводу и без повода руки распускают. Вот поэтому мне и нравится Холмс, несмотря на то, что у старика тараканы в голове. У него руки всегда при деле.

Роберта поспешила сменить опасную тему:

— Эта Деланд, она не личная сиделка драматурга?

— Нисколько не сомневаюсь, что ей бы очень этого хотелось. Знаешь, Боб, что я тебе скажу: слишком уж она искушенная для «Ребекки Мор». Я слыхала, как одна девчонка говорила, что будто бы ходят слухи, что пора отправить Моррисон на пенсию, слишком уж та засиделась. Так вот, будто бы одна из членов правления благоволит к какой-то молодой женщине — приверженке порядка и строгой дисциплины. А вдруг это и есть Деланд? Будем надеяться, что я ошибаюсь.

— Вряд ли правление позволит Моррисон уйти, — сказала Роберта. — Она просто чудо. Ты же сама знаешь, Син, у нас тут ни разу не возникало никаких трений. Ты уверена, что эта новенькая не личная сиделка?

— Она такая же медсестра, как ты и я. Боб, — заверила ее Синтия. — Но в то же время она настолько от нас отличается, настолько не похожа… В общем, сама увидишь. Я не знаю, кто сидит с ним в ночную. Его только сегодня утром привезли. Может, у них и в самом деле есть личная сиделка на ночь, но я на все сто уверена, что это не Деланд.

— А что с ним такое?

— Общее обследование. Остин говорит, налицо все признаки нарушения мозговой деятельности. Он такое пишет, что ему самое место в… И чего они притащили его сюда, когда Нью-Йорк под рукой, а?

— Нарушение мозговой деятельности? — оживилась Роберта. — Тогда его привезли к нам из-за Холмса. Может, у него опухоль какая. Надеюсь, мне удастся поучаствовать в операции! Мне даже все равно, в каком качестве. Последний раз, когда Холмс проводил операцию на черепе, я накладывала швы. В жизни ничего подобного не испытывала, Син! Это что-то! У меня на глазах произошло настоящее чудо. Пациент практически ослеп, терял контроль над рукой и ногой. Холмс сделал томограмму и приступил к работе. Опухоль глубоко проникла, и мы все, затаив дыхание, смотрели, как его ловкие пальчики делают надрезы. А вдруг скальпель бы упал или соскользнул? Но ничего такого конечно же не произошло, и теперь Чарли Молтон должен всю оставшуюся жизнь благодарить Бога, «Ребекку Мор» и Тирона Холмса.

— Фиску тоже сегодня будут рентген делать, — сказала Синтия. — Он уже давно сам не свой — потеря веса, плохой цвет лица, есть отказывается, капризничает, вечно в депрессии и все такое. Жена считает, что ничего страшного нет, просто абсцесс за ухом, но он уверен, что это опухоль, и не желает консультироваться ни у кого, кроме Холмса. Или Холмс, или никто, говорит. Ему, говорит, поверю, а больше никому. Видать, боли действительно не дают ему покоя, ни отдохнуть не может, ни поспать, это он так утверждает. Но вполне возможно, он из тех, кто занимается самовнушением, а на самом деле у него ничего такого нет. Хотелось бы мне, чтобы его разоблачили! Если он настолько упертый, как о нем говорят, то Остин сведет его с ума. Она же безотвязная! Сама услужливость — пожалуйста, это; прошу вас, то. Невыносимо!

— Честное слово, Син, ну и смешная же ты, — расхохоталась Роберта. — Я понимаю, что ты недолюбливаешь Остин, вот и не хочешь признать, что она великолепная медсестра. Знаешь, почему ей поручают самые безнадежные случаи? Просто она все может. И не важно, куда ее пошлют, она всегда выходит победительницей. Говорят, что она не потеряла ни одного пациента. Если это так, то это настоящий рекорд.

— Фигня! — презрительно сморщила носик Синтия. — Хочешь, скажу, почему она не потеряла ни одного пациента, дурочка? Ладно, так и быть, просвещу тебя. Когда дело принимает катастрофический оборот, она всегда берет кого-нибудь себе в напарницы, обычно младшую медсестру. Если хочешь, можешь назвать это удачей, а я бы назвала это иначе — она заранее прикрывает тылы. А потом у нее неожиданно случается болезнь — то зубы ломит, то еще что, — и как раз тогда, когда пациент собирается отбросить копыта. Я видела, как она вся прямо-таки позеленела, когда пациенту стало совсем плохо. Может, у нее просто организм такой, только мне что-то в это не особо верится. Она тут же слиняла с поля действия и оставила меня наедине с умирающим. И мне пришлось в одиночку провожать того в последний путь. Ее репутации это не повредило, потому что в тот раз именно я боролась за его жизнь, и скажу тебе, боролась так, как никогда раньше. Он прожил еще два дня, пока Остин валялась с желудочными коликами, и я слышала, как его дочка сожалела о том, что мисс Остин больна. Они так на нее рассчитывали! Конечно, Льюис знал, что мужчина все равно бы умер, и посоветовал мне не обращать внимания на слова родственников, но все равно. Боб, мне было неприятно. Видела бы ты, как семейка завалила Остин цветами и конфетками! Думаю, Остин самая что ни на есть настоящая притворщица, но пока ее никто не раскусил. Если так и дальше пойдет, то слава о ней разнесется во все концы света. Но, хвала Господу, не все такие, как она. Это хорошо, я имею в виду для пациентов.