Читать книгу "Шаг за край - Тина Сескис"

Я никак не удосужусь купить шлепанцы, зато начинаю привыкать к тому, как надо вести себя в ванной: стараюсь ни до чего не дотрагиваться, уворачиваться от плесневелой, липнущей к телу занавески в душе, а потом, уже вымытая, стоять на одной ноге, держа ручку душа, чтобы сполоснуть подошву другой ноги, вытираю ее полотенцем, которое заранее вешаю на перекладину душа, так чтобы оно не касалось никаких поверхностей, вдеваю вытертую ногу в поджидающую меня тапочку, потом вторую ногу, стоя наполовину в ванне, наполовину рядом с нею, вытираю и скольжу ею во вторую тапочку. Уверена, в конце концов привыкну ко всему, умерю свои претензии, но пока обхожусь таким способом.

Брэд и Эрика на кухне, он вполне дружелюбен, она — нет. Отчего такой приятный парень связался с такой, как она? Стараюсь не давать ей повода беспокоить меня, я должна бы привыкнуть к такому, вырастая рядом с Кэролайн, сижу себе тихо за столом с мисочкой мюсли и кружкой крепкого сладкого чая, каким когда–то поила меня мама.

Ухожу раньше, чем нужно: опоздать я права не имею, — ехать мне лишь по одной линии до Оксфорд — Серкус, что занимает всего полчаса. Шагаю по Оксфорд–стрит, потом поворачиваю направо на Уордур–стрит и выясняю, что контора находится в сотне метров справа. Время 8.25: я пришла слишком рано. Разглядываю блестящие оконные стекла, за которыми видна мебель в форме внутренних органов, на изысканную вывеску над двойными дверями и осматриваю свое убогое платье, наводящие тоску балетки на ногах и понимаю: вид у меня неважнецкий. Сегодня пятый день, пятница, моей первой недели в Лондоне, а я стою рядом с сияющей данью самолюбию четырех людей и чувствую, что хочу повернуться и бежать… вот только куда? Может, мне следовало бы отправиться к морю, где мне когда–то сильно понравилось. «Возьми себя в руки. Ты уже убежала, это нельзя повторить. Хватит уже». Отгоняю свои воспоминания о более счастливых временах, оглаживаю платье, поправляю шарфик и жду снаружи еще несколько минут, пока не настает пора войти внутрь.

18

Кэролайн в последний раз поправила на Эмили фату, и обе они глянули в зеркало, откуда на них смотрели две очень разные девушки. У невесты было открытое лицо, держалась она естественно, насколько позволяла высокая прическа из темно–русых волос, поднятых над стройной шеей. На ней был белый атласный жакет с вшивными рукавами и крошечными пуговичками впереди. Юбка особого кроя из той же ткани заканчивалась прямо у колен, туфли на высоком каблуке по моде сороковых годов. Короткая фата завершала наряд, и Кэролайн подумала, что никогда не видела свою сестру–близняшку такой чарующей. Эмили волновалась из–за того, что платье ей шьет сестра, честно говоря, она не была уверена, можно ли той доверять, однако Кэролайн, похоже, была охвачена таким рвением, что сказать «нет» было бы грубостью, в конце концов она — дизайнер, а кроме того, могла бы плохо воспринять отказ и всерьез огорчиться. Но волноваться Эмили было незачем: она осталась в восторге от того, что получилось. На Кэролайн был ярко–розовый наряд, дерзко укороченный, к которому не очень подходили яркие темно–рыжие волосы, подстриженные в геометрический пучок с густой бахромой, такой она ходила, когда ей было три годика. Макияж она навела ослепительный. Трудно было сказать, что девушки были сестрами.

В комнату вошла Фрэнсис и увидела обеих своих девочек, стоявших рядом, заметила, какой у обеих счастливый вид, и, да, обе даже похожи, как близняшкам полагается, и у матери появилась надежда, что, может, и станут они наконец–то более пристойной семьей. Даже Эндрю, кажется, в те дни уделял им чуть больше времени, был чуть–чуть менее отрешен. Грех так думать, но, наверное, пребывание Кэролайн в больнице для всех так или иначе обернулось благом. Персонал сотворил чудо, вновь наставив Кэролайн на путь здравомыслия, ну и настойчивость Фрэнсис в том, чтобы дочь переехала на время домой, дала поразительный результат. После изначального шока от громко орущей музыки, свинства в ванной и природной несносности Кэролайн всем как–то полегчало. Впервые за все время вместе оказались только Фрэнсис, Эндрю и Кэролайн. Эмили уже переехала жить в свою крохотную квартирку на другом конце Честера, и Кэролайн больше незачем было чувствовать себя соперницей сестры–близняшки, во всяком случае повседневно, и это стало для нее благом. Она жила у родителей уже больше года: никто и подумать не мог, что это протянется хотя бы близко к этому, — и, по видимости, сделалась мягче, считала Фрэнсис, наконец–то выучилась, как быть полюбезней к людям. Она заняла руководящий пост в доме моды в Манчестере, и, похоже, дела у нее шли хорошо, — Фрэнсис от нее была в восторге. В то время Кэролайн, похоже, даже Эмили ненавидела чуточку меньше, а нынче, вон, какую красавицу из нее сделала. Фрэнсис неожиданно почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза, и взяла себя в руки: как бы ненароком макияж не испортить.

За час до церемонии Бен наряжался в предназначенном для шафера номере, который располагался в глубине гостиницы и был одним из немногих, откуда не открывался вид на морской простор. Его приятно удивляло, что все шло так гладко: ужин вчера вечером прошел без сучка без задоринки, не произошло совершенно ничего предосудительного, — и все же волнение не оставляло, он хорошо понимал, что надеяться на то, что торжественные события в семействе Браунов обойдутся без скандала, не стоило. Он все еще считал Кэролайн колкой, у нее прямо–таки способность была ввергать людей в такое нервное состояние из–за сказанного ими, что они говорили глупости, которые она затем с удовольствием высмеивала. Впрочем, она определенно стала лучше, в частности, ничего из сказанного или сделанного ею в связи со свадьбой никому не доставило огорчений. Она даже пошила свадебное платье Эмили, и это в глубине души вызывало у него тревогу, но Эмили, кажется, оно понравилось, так что нечего было волноваться. Бен не понимал, откуда берется такое волнение. Ведь этот день должен быть счастливейшим в его жизни, они сочетаются браком в самой романтической гостинице на свете, с ее пьянящим расположением и невероятной историей, он знал, что Эмили для него самая невероятно идеальная девушка. В дверь постучали. Отлично, должно быть, это Джек с жилетом, подумал Бен. Открывая дверь, он заканчивал завязывать галстук и заправлять сорочку в брюки.

— Оп. Приветствую, — сказал Бен. Было в Кэролайн что–то такое, что всякий раз вызывало в нем ощущение неловкости, а сейчас, увидев, как вызывающе оперлась она о дверной косяк, он невольно заметался взглядом: от ее поразительно голубых глаз к ярко–розовым губам, вниз по всей длине шелкового платья и гладких обнаженных ног — прямо в пол.

— Прошу, малыш Бенни, — произнесла Кэролайн, протягивая скроенный ею для него пурпурный жилет. — Извини, что припоздала, просто под конец надо было кое–что подправить.

Бену жилет не очень понравился, но он рад был надеть его ради Эмили, коль скоро, по ее мнению, тот отлично смотрится. С неохотой позволил он Кэролайн помочь ему надеть жилет, а потом она настоятельно принялась застегивать на нем все крошечные пуговички, утверждая, что он своими чересчур неуклюжими пальцами пятна на шелке оставит. Казалось, это заняло целую вечность, а когда она все застегнула, то неспешно оглядела его сверху донизу, будто он голый был.