Читать книгу "По ее следам - Т. Р. Ричмонд"

Мы призываем правительство ввести более высокую меру наказания за преступления, совершенные против пожилых людей, и сотрудничаем с местными членами палаты общин, чтобы поднять этот вопрос в парламенте.

Последнее слово по праву принадлежит Дот, одной из самых храбрых женщин, которых нам доводилось встречать – обыкновенной пенсионерке, проявившей удивительное мужество перед лицом опасности.

Узнав о вердикте Коронного суда Саутгемптона, она сказала: «Надеюсь, что больше никому не придется пережить такое».

Когда мы спросили ее мнение по поводу приговора, она ответила с мудростью, достоинством и милосердием:

«В день Страшного суда он за все ответит перед Создателем».

• Вы стали свидетелем преступления? Любую информацию можно анонимно передать Алисе Сэлмон по телефону, указанному в верхней части страницы 7.

* * *

Заметки на ноутбуке Люка Эддисона, 14 февраля 2012 г.

Будь у меня выбор, я бы ни за что не поехал к твоим родителям. Но мое отсутствие могло вызвать подозрения.

– Ну и ну! Недавно вернулся с боевых действий? – спросила твоя мама, увидев меня на пороге. Я сочинил что-то про несчастный случай с горным велосипедом, а потом все-таки рассказал про драку.

– Все мы в своей жизни совершаем поступки, которых потом стыдимся, – сказала она. – Тебе пришлось несладко из-за полицейских допросов, такая у них работа. Мы хотим узнать правду, душа моя.

«Душа моя». Обращение царапнуло слух: готов поспорить, она и тебя так называла, а вот я никогда не был близок со своей матерью.

– Алиса тебя любила, – сказала Лиз и неожиданно обняла меня. Я почувствовал, как ее волосы коснулись моей щеки, это касание – все, что осталось вместо тебя.

Тайны, Ал. Одни сплошные тайны.

– Вы ведь знаете, что мы с Алисой расстались. Не так гладко все было.

Я не мог промолчать. Все бы задумались, почему я решил утаить такое.

– Конечно, знаем. У нас крепкая семья. Дочка всегда нам все рассказывает. Рассказывала.

– Может, мне не стоит приходить на похороны? – Я смутно надеялся, что твоя мама уцепится за эту фразу.

– Нет-нет, мы хотим, чтобы ты был с нами. Во всяком случае, я хочу. Думаю, рано или поздно вы бы все равно помирились. Правда, Дэвид со мной не согласен.

Так странно снова оказаться в доме, где мы часто бывали вместе; помню, я страшно волновался перед первым приездом – и совершенно зря, у тебя замечательные родители, они напоили меня жутким светлым элем и убедили, что ни капли не обидятся, если я сбегу от них в оранжерею или закопаюсь в газеты. Дом, где мы присматривали за собакой и вдвоем принимали ванну; дом, в котором ты показала мне свой старый школьный блейзер, а я в шутку попросил, чтобы ты надела его, за что тут же был назван извращенцем; потом мы оказались на узкой односпальной кровати, прямо посреди дня, и ты старательно отвернула плюшевого зайца к стенке – жест в твоем стиле, – а после мы лежали и разглядывали небо через чердачное окно, облака, бегущие в синеве.

В доме было полно любивших тебя людей, твое имя было у всех на устах, звучало в каждом разговоре, в каждой комнате. На меня бросали удивленные взгляды. Твоя мама прошла со мной в сад; столько гостей, а она умудрилась выкроить время для самого недостойного. Рассказал, что ненавижу себя. «Не смей так говорить!» – отрезала она. Наверное, я бы смог стать другим человеком – хорошим человеком, если бы у меня были такие родители. В груди разлилась благодарность за то, что Лиз отнеслась ко мне без презрения. Потом я заглянул в гараж к твоему отцу: он стоял у верстака и обстругивал какую-то деревяшку.

– Спасибо, что пригласили.

– Благодари жену. Я бы вышвырнул тебя в окно. Вон туда. – Он посмотрел на потемневшее стекло в квадратной раме. – Не смог стерпеть, сперма в голову ударила?

Он вряд ли простит меня; неудивительно, я и сам себя никогда не прощу. А ведь он не знает и половины. Никто не знает.

Дэвид продолжал водить по доске рубанком. Стружка сыпалась ему под ноги.

– Двадцать пять. Разве это возраст? Ну, что молчишь, сволочь? – Он замахнулся на меня, и я подумал: «Ударь. Ударь, как тот здоровяк в пабе. Может статься, нам обоим слегка полегчает». Однако твой отец опустил кулак и заскулил, как раненый зверь: – Как ты мог так поступить с моей девочкой?

Не верится, что они зовут меня на похороны. Мы ведь не родственники, я тебе никто, мы даже не были женаты. Кстати, ты не знаешь еще одну маленькую деталь, Ал. Я снова собирался делать предложение. В то утро ты уехала в Саутгемптон. Два месяца назначенного срока уже почти истекли. Не пытаться выйти на связь – вот твои правила, но я хотел сделать сюрприз. Принести извинения, объясниться, растолковать свою точку зрения. Ты не ожидала такого поворота событий, это уж точно. За прошедшие два месяца я успел понять, что у каждого человека есть своя половинка; моей половинкой была ты, Алиса Луиза Сэлмон. Забудем про поездку в Рим. Я собирался делать предложение прямо на пороге твоего дома. Однако дверь открыла Софи.

– Куда она отправилась?

– В Саутгемптон.

Мне стало плохо при мысли, что мы можем всю жизнь провести порознь, ничего не зная друг о друге. «Мне нужно отыскать тебя», – подумал я. Нужно отыскать Алису и сделать предложение. Софи разглядывала меня с подозрением. Не знаю, что ты успела ей рассказать; я-то со своими друзьями ничем не делился.

– Можно я зайду к ней в комнату?

– Нельзя.

– Алиса дома, да? – спросил я. В душу закралось страшное подозрение: ты сейчас с кем-то другим. – Она не одна?

У тебя никого не было – так ты сказала, перед тем как выставить меня за дверь; мы сидели в твоей комнате, ты плакала, переливались огоньки на маленькой елке, и я тряс тебя за плечи. Прости, ничего не мог поделать. Просто сорвался, совсем потерял голову, ревнивый дурак. Я уже не знал, чему верить.

– Я ведь серьезно, Софи. С кем она сейчас?

– Спроси сам, раз уж так неймется. Ах, извини, совсем забыла – она с тобой не разговаривает!

– Прости. – Я попробовал зайти с другой стороны. – Мне без нее совсем плохо! Помоги, Соф. Я тебя очень прошу.

– Вы разминулись. Она только что уехала, – бросила Софи, закрывая дверь.

«Надо ехать в Саутгемптон», – тут же решил я. Вытащил телефон. Сначала ты была записана как «Алиса С.», потому что у меня уже была «Алиса Кемп», но когда мы начали встречаться всерьез, я переименовал тебя в «Алису», а ее в «Алису К.»; еще через некоторое время ты стала просто «Ал». Я отправил сообщение: «Два месяца почти прошли. Не могу без тебя. Мне нужно сказать тебе кое-что важное».

Я пробыл у твоих родителей еще целый час, раньше улизнуть не получилось; а мне так хотелось поскорее хорошенько надраться. Лишь бы не видеть тебя, не вспоминать, как ты катаешься на лондонском колесе обозрения; пьешь шампанское в десять утра в день свадьбы Кейт и Уилла; говоришь пассажиру в метро, чтобы он оторвал задницу от сиденья и уступил место беременной женщине; танцуешь на вечеринке в Пекхэме; смотришь взглядом испуганной лани, заметив меня на берегу в ту субботу; ты, твой голос, твой запах – ничего больше нет, смыло ледяной водой, схоронило на речном дне все наши секреты.