Читать книгу "Фюрер как полководец - Николай Баженов"

Военные кампании 1941–1942 гг. стали полной противоположностью. Скорость, с которой продвигались немецкие войска, заставила весь мир затаить дыхание. Война против Польши продолжалась 30 дней, против Норвегии – восемь. Голландия была захвачена за пять дней, Бельгия – за 17. Франция была побеждена за 42 дня, Югославия – за 11, Греция – за 21 день. По территории СССР Вермахт тоже двигался с потрясающей скоростью, за две недели преодолев половину расстояния от границы до Москвы. Целые государства рассыпались, словно карточные домики, под ударами танковых клиньев. Серые приземистые танки и мотоциклы врывались в города в глубоком тылу, когда по их улицам еще ходили трамваи. Брошенные автомашины с распахнутыми дверями, сброшенные в кюветы танки, унылые колонны военнопленных в униформе разных стран – эти хорошо известные по фото– и кинохронике картины сопровождали путь немецких войск на протяжении трех лет войны.

Успех блицкрига отнюдь не состоял в превосходстве техники и численном преимуществе, как это нередко принято считать. Немецкие танки в целом уступали по формальным параметрам толщины брони, калибра орудия танкам противника. Французские танки «Самоа» S-35 и B1, английские «Матильды», русские Т-26, БТ-5 и КВ-1 не уступали, а по ряду формальных характеристик даже превосходили немецкие. Типичный пример – танковое сражение в районе города Рассеняй, в Прибалтике, в первые дни войны, когда оснащенный в основном чешскими танками 35(t) немецкий 41-й моторизованный корпус окружил и уничтожил 2-ю танковую дивизию Красной Армии. И это произошло, несмотря на то что советская дивизия имела на вооружении почти 50 тяжелых танков КВ-1 и КВ-2. Аналогичным образом 7-я танковая дивизия, тоже оснащенная танками чехословацкого производства, в первый день войны в боях за мосты на реке Неман заставила отступить советскую 5-ю танковую дивизию, имевшую 50 танков Т-34, 30 Т-28 и 170 БТ-7.

По количеству войск Вермахт тоже уступал своим основным противникам, за редким исключением. О численном превосходстве Красной Армии и говорить нечего.

В чем же была причина таких успехов? Создание оптимальной организационной структуры, в первую очередь танковых дивизий, включавшей, помимо собственно «панцеров», моторизованную пехоту, артиллерию, инженерные части и части связи, позволяло не только осуществлять прорыв обороны противника, но и развивать его вглубь, отрываясь от основной массы своих войск на десятки километров. Танковое соединение становилось в значительной мере автономным и самодостаточным. Это позволяло ему вести бой с резервами противника, захватывать важные пункты в тылу самостоятельно, не ожидая подхода пехотных дивизий и сопровождающих их полков артиллерии. Саперные части дивизии могли снять минные поля, разрушить заграждения, восстановить только что взорванный мост. Артиллерия позволяла на равных вести артиллерийскую перестрелку с встретившимися на пути резервами противника. Пехота же могла помочь удерживать захваченный в глубине обороны пункт, препятствуя отходу окружаемых корпусов и дивизий или обороняя плацдарм для дальнейшего наступления.

Танковые соединения при массированной поддержке Люфтваффе пробивали фронт обороны противника быстрее, чем он подтягивал достаточные резервы для закрытия прорыва. При этом никакие, даже самые мощные, линии обороны не помогали. Стратегия блицкрига сотрясала всю систему обороны, позволяя проводить операции с самыми решительными целями, вплоть до полного захвата страны в одной наступательной операции. Танковые клещи смыкались в тылу вражеских армий быстрее, чем те могли отойти назад. При этом противник не знал, куда именно направлена ось наступления, посему не знал, где именно создавать новую линию обороны и куда бросать второпях свои резервы. Операции на окружение позволяли крушить численно превосходящие войска с малыми потерями.

После прорыва фронта вперед продвигались танковые дивизии, захватывали тот или иной рубеж или плацдарм и занимали там оборону. Тем временем за ними шла пехота, занимая позиции на флангах, тем самым защищая корпус от фланговых ударов. Под танковые контратаки ставились пехотные дивизии, отражавшие их огнем противотанковых и тяжелых пехотных орудий. Нормальным отрывом от пехоты для Панцерваффе считались 30–50 км. Отрыв на 60–70 км, как правило, приводил к трудностям в снабжении, но нередко все равно заканчивался успехом. При этом в условиях растянутого фронта сплошная линия траншей не создавалась, оборона строилась на базе нескольких опорных пунктов с круговой обороной, пространство между которыми простреливалось из пулеметов и орудий.

Панцерваффе, таким образом, стали стратегическим родом войск. В 1940 г. число танковых дивизий Вермахта было удвоено. Сделано это было путем дробления существующих дивизий (вместо трех танковых полков в них стало два) и создания на базе высвобождающихся танковых полков новых дивизий. Впрочем, пробивная сила их от этого не уменьшилась, а, наоборот, возросла. Это произошло за счет вхождения в состав танковой дивизии новых подразделений.

На два или три танковых батальона в полку теперь приходилось четыре мотопехотных и один мотоциклетный батальон. Скорость мотоциклов, превышающая скорость танков и грузовиков, позволяла им в определенных условиях (прорыв фронта и отсутствие какое-то время организованного сопротивления в тылу) мотоциклетным батальонам захватывать переправы и узлы коммуникаций, сеять панику и растерянность в глубине вражеской территории. Артиллерия танковой дивизии представляла собой мощную силу и состояла из 24 легких полевых гаубиц, 12 тяжелых полевых гаубиц, четырех 150-мм тяжелых пехотных орудий, двадцати 75-мм пехотных орудий и тридцати 81-мм минометов. Кроме того, дивизии придавались зенитные части, формально подчинявшиеся Люфтваффе. Стоявшие у них на вооружении 20-мм, 37-мм и 88-мм орудия активно использовались как для стрельбы по самолетам, так и по танкам. Нередко орудия использовались немцами для сопровождения танковой атаки.

Таким образом, дело было не только и не столько в танках как таковых, которые так любят сравнивать «историки-танкисты», сколько в оптимальном соотношении между танками и поддерживавшими их другими соединениями.

Военные историки «материалисты» постоянно недооценивали и недооценивают субъективные и чисто психологические факторы стратегии. Ведь любую жизненную ситуацию, будь то знакомство с девушкой или поиск работы, можно решить двумя способами: длительной и тщательной подготовкой и рассудительностью либо быстрыми и решительными действиями, наглым напором и самоуверенностью. Блицкриг фактически был воплощением второго применительно к военной стратегии. В своей пропаганде нацисты всегда выдвигали на первый план требование – «ведение войны духа». В предвоенные годы были изданы труды по военной психологии: «Ведение войны духа» майора А. Блау (Потсдам, 1937), «Военная обязанность духа» В. Блея (Мюнхен, 1935) и др.

При всем разнообразии разработанных нацистами приемов и методов психологической войны в каждом из них присутствовал один главный элемент – «война нервов». Вместо борьбы в области рациональных приемов тех же целей можно было достичь, воздействуя на иррациональные чувства человеческой души: запугать, запутать, вызвать растерянность, посеять панику и раздор.

Появление подвижных войск и поддерживающей их авиации позволило действовать методами, противоречившими всем традиционным представлениям о линии фронта и ее прорыве: скрытно перебрасывать большие силы в нужное место и наступать вообще без артподготовки! Обороняющаяся сторона, даже тщательно подготовившись к отражению удара, просто не успевала ничего понять, а ее линия обороны уже взламывалась. Танки устремлялись в тыл, охотясь за штабами и стремясь окружить тех, кто еще удерживал свои позиции. Для противодействия нужны были подвижные части с большим количеством танков – чтобы среагировать на прорыв и организовать контрмеры. Прорвавшиеся танковые группировки тоже чрезвычайно уязвимы – их фланги никто не прикрывает. Но некоторую авантюрность блицкрига малоподвижные и сломленные психологически противники использовать в своих целях не смогли.