Читать книгу "Стареть не обязательно! Будь вечно молодым, или Сделай для этого всё возможное - Билл Гиффорд"

Когда у нас полностью кончается топливо, мы достигаем состояния, которое называется «старческой астенией» и является одним из конечных этапов старения. Это состояние немощи и истощения организма, которое характеризуется медлительностью, значительным снижением уровня активности, выраженной слабостью и потерей массы тела. Мы увядаем, в буквальном смысле слова, и с этого момента совсем немного старческих шагов отделяют нас от края могилы.

На самом деле, если моя собака Лиззи достигла состояния старческой астении, из чисто гуманных соображений мне следует подумать о том, чтобы отвезти ее на последний прием к ветеринару. У пожилых людей нет такой альтернативы: для них старческая астения означает, что любая незначительная проблема, такая как простуда или небольшая травма, может превратиться в большую проблему, потому что организм попросту не способен справиться с ней и восстановиться. Именно из-за состояния старческой астении обычная инфекция мочевыделительного тракта спровоцировала у моего деда цепочку других заболеваний, в конечном итоге приведших к его смерти.

К счастью для него, он находился в состоянии старческой астении совсем недолго. Почти до конца своей жизни он мог позаботиться о себе самостоятельно и успешно справлялся с большей частью повседневных дел, и даже стриг себе на ногах ногти – что является одной из самых трудных задач для пожилых людей, поскольку требует хорошего зрения, точных движений и гибкости. В некотором смысле его довольно быстрая смерть без длительного периода деградации была благословением. Но все равно это было ужасно.

Между тем его жена, моя бабушка, до сих пор жива, хотя она, кажется, никогда в жизни не заботилась о своем здоровье. На момент написания этой книги ей исполнилось 97 лет, и она живет в доме престарелых во Флориде. Почти слепая, она по-прежнему продолжает обслуживать себя и готовить себе еду. Ее завтрак остается таким же, как и последние несколько десятилетий: сладкие датские булочки или, если в ней просыпается дух авантюризма, пончики «медвежья лапа».

На следующее утро после своего кутежа с крабами и пивом я проснулся с ужасным похмельем и отвратительным вкусом тины во рту. Моя психотерапия не сработала: меня по-прежнему одолевали жалость к себе и печаль по поводу собственной участи. Мне нужно было избавиться от этого упаднического настроя любой ценой: одно из наиболее интересных открытий BLSA связано с отношением к старению как таковому. Люди, которые при вступлении в период среднего возраста (то есть 40–50 лет) видят в старении положительные моменты – такие как приобретение мудрости, свобода от работы, возможность путешествовать и узнавать новое, – как правило, имеют гораздо лучшее физическое и когнитивное здоровье в дальнейшей жизни.

Также большое количество исследований показало, что в целом как мужчины, так и женщины с возрастом становятся счастливее. Более того, было установлено, что примерно в возрасте 46 лет люди достигают низшей точки в своем ощущении счастья. Другими словами, ощущение счастья следует U-образной кривой{45}, с высокими уровнями в молодости и пожилом возрасте и значительным спадом в середине жизни. Эти открытия подтверждаются словами моей матери, которая говорила мне, что каждое следующее десятилетие ее жизни было лучше предыдущего. Почему я не должен ей верить?

Я начал обретать надежду после того, как познакомился в коридоре госпиталя с обитательницей соседней палаты, элегантной афроамериканкой в возрасте 74 лет по имени Клаудия. Бывшая федеральная служащая из Вашингтона, моего родного города, ныне пенсионерка, она участвует в исследовании вот уже 15 лет, с тех пор как прочитала о нем в Washington Post. Само ее присутствие является свидетельством произошедших перемен: невероятно (хотя и вполне предсказуемо), но в течение первых 20 лет исследование Натана Шока было предназначено только для белых мужчин.

Впрочем, это дело прошлое, и в последние годы Национальный институт по проблемам старения активно привлекает участников обоих полов и всех рас. Клаудия была тертый калач. Мы немного поболтали с ней о Вашингтоне, после чего она щедро продолжила мне изложить инсайдерскую подноготную программы BLSA. Однако вскоре я понял истинную цель ее разговорчивости. Она была одета в теннисную форму «чемпионской» фирмы Ellesse, потому что только что вернулась с теста на беговой дорожке, предназначенного для измерения максимальной частоты сердцебиения и скорости поглощения кислорода при интенсивной физической нагрузке (VO2 max). Это был самый сложный, а также самый состязательный тест во всем обследовании. Моя очередь была после обеда, и, поскольку мне доводилось проходить такой тест, я знал, насколько адским он может быть.

Но Клаудия, казалось, даже не вспотела.

– Не расстраивайтесь, если я сделаю вас на этом тесте, – сказала она с довольной улыбкой. – Мало кому удается меня превзойти.

– Мало кому? – не веря своим ушам, переспросил я.

Она серьезно кивнула.

– Знаете, они называют меня чемпионкой, – добавила она.

Постойте: мне бросает вызов женщина, которая по возрасту старше моей матери? Да. Именно так.

Но это было замечательно. Клаудия была наглядной иллюстрацией одного из ключевых открытий программы BLSA. Целью данного исследования было выявление универсальных маркеров старения, но в конечном итоге обнаружилось, что таковых не существует. Процесс старения слишком разнообразен, слишком хаотичен и слишком специфичен – то есть протекает индивидуально для каждого человека. Поначалу исследователи BLSA были встревожены этим фактом; будучи учеными, они никак не могли смириться с тем, что их результаты не образуют красивые четкие кривые, в которые вписывается буквально каждый человек.

Вместо этого они получили график, похожий на выстрел из дробовика, где люди распределились буквально по всей координатной плоскости:

Разумеется, иметь дело с четкими единообразными кривыми было бы проще, но Ферруччи куда сильнее интересуют значительные вариации между индивидами: например, одни 80-летние люди с трудом передвигают ноги, а другие ничем не уступают 40-летним. А некоторые 80-летние так и вовсе могут дать фору людям на 30 лет моложе. Так что нет ничего удивительного в том, что некоторые 74-летние афроамериканские пенсионерки могут задавать жару на беговых дорожках некоторым 46-летним белым мужчинам.

Короче говоря, суть в том, что все мы стареем по-разному. Очень по-разному. На самом деле, как отмечает Ферруччи, во второй половине жизни наши пути расходятся куда сильнее, чем в первой, когда мы следуем четко запрограммированному процессу развития. И чем старше становятся люди, тем больше между ними различий. Между любыми двумя 20-летними людьми с биологической точки зрения есть гораздо больше общего, чем между любыми двумя 75-летними.