Читать книгу "Под тенью Сатурна. Мужские психологические травмы и их исцеление - Джеймс Холлис"

Из-за отсутствия переходных ритуалов мужчины постоянно сомневаются в своей маскулинности. Они чувствуют, что, несмотря на занятую ими самую надежную круговую оборону, через нее все равно кто-то прорвется и не только их унизит, но и просто погубит. Или жизнь круто изменит свой контекст, соответственно изменятся правила игры, и обнаружится их некомпетентность. Поэтому имеет место следующее двойное послание: будь мужчиной и докажи это; но правила игры постоянно изменяются, и вы даже не представляете, как играть в такую игру. И только вы наконец начинаете что-то понимать, как правила изменяются снова и кто-то еще опять оказывается лучше вас. Это сложное, изменяющееся представление о маскулинности заставляет мужчин действовать на уровне персоны и говорить о своей жизни с точки зрения социально определяемых понятий, таких, как заработная плата, машина, дом, социальный статус.

Хрупкая мужская психика стала грубой и прямолинейной. Исторически мужчина был поставлен в условия, которые требовали от него производить и защищать свое потомство, и его оценивали именно по результатам этой деятельности. Все это мало или совсем ничего не говорит о его душе, его личности и его уникальности. В таком мире мужчины имеют трагическую судьбу; они не могут обрести покой и безмятежность, они редко совершают действия, исходя из внутренних убеждений, и еще реже преуспевают в этой убийственной игре. Но, даже выигрывая, они теряют свою душу.

Так современные мужчины несут в себе вечные черты древнего мифа — характерные черты раненого Короля-Рыбака, Амфортаса. История Амфортаса, имя которого является производным от французского слова emfertez, «мягкотелость», рассказывалась и передавалась много-много раз исходя из разных версий: от легенды о Святом Граале до ее современного толкования в книге Роберта Джонсона «Он: Глубинные аспекты мужской психологии». Суть легенды заключается в том, что Амфортас страдал от ужасной раны (в разных вариантах она описана по-разному: в одних версиях он был поражен в бедро, в других — в яички). Он был ранен в то место, от которого зависит воспроизводство и которое служит основой его мужского естества. Эта рана остается неизлечимой, пока он не обретет Чашу Грааля, средневековый символ вместилища души. Хотя современный мужчина может иметь шикарную машину, стоящую в подземном гараже его дворца, стены которого украшены трофеями, свидетельствующими о его победах на рынке товаров и услуг, он интуитивно ощущает свою внутреннюю пустоту, свою боль, свою неизлечимую рану Каким бы грандиозным ни выглядел построенный им замок, какими бы крепкими ни казались возведенные им защиты, он знает, что господствует над пустотой, а его владения — эмоциональная пустыня.

Этот повторяющийся мифологический мотив лежит в основе известной поэмы Т. С. Элиота «Бесплодная земля». Лондон, центр бизнеса и созданных мужчинами социальных структур, центр «мужских» игр, детально изображен в ней:

Призрачный город,

Толпы в буром тумане зимней зари,

Лондонский мост на веку повидал столь многих,

Никогда не думал, что смерть унесла столь многих.

Элиот Т. С. Полые люди. СПб.: Кристалл, 2000. С. 337.

В час пик Элиот видит не утверждающую себя жизнь, а духовную смерть. Именно поэтому он цитирует прекрасные строки из «Божественной комедии» Данте, в которой автор шесть веков назад описал, как спускался в Ад («Никогда не думал, что смерть унесла столь многих»). Если то, что сделали люди и чему они посвятили свою жизнь, в дальнейшем не служит им, они оказываются в пустыне души среди духов смерти. Джозеф Кэмпбелл объясняет это следующим образом:

«Бесплодная земля… это любой мир, в котором… есть сила и нет любви, где в законах жизни преобладают догматизм, а не образование, власть, а не опыт и где внедряемые и воспринимаемые мифы и ритуалы никогда не связаны с актуальными внутренними представлениями, потребностями и возможностями тех, на кого они оказывают воздействие».

Если внешний мир и внутренняя истина находятся в конфликте между собой, человек страдает от душевной травмы. Мужчины справедливо подозревают, что достижение материального успеха или высокой должности с большими полномочиями не даст им умиротворения, но они боятся отвергнуть то, что, как они это понимают, является единственной приемлемой для них игрой. Поэтому происходит только нагноение раны, без нового видения и исцеления.

Делмор Шварц в коротком рассказе описывает молодого человека, который в ночь перед днем своего рождения, когда ему должен был исполниться 21 год, видит себя во сне в кинотеатре. К своему изумлению, он узнает своих родителей, которые на экране влюбляются и ходят друг к другу на свидания. Он смотрит фильм и осознает, что они совершают ужасную ошибку — ту ошибку, из-за которой он однажды появился на свет. Он встает и начинает кричать, чтобы прекратили показывать этот фильм. К нему обращается билетер и делает строгое замечание: «Вы не должны так себя вести, даже если вы находитесь один в зале! Вы пожалеете, если не будете себя вести так, как следует, ваше поведение совершенно неприемлемо, и вы это очень скоро поймете!»

Таким образом, в момент наступления физического состояния взрослости юноша познает бремя семейных мифов, которые будут формировать его личность. Отвергая жизнь родителей до своего рождения, он отвергает и свою будущую жизнь, так как является их ребенком. Так же поступают многие мужчины, которые несут в себе тайную грусть и ярость, вызванные тем, что семейный и культурный контексты, образы и ожидания, которые их сформировали, не согласуются с их внутренней истиной.

Конфликт между внешними представлениями и внутренней истиной создает для мужчин неразрешимое противоречие. Мужчина в сером фланелевом костюме, мужчина — член какой-либо организации или игрок той или иной команды — все они испытывают такое же огромное давление со стороны общества, заставляющее их становиться конформными и пагубно воздействующее на душу, как и то, которое так часто испытывают на себе женщины. Этот конфликт, который дает о себе знать и в телесных ощущениях, и в духовной сфере, даже если он при этом не осознается, приводит нас к еще одной, шестой мужской истине, которая в меньшей степени, чем другие, является тайной: жизнь мужчин полна насилия, так как насилию подверглась их душа.

Мужское насилие прорывается в актах убийства и изнасилования, а также в бесчинствах толпы и в войнах, возникающих вследствие психического заражения. Если заглянуть поглубже в душу любого мужчины, можно увидеть не только море слез, но и гору ненависти и напластования гнева, которые накапливались с детства и теперь медленно выталкивают всю эту лаву на поверхность, чтобы в какой-то момент началось ее извержение.

Однажды я беседовал с мужчиной, который взялся вести дела в пошатнувшемся отцовском бизнесе, как только у отца появились проблемы со здоровьем. В течение сорока лет он работал по шестьдесят часов в неделю, став защитой и опорой своим родителям, пока они не умерли в условиях относительного материального комфорта. Затем он стал опорой двум своим сыновьям, защищая их от мучений, которые приносит тень Сатурна, когда, по словам Джерарда Мэнли Хопкинса, «все, что продается, стареет, мутнеет и блекнет от тяжелого труда и несет на себе мужскую грязь и запах мужского пота». Имея такую защиту, его сыновья остались дома, став требовательными и зависимыми. При малейшем поводе он взрывался от гнева и разряжался на свою бедную притихшую и запуганную жену. Его ярость была вызвана гневом, накопленным в процессе всей его утраченной жизни, которую он отдал другим, и прежде всего — Сатурну. При этом он выполнял все священные заповеди, традиционные для своей культуры: заботься о своих родителях, обеспечивай свою семью, создай условия для лучшей жизни своих детей. Он делал все, что следовало, кроме одного: он не жил собственной жизнью, а потому был полон ярости.