Читать книгу "Постдемократия - Колин Крауч"

ДЕГРАДАЦИЯ РЫНКОВ

Мы уже отмечали, что полное или частичное предо­ставление услуги частным сектором невозможно без ее маркетизации, особенно если под рынком мы по­нимаем чистый рынок из учебников по экономике. Он требует очень большого (стремящегося к беско­нечности) числа конкурирующих между собой по­ставщиков и покупателей и отсутствия серьезных барьеров, препятствующих приходу на рынок новых поставщиков. Кроме того, регулирование такого рын­ка должно ограничиваться сохранением идеальных условий для конкуренции, не создавая абсолютно ни­каких поблажек и привилегий для отдельных постав­щиков и покупателей. Такие жесткие условия нуж­ны по двум причинам. Во-первых, они обеспечивают минимальную возможную цену, при которой постав­щики не уходят с рынка: в условиях идеальной кон­куренции поставщик не может диктовать цену; ни­кто не в состоянии своими действиями устанавливать цены или хотя бы влиять на них. Во-вторых, состоя­ние анонимности, обеспечиваемое как этим условием, так и отсутствием привилегированного доступа к ре­гулирующим органам, ведет к невозможности поли­тического вмешательства на благо отдельным постав­щикам и в ущерб всем прочим. Собственно, в нео­классической экономической науке лоббирование в интересах производителя вообще не предусмотре­но, кроме тех случаев, когда запрос на изменение ре­гулирующего режима подается открыто и в интере­сах всех производителей, представленных на рынке.

Существует много товаров и услуг, в отношении ко­торых эти условия более-менее выполняются, но это, очевидно, совсем не так в тех случаях, когда на рын­ке не может присутствовать много компаний. Совре­менная экономическая теория и надзорные органы вынуждены все чаще учитывать нереальность иде­альной конкуренции в олигополистических секторах. Отмечалось, что очень малое число гигантских ком­паний может вступить друг с другом в ожесточенную ценовую конкуренцию, и поэтому считается, что оли­гополии в таких секторах, как нефтяной, и откровен­ная монополия в сфере программного обеспечения не нарушают антимонопольного законодательства. Однако этот подход принимает во внимание только цену, игнорируя важный политический аспект, свя­занный с привилегированным доступом таких ком­паний к политическим властям, который невозмо­жен в жестких условиях чистого рынка. Конкуренция между олигополистическими компаниями не обяза­тельно влечет за собой ослабление привилегирован­ного политического лоббирования и даже может его усиливать в той степени, в какой эти компании при­бегают к политическим средствам в своей конкурент­ной борьбе. Для политэкономов XVIII века, в частно­сти для Адама Смита, а также для их современных на­следников, таких как Фридрих фон Хайек, гарантия анонимности и неспособность какого-либо отдельно­го производителя изменять условия играли важную роль в этих политических рассуждениях. Смит, несо­мненно, посчитал бы политическую роль таких ком­паний, как Enron или Microsoft, несовместимой с иде­ей рыночной экономики.

Смиту, само собой, не приходилось учитывать реа­лий массовой демократии, да он, вероятно, и не впол­не бы ее одобрил. Однако, как отмечалось в главе II, мы знаем, что он наверняка не одобрил бы и постде­мократическую политику с ее доминированием дело­вых лобби и, возможно, согласился бы с нами в том, что в условиях начала XXI века только бдительность возрожденной демократии могла бы поставить пре­дел неэффективности и сомнительной практике, ко­торые с большой вероятностью будут порождаться эллипсом, объединяющим политизированную дело­вую элиту и самодостаточный политический класс. Фон Хайек, в общем, не возражал против демокра­тии, но надеялся на то, что будут найдены способы сдержать ее тенденцию к критике капиталистиче­ского рынка. Он никогда не задумывался над клю­чевой проблемой: если для каждого конкретного ка­питалистического предприятия прибыльнее иметь политическое влияние, чем подчиняться рынку, то может ли политический процесс, в котором доми­нируют капиталистические силы, избежать перерож­дения в систему деловых лобби? Возможно, хайеков-ская модель и работает в условиях истинной нео­классической экономики, когда ни одна компания не обладает политическим влиянием и когда все от­дают предпочтение политической системе, гаранти­рующей, что ни одна компания не приобретет такого влияния, но в условиях конца XX — начала XXI века это нереализуемо. Крупные корпорации приобрели политические возможности и влияние, далеко пре­восходящие возможности и влияние мелких и сред­них предприятий, вынужденных работать в условиях политических ограничений реального рынка, и поль­зуются этим влиянием не только ради достижения собственных целей, но и ради сохранения политиче­ской системы, которая допускает проявление тако­го влияния.

Эти проблемы приобретают фундаментальное зна­чение в случае приватизации и крупномасштабной выдачи подрядов в сфере общественных услуг, по­скольку именно здесь широко распространено лоб­бирование и налаживание специальных связей с по­литиками и государственными чиновниками, вполне доступное для очень крупных, отнюдь не анонимных компаний. Получение приватизационных контрак­тов на своих собственных условиях и планирование их обязательного возобновления становится пово­дом для интенсивного взаимодействия в пределах эл­липса нового политического класса, который вклю­чает в себя очень небольшое число представителей элиты, выступающих от имени корпораций (нередко бывших министров и государственных служащих), политических советников и персонала партийных мозговых центров, а также министров и госслужа­щих, еще находящихся на своих должностях. Невоз­можно пресечь связи между старыми приятелями, вклады в партийные кассы, обещания директорских должностей после выхода в отставку и прочие яв­ления, сопровождающие это взаимодействие. С тех пор как успех в выдаче подрядов частным лицам стал важным символом политической добродетели, поли­тикам национального и местного уровня не требует­ся иной награды, помимо готовности компании взять предлагаемый ими подряд, что едва ли может слу­жить стимулом для жесткого торга. В случае полной приватизации тот факт, что участвующие в ней ком­пании ведут себя не вполне по-рыночному, неред­ко учитывается посредством учреждения соответ­ствующих ведомств для контроля над последующей работой отрасли. Но тогда появляются основания для беспокойства по поводу взаимоотношений меж­ду контролирующими органами и лоббистами. Хоро­шо известные заявления о том, что приватизация де-политизирует данную отрасль или услугу и дает га­рантии против коррупции, крайне лицемерны. Такая стратегия, отнюдь не снижая возможностей для кор­рупции в отношениях между властями и бизнесом, напротив, значительно расширяет их, создавая осо­бый класс компаний, обладающих большими приви­легиями в смысле доступа к политическим кругам. Чем более политически значима данная услуга, тем больше проблем при этом возникает.

ПРИВАТИЗАЦИЯ ИЛИ ПОДРЯДЫ?

Различие между приватизацией и выдачей подрядов требует более глубокого анализа. В первом случае частные компании получают право собственности на ресурсы, находившиеся в государственном владении. В последнем случае владельцем активов остается го­сударство, однако исполнение отдельных аспектов данной услуги осуществляется коммерческими ком­паниями на основе контрактов разной продолжитель­ности. Разница здесь налицо. Например, при привати­зации железных дорог власти могут приватизировать все, а могут оставить в своем владении железнодорож­ную сеть и выдавать подряды на организацию движе­ния, обслуживание станций и услуги по перевозкам товаров.