Читать книгу "Козлы отпущения - Эфраим Кишон"

— Скажите, руководящий состав партии уже укомплектован?

— Я полагаю, что есть еще одно свободное место, — остудил я пыл адвоката, — но это место зарезервировано для политика с большим стажем, из элиты.

Доктор Шимкович проглотил слюнки и подсел ко мне еще ближе. В весьма красноречивых выражениях и с большим энтузиазмом он заявил, что уже десятки лет является влиятельным лицом в политических кругах нашей страны. Он старая лиса, и представители партии власти с самыми высокими доходами советуются с ним по важнейшим вопросам. Например, в последнее время он был зам. президента национального объединения домовладельцев. По его словам, он так поднаторел в законодательной области, что большинство виднейших парламентариев прибегают к его услугам всякий раз, когда граждане, которые посылали этим депутатам запросы, отказывались потом оплачивать заранее обусловленную сумму. Сфера деятельности доктора Шимковича широка и разнообразна. Как раз на днях в правительственном органе увидела свет его статья «Необходимо создание общенационального движения по борьбе с бедностью». Это драматический манифест, занимающий три с половиной колонки. Собственно, одна эта публикация доказывает, что ее автор одарен недюжинными политическими способностями.

Я слушал отчет о деятельности адвоката с видом явного превосходства.

— Вы хотите присоединиться к нашему движению? — спросил я после задумчивого напряженного молчания. — Хотите?

Доктор Шимкович глубоко вздохнул:

— Ну разумеется!

— Это обдуманное решение?

— Конечно.

— Если так, то на меня возложена обязанность получить с вас некую существенную сумму, дабы я мог убедиться, что вы нам доверяете и готовы на определенные жертвы ради нашего движения. Я ожидаю от вас полного доверия, доктор Шимкович. Это будет ваш первый шаг, а затем мы снабдим вас необходимыми указаниями.

Адвокат барахтался, как пойманная в силки дичь, но в итоге все же вернул мне, с выражением отчаяния на лице, аванс, который я ему только что передал, и даже добавил к нему небольшую сумму. Затем мы решили, что я принимаю его в партию с испытательным сроком и что он будет иметь право на определенный процент от средств, поступающих в партийную кассу. Однако ему придется отрабатывать ту долю, которая будет причитаться ему в будущем. В противном случае он может быть исключен с первого числа любого месяца.

— Вы должны быть рады и горды, Шимкович, что будете одним из основателей Национально-волосатого движения. Возможно, наступит день, когда вам соорудят памятник как одному из первых борцов — пионеров борьбы против лысых.

Лицо будущего основателя искривилось гневом:

— Я бы с большим удовольствием собственными руками повесил всех лысых на дереве, господин Пулицер, мы обязаны очистить нашу несчастную страну от лысины. Это мое кредо.

Еще много часов мы со все возрастающим энтузиазмом обсуждали национальный кризис, до которого довели страну лысые. Мы договорились, что доктор Шимкович достанет разрешение, и мы втихаря начнем производство и реализацию средств против облысения. Делить доходы от этого мероприятия мы будем пополам, а Пепи лучше об этом не знать. Зачем ему это?

* * *

Вследствие этой встречи передо мной открылись новые горизонты. Свое вхождение в большую политику я по праву полагал поворотным пунктом собственной биографии. Прежде всего это на пользу любимой стране, но, судя по всему, не вредно и для меня лично.

Однако мое понимание политики можно было приравнять к пониманию, которым обладает молодой кенгуру. Тогда я знал лишь, что в нашей любимой стране раз в четыре года происходят выборы, и тогда какой-нибудь любитель приключений обещает публике, что позаботится об отмене общественных долгов, о сокращении безработицы, налогов и о других льготах для избирателей. После окончания предвыборной речи кандидат дает обильный ужин за свой счет, и в процессе насыщения избиратели провозглашают здравицы в его честь.

Избиратели действительно выбирают того, кто обещал им ряд льгот, хорошо зная при этом, что они голосуют за мошенника. А чего еще можно от них ожидать?

Никакими другими знаниями о политике я не обладал. У меня вообще-то даже не было избирательного права, поскольку я избегал сообщать властям об изменении своего адреса ради экономии времени и нервов.

Когда мне последний раз случилось пребывать у избирательной урны, я хорошо помню, что голосовал за Чико Шамгара, ибо звучание этого имени мне понравилось. Я немало слышал о взяточничестве и темных делишках в общественном секторе, но полагал, что так и должно быть. Ведь ясно, что политический деятель должен хорошо зарабатывать, а иначе зачем ему выбирать такой образ жизни? Есть также несколько сумасшедших, болтающих о всяких гуманистических идеалах и думающих, что они занимаются политикой вместо того, чтобы заниматься поправкой своего шаткого финансового положения. Этих наивных людей, разумеется, вышвыривают с политической арены, поскольку они совершенно неконкурентоспособны в современном обществе. Я никогда не старался вступить в ряды сильных мира сего, ибо их устремления не соответствуют моему характеру. Вместе с тем я при любой возможности старался проникнуть в это царство высшего света, текущее молоком, медом и коньяком, где люди не обременены обязанностями, зато имеют крупный гарантированный доход. В свете всего вышесказанного я почувствовал некое опьянение при мысли об открывающихся передо мной горизонтах — производство париков, витрины, средства для ращения волос. Это пока. Мне с трудом удалось подвести итог всем ждущим меня возможностям и обрисовать свои личные перспективы, проистекающие из Национального движения в защиту волосатых.

К моему великому сожалению, на следующий день меня ждало большое разочарование. Я встретил на улице Пепи, который возвращался из объединения торговцев стеклом. Там заместитель председателя сказал ему, что они ни гроша не пожертвуют на движение защиты волосатых. В ответ Пепи пригрозил, что мы можем и удержать толпы от плохого обхождения с витринами магазинов, принадлежащих лысым, однако в ответ на это партнер по переговорам разразился веселым смехом и выразил сомнение в том, что нам удастся остановить буйство волосатых.

Итак, верный источник дохода выпал из рук. Я старался выглядеть более удрученным, чем был на самом деле, чтобы Пепи не начал подозревать, что я не так уж сильно нуждаюсь в этих деньгах. Я также опасался, что Пепи своим извращенным воображением начнет подозревать, будто утром я уже успел побывать в объединении торговцев стеклом и сошелся с зампредседателя этой организации на том, что Шумкоти — этому безответственному типу и хроническому пьянице, который собирался прийти к ним после обеда, — нельзя давать ни гроша. Я же, Гидеон Пинто, задействую все свое влияние с тем, чтобы ликвидация витрин проводилась в нужном объеме, ведь именно я настоящий руководитель движения…

Именно таким элегантным и дипломатическим способом думал я решить эту проблему, но идиот Пепи поперся туда утром и испортил все мои планы своим жутким дилетантизмом…