Читать книгу "После дождя: Роман - Маргарет Мюр"

— Ладно, уговорили, — охотно согласилась Кристи, кинув ему через плечо лукавый взгляд.

— А что нас ожидает? — с любопытством спросил гость.

От вкусных запахов засосало внутри, и он почувствовал, как сильно проголодался. С утра перекусил только чашкой кофе и булочкой с небольшим кусочком масла и миниатюрной баночкой джема, что было явно недостаточно для взрослого и крупного мужчины.

— Да так, ничего особенного. Я приготовила бифштексы с отварным картофелем, зеленым горошком и морковью и зеленый салат. Если хотите, можете заправить его майонезом. Из напитков - апельсиновый сок и красное сухое вино, под мясо. В конце, на десерт, кофе, сыр и пирожные. Ну и ваши шикарные конфеты и фрукты. Я хотела было сделать специально для вас наше национальное блюдо. Картошку, сваренную прямо в кожуре. Но решила не мучить вас возней с ее очисткой. С непривычки это не так просто.

— Ничего, я способный. Я бы справился.

Он быстро управился с заправкой и украшением салата, пока она сервировала стол, а потом они вдвоем стали носить в гостиную блюда, перекидываясь веселыми репликами с пожилой парой.

Роберту здесь очень нравилось, хотя он с детства привык к другой обстановке. Но у Кристины ему было тепло и уютно. Какая-то удивительная прелесть была в этой маленькой квартирке. Неотразимое очарование... Совсем как в ней самой.

— У вас очень уютно, — сказал он Кристине, раскрасневшейся от плиты, беря из ее рук очередное блюдо с аппетитно разложенными на нем бифштексом и овощами. — Она сочетается с вашим обликом. Мне понравилось. Правда, чувствуется, что не хватает мужской руки.

— Вы правы. Некоторые работы по дому у меня не очень хорошо получаются. Что поделать, если родилась женщиной. А приглашать специалистов из-за каждой мелочи нет смысла.

Кристина не стыдилась своей квартиры. Она потратила несколько лет, чтобы обставить ее по своему вкусу, навести здесь порядок, свить уютное гнездышко для себя и мамы. Только для них двоих. Построить свою землю обетованную, свой заповедный цветущий оазис, в который не должны ступать посторонние. Но вот не выдержала и нарушила собственное табу...

Кристине была приятна похвала Роберта. Но одновременно она понимала, что хотя он и не сноб, но это человек из другого мира. Из мира людей, живущих в огромных особняках и привыкших к королевским апартаментам в отелях. Из тех, кто летает в небесах только бизнес-классом, а по земной тверди перемешается в лимузинах. И в таком сравнении и она сама, и ее квартирка сильно проигрывают.

Сказать по правде, она остро это переживала. Какими глазами он все это видит? Как воспринимает на самом деле? Дурацкий комплекс Золушки, попавшей на королевский бал... Хотя, может быть, для него все это имеет прелесть экзотики, маленького необычного приключения, короткого путешествия в другой мир: мир обычных людей.

Она подавила в себе эту горькую мысль, как можно беззаботнее улыбнулась и кокетливо произнесла вполне светским и непринужденным тоном, чтобы перейти на нейтральную тему:

— Ну и чем же вы занимались всю субботу, Роберт? Или это нескромный вопрос?

— Ничего такого, что следовало бы скрывать от дамы. Немного поработал, уже во второй половине дня, в офисе компании. Воспользовался запасными ключами и подобранными вами досье по текущим делам. Набросал бегло, от руки, несколько проектов писем и оставил на вашем столе. Потом утром, в понедельник, посмотрите сами. Их надо будет доработать и отпечатать. Правда, у меня неважный подчерк, но надеюсь, что разберетесь.

— Хорошо, мистер Эштон. Думаю, что справлюсь. Я ведь тоже быстро учусь.

— Как я вижу, из нас может получиться прекрасная, гармоничная пара. И, возможно, не только на работе. — Роберт весьма многозначительно посмотрел ей прямо в глаза.

— Не знаю, что вы имеете в виду, но я тоже за гармонию, — отшутилась Кристина, уходя от его взгляда и слегка покраснев от столь прозрачного намека.

Роберт чувствовал, что рядом с ней, в этой домашней обстановке, он начинает размягчаться и оттаивать, как будто сбрасывая с себя жесткий защитный панцирь. И появляется странное ощущение чего-то привычного, но забытого. Как будто он давно уже жил рядом с ней, просыпаясь по утрам в общей постели, видя на подушке, рядом, эти медовые кудри, любуясь мерцанием этих глаз и трепетом длинных ресниц, слыша ее спокойное, ровное дыхание. Он представил, как медленно опускает одеяло, обнажая ее ничем не прикрытое тело, и осторожно берет в ладони эту трепетную грудь, нежно лаская кончиками пальцев набухшие соски. Потом притягивает к себе эти округлые бедра, чувствуя, как наливается силой в радостном предвкушении собственная плоть, упираясь в уже увлажнившийся вход в сочные глубины, слыша учащенное женское дыхание и сдавленные стоны от нетерпения и вожделения.

Видение было столь явственным, что он машинально протянул руку к этому сладостному миражу. К счастью, он еще не совсем ушел в свои грезы и успел отдернуть непослушную ладонь, засунув ее на всякий случай в карман. А заодно отогнал от себя на какое-то время, с превеликим трудом, конечно, само соблазнительное видение. Вот только прообраз остался рядом, угрожая в любой момент пробудить все те же вожделения.

Вскоре все расселись за обеденным столом, стараясь, по крайней мере внешне, держаться непринужденно, без всякой скованности и чопорности. И через несколько минут обстановка действительно приобрела непринужденный характер, хотя поначалу Роберт чувствовал себя немного неловко, в основном из-за присутствия Грейс. Она была с ним любезна, много шутила и смеялась. И время от времени поглаживала мягкую ткань наброшенной на плечи шали, поглядывая на него с благодарностью. Но иногда он ловил ее внезапно холодеющий, изучающий взгляд.

Они говорили о всяких пустяках. Роберт вспоминал свои школьные и студенческие годы, рассказывая смешные истории, в которых довелось участвовать самому или которые приключились с его знакомыми.

Он вскоре почувствовал, как покой и уют прочно воцаряются в его душе. Давно уже не испытанное чувство. И вдруг понял, чего именно ему так остро не хватало все эти годы. Он жил постоянно в одном измерении - в мире бизнеса и бесконечно сменяемом калейдоскопе одних и тех же дел. Ему не хватало двухмерности, чтобы рядом был другой, параллельный мир, небольшой и спокойный, в котором можно было, как в крепости, скрываться от всех бед и проблем большого мира. И именно этот свой, домашний мир, его укрепление могли бы стать главным стимулом и моральным самооправданием его действий во внешнем пространстве. Ведь любому нормальному мужчине нужно иметь близких людей, ради которых стоит жить и работать. Конечно, в доме тоже будут свои проблемы, но совсем другие. У него огромный нерастраченный потенциал тепла, для которого нет места в бизнесе. И это тепло должно достаться тем, кого он любит. Он хочет и может приносить счастье, получая взамен такое же тепло и добро. Счастье взаимной любви и заботы.

И все это ассоциировалось для него с сидящей напротив женщиной. Золотоволосой женщиной в милой розовой кофточке. Сейчас она спрятала все свои колючки, была спокойной, доверчивой и домашней. И он понял, что если он не будет ее обижать, то ей никогда больше не придется «ощетиниваться» и говорить резким и неприятным тоном резкие и неприятные вещи.