Читать книгу "Стиль модерн - Ирэн Фрэн"

Никто не видел, как они вернулись с пляжа. Они пришли совершенно промокшие, сушились, завернувшись в простыни, в комнате. День набирал силу вместе с теплым, почти оранжевым светом. Файя сегодня показалась Стиву еще более золотистой, чем обычно, и у любви, кроме вкуса соли, был еще запах свежесрезанных водорослей.

Поцелуи, купание — все придало им жажду и голод. Как и предполагалось, шампанское стало теплым. Файя пила его прямо из бутылки, и Стив последовал ее примеру. Напевая, они прикончили холодного цыпленка, съели фрукты, еще выпили, закатываясь смехом. Впервые Стив заиграл при ней регтайм, очень медленно, будто вальс, как этого требовал момент и, думалось ему, хотелось бы Файе. Музыка сразу же заполнила дом, растеклась по пляжу, по пыльной и пустынной дороге, по саду, где отцветали розы.

Этим вечером Файя вернулась в отель «Нормандия» очень поздно.

* * *

На следующий день она была на вилле уже в девять часов. Не поцеловав Стива, спросила:

— А не провести ли тебе денек в Довиле? — И прибавила, испугавшись, что он не так ее понял: — Вместе со мной.

Она была в английском костюме и, казалось, немного нервничала.

— Вместе? — повторил Стив. — Да! Но поднимемся на минутку, хочешь?

— О нет!

В первый раз ему пришлось настаивать. Он прижал ее к себе. Она вроде бы смягчилась, и он ослабил свои объятия.

— Обычно ты нежнее, — сказала она, надувшись.

В ее взгляде появилось что-то жесткое и даже, чего он не замечал раньше, бесчувственное. Обратить в бегство этот нестерпимый нефритовый взгляд, немедленно сломить сопротивление! Стив никогда не покорялся женщинам, и его охватила ярость. Он сжал ее запястья с такой силой, что, казалось, они готовы были хрустнуть. Файя не опустила глаз. Потом, когда он меньше всего ожидал этого, она повернула голову к витражу над входом:

— Ну что ж, поднимемся.

И прошла впереди него. Ее рука в перчатках провела в какой-то миг по цветам, вмерзшим в стекло витража.

— Смотри, как странно: черные нарциссы.

Подобие улыбки пробежало по ее лицу, и больше она не сказала ни слова.

В комнате Файя казалась послушной, податливой. Она медленно сняла шляпку, перчатки, куртку и юбку, таким же, как и накануне, жестом скинула свою золотистую гриву на бедра. Это была почти обычная ее манера. Но только почли — она так старалась воспроизвести их любовный ритуал, что Стив понял: она пересиливает себя, или, скорее, подобной имитацией хочет показать свое глубокое недовольство.

Великолепный любовник, в этот день Стив был в ударе. Ему нетрудно было добиться ее вздохов и даже волнующих вскриков, которые, он знал, не были притворством.

Через два часа они были в Довиле. На улице Гонто-Бирон Стив, обычно не задерживающий взгляд на витринах, был привлечен странным украшением: брошка в форме сердца, сделанного из двух симметрично переплетенных «С». В нее был вправлен очень простой зелено-голубой камень. Это было не самое эффектное украшение на витрине, однако Стив увидел в нем определенный знак. Два «С», соединенные вместе: Стив, Солнышко-Файя — и этот камень — аквамарин, легендарный камень русалок. Девушка не заметила его внезапного интереса и в задумчивости продолжала идти к отелю. Стив обнял ее за талию, снял шарф, закрыл им глаза.

— Следуй за мной, я твой поводырь, и заткни уши, пока я не сниму повязку.

Она послушно позволила ввести себя в лавку ювелира и потом не задала ни одного вопроса до отеля.

Стив заказал лучший столик. Воспользовавшись моментом, пока Файя снимала перчатки, он успел положить маленький футляр с брошью в ее салфетку. Развернув накрахмаленную ткань, Файя не могла удержаться от смеха. Она взяла украшение, встала, заставив встать и Стива, и поцеловала его в губы долгим поцелуем. Открыв глаза, он увидел, что она улыбается.

Но эта улыбка предназначалась не ему. Искрящиеся глаза Файи выказывали радость всем собравшимся в зале. Ее больше всего радовал не подарок, а дерзость собственного жеста.

С этого вечера начались страдания Стива О’Нила.

Через два дня должны были состояться соревнования. Нужно было срочно осмотреть гидроплан, немного потренироваться. Но это означало разлучиться больше чем на двое суток с Файей. Он готов был пойти на этот риск, потому что решил в случае, если выиграет, посвятить ей свою победу.

После обеда, в салоне «Нормандии» он объявил ей о своем намерении.

— Мы встретимся сразу после соревнований!

Она погрустнела:

— Я боюсь соревнований.

Он подумал, что она беспокоится за него:

— Не жди меня тогда на летном поле. Встретимся в «Нарциссах», я приеду быстро, сразу же, с подарком для тебя.

Она опустила глаза, на мгновение задумалась, потом, повернув голову, указала на одно из зеркал в салоне:

— Смотрите, Стив, вон мои друзья! Я сейчас вам их представлю.

Она произнесла «вы». Снова между ними вставал весь мир. Она поднялась и увлекла его за собой к Лиане и д’Эспрэ. До этого момента он знал их лишь по именам, к тому же по слухам, а не из уст Файи, которую надо было очень долго расспрашивать, чтобы узнать совсем немного.

Позднее Стив признавался, что эта первая встреча не произвела на него особого впечатления. К тому же он был занят другим. Он, конечно, думал о Файе, но прежде всего — тоже из-за нее — о моторах, подвесках, анемометрах. Граф показался ему типичным французским аристократом: сноб и, на его вкус, слегка вышел из моды, — и он сразу же о нем забыл. Лиана больше заинтересовала его. Ее взгляд, не лишенный надменности, напомнил ему юных американок. Она была пикантна, как говорили во Франции. Но сквозило и нечто другое во всех ее манерах, как бы неясное напоминание о Файе. В то же время эта женщина была брюнеткой и более пышнотелой.

Но ему не хватило времени, чтобы как следует разглядеть ее: д’Эспрэ уже удалялся с несколько разгневанным видом. Файя выверяла в зеркале устойчивость своей эгретки. Лиана, явно не спешащая за своим любовником, улучила минутку, чтобы шепнуть ему до того, как уйти:

— Берегитесь, Файя никого не любит…

Она не закончила фразу, когда Стив почувствовал позади себя знакомое трепетание воздушных тканей. Он не успел обернуться, как нежные руки, отягощенные кольцами, закрыли ему глаза.

— А не станцевать ли нам танго?

Это была Файя, ее голос напоминал лучшие минуты на Вилле нарциссов.

— Один или два танца, Стив, прошу тебя…

Она казалась еще более сияющей, чем обычно, в своем тюлевом платье цвета шампанского. Без сомнения, под платьем ничего не было. Он взял ее за руку, и они помчались в зал для танцев, рассеянно попрощавшись с Лианой.

* * *

День 15 августа 1913 года был удивительно лучезарным. Сохранив его в памяти на долгие годы, Стив был убежден, что солнце, отдав весь свой свет в этот день, никогда больше не сможет светить с такой силой. С девяти утра Довиль купался в светло-желтом сиянии. Яркие женские платья, как знамена, парили над городом: цвёта лазурного неба, цвёта моря, покрытого золотыми песчинками, — такими же, как на шарфах Файи. Горячий вибрирующий воздух ждал своих победителей.